Олег Борисов - Henker - Палач Страница 34

— Врет он, врет! — шипел бывший учетчик, гнилым нутром понимая, что застывшие рядом мужчины выносят ему свой приговор. И плевать им на официальные власти и судейскую кодлу, с которой можно договориться. Эти люди пришли умирать за родных и близких. Здесь, на заваленном мертвыми черными телами поле, они были готовы удавить любую тварь, будь она в зверином или человеческом облике. И не было жалости в этих глазах. Как и страха перед возможными громами и молниями с административных небес. Все решалось здесь и сейчас.

Штоф посмотрел на слабо шевелящуюся кучу и скомандовал:

— Завернуть его в остатки полушубка и туда. К нечисти, которую сам же и вызвал… Где он состав держал, знаешь?

Палач пьяно кивнул, допив остатки перцовки:

— Землянка на остатках строительного подворья. Месяц назад мы там шипуна пристрелили днем. Не знаю, осталось ли что на полках, мне верещал, что все до капли на эту авантюру потратил.

— Проверять не будем. Про землянку — понял… Ган и Тротти — берите свои команды, на склады за отработкой. Наберете несколько бочек, зальете нору гниды и сожжете все дотла. Чтобы от подворья даже щепки не осталось. Не жалеть… Хватит с нас одного безумца. Я не готов платить жизнями детей за такие игры…

Рыдавшего учетчика замотали в обрывки овчины, прихватив для верности обрывками веревки, потом раскачали и швырнули в центр зарычавшей груды.

— Что из Тени вышло, в Тень и вернется, — бросил вместо молитвы Штоф, подав знак остальным рабочим. — Охотник, что с мясом делать прикажешь? Если даже половину выплатят — до конца дней золотом будешь обеспечен.

Клаккер поднялся, опираясь на протянутые руки, постоял, крутя головой и пытаясь понять — где у штормившего мира верх, а где низ, затем выдохнул перегарным выхлопом:

— Давайте мы по другому поступим… К чертям мне это золото, лучше удавиться… Как представлю, что такое бы на слободу прорвалось — как в глаза вам смотреть?.. Вы сами по дорогам пройдите, сгребите все, что найдете. Головы — долой, клыки выбить. И сдать все под опись Шольцу. Он врать не будет, до последнего монстра посчитает… Что с бургомистра выбьем — людям раздать. Пусть настоящий праздник получат. В первый раз за столько лет…

И закончив необычно длинное для него выступление, палач плашмя повалился вниз, где его у самой земли с трудом успели поймать, не дав воткнуться измазанным лицом в грязную кашу из снега, чужой крови и потрохов.

А одновременно мертвая и живая груда оскаленных тел рвала на куски своего создателя, давая выход накопленной злобе. К утру, когда площадь дочистили и начали разгребать баграми вонючие куски — не осталось даже воспоминаний про бывшего учетчика и разодранный полушубок, принявший на себя первый удар чужих клыков.

Уже ближе к вечеру следующего дня Шольц прогуливался по кабинету, переводя взгляд с опухшей рожи Клаккера на бледное лицо Гжелики, на котором двумя голубыми блюдцами блестели глаза. Притормозив рядом с клеткой, сыщик сунул половину пирожного кроку, отправив остатки себе в рот. Соря крошками при каждом слове, начал беседу, обращаясь больше к люстре, чем к помощникам:

— Час назад сдал все добытое бургомистру. Застал у него же наместника Его Императорского Величества. Господин наместник был несколько бледен. Когда вы поставили город на уши, утром крики «все пропало» из ратуши докатились до Солнечной Стороны и устроили форменный переполох. Представляете? Только-только отчитались о блестящем наведении порядка, как подобный конфуз. Раз — и ночной горшок на голову посреди благородного собрания. Осрамились на весь свет…

Покосившись на молчавшего палача, Шольц продолжил, все так же катаясь колобком по паркету:

— И вот, когда господин наместник примеряет на себя завершение карьеры и перевод к нам в качестве черти кого, ваш покорный слуга является с докладом о блестящей победе над врагом и списками захваченных в плен солдат противника… Когда я вывалил на стол мешок клыков и сообщил, что в низу еще штук пять таких, господина бургомистра стошнило антрекотами прямо на вонючую кучу… Зато обстановка сразу стала дружеской и располагающей к общению…

Взобравшись на любимое кресло, Шольц обмахнулся платком и вздохнул:

— Ладно, хватит кривляться… Одним словом, большое начальство убралось на ту сторону с докладом. О доблестно подготовленных полицейских, о рачительном использовании фондов и мудром управлении. Благодаря чему удалось уничтожить последний прорыв, не потеряв при этом ни одного человека. Фантастическая победа, блестящий результат и возможность под Новый год сорвать ворох наград… Кстати, казну в самом деле сильно разворовали. Даже при всем желании Город сможет оплатить только половину единственного мешка. И то — не золотом, а товарами — мукой, крупами, керосином. Единственное, контролировать будут заводские мастера, так что вряд ли что-то налево пустят. Скорее всего — дополнительными пайками по баракам раздадут.

— Там зверья набито на десять лет вперед, — подал сиплую фразу палач.

— Наместник подписал бумаги о погашении всех недоимок по заводским долгам. Лично подписал. Завтра из имперской казны проведут зачет и хозяева фабрик станут существенно богаче. А простые люди здесь, на Изнанке, смогут вздохнуть чуть легче. Хотя бы на полгода-год… Кстати, новость уже отдали газетчикам и к вечеру в Городе станет известно о столь неожиданном подарке.

— И то — хлеб, — поморщился Клаккер, осторожно почесывая бок. Безумная ночь закончилась изодранной спиной, которую залили мазями и опутали бинтами. Теперь все тело чесалось, болело и требовало немедленно уложить его в койку. Но начальство было неумолимо и не желало отпускать.

— А теперь, мои хорошие, расскажите мне правду. Потому что когда мы добрались до мертвецки пьяного палача, на пустыре валялась лишь куча тел, да возбужденные работяги потрошили куски по всей округе, выбивая клыки… Я так скажу, что готов простить что угодно, ведь вы на пару умудрились очистить Город от последних монстров. Наверное, сейчас отсюда и до дальних ферм одно порождение Тьмы — наш крок. И мне нравится этот результат.

Сыщик помолчал, разглядывая невозмутимого охотника, и добавил ложку дегтя в благостную картину:

— А еще я готов четвертовать одного идиота, втравившего девочку в подобное «приключение». Что, мало было самому вляпаться, так и…

— Я ей револьвер подарю, — прервал Шольца палач. — Маленький, чтобы отдача не очень сильная.

— Револьвер? Ты что, сдурел?!

— Я понял, босс. Сам знаешь — какой у тебя убивец тугодум. Пока мысль в складках кости доберется до зачатков разума — времени проходит прорва… Но — понял… Гжелика — житель Города. Кровь от крови. Мало того, она еще и стоит рядом с нами — на границе с Тенью. И как бы мы не старались ее спрятать, оградить — ничего не выйдет. Ей надо уметь защищаться. Потому что на Изнанке может произойти что угодно. И если кто-то не может постоять за себя, его просто убьют. Смахнут, как досадную помеху… Поэтому я буду ее учить стрелять, смотреть по сторонам и защищать себе спину. И мне плевать, нравится вам это или нет. Ради ее же безопасности я поступлю так, а не иначе.