Хроники 302 отдела: Эффект кукловода - Алексей Небоходов Страница 64

Она замолчала, затем продолжила ещё тише:

– Я оглянулась, но ничего не увидела. А потом он схватил меня и затащил в закуток между домами. Там было глухо и темно. Никто бы не услышал… всё случилось слишком быстро.

Она оборвала рассказ, её взгляд растерянно заметался по кабинету, ища спасения в привычных вещах – книгах на полках, календаре, часах, стрелки которых замерли в неподвижности. Курносов терпеливо ждал, не перебивая, позволяя ей собрать мысли.

– Я почти ничего не видела, – снова заговорила Мария, чувствуя, как голос дрожит сильнее. – Только темноту и его силуэт. Среднего роста, худой, кажется, в длинном тёмном пальто. Но больше ничего не помню, лицо скрывала тень. Всё произошло быстро, я даже закричать не успела.

Курносов внимательно слушал, впитывая каждое слово и паузу. Он видел её боль, но не мог остановиться – истина была важнее.

– Попробуйте ещё раз, – сказал он настойчиво, но мягко. – Может, он что-то говорил? Особые слова, фразы?

Мария отрицательно покачала головой, снова опуская взгляд:

– Он шептал что-то непонятное. Голос тихий, странный, будто он боялся быть услышанным. Он был очень близко… это страшнее всего.

Курносов аккуратно сделал пометку в блокноте и продолжил чуть мягче, стараясь снизить напряжение:

– Хорошо, не будем сейчас давить на память о нападении. Возможно, если переключиться на другое, картина прояснится. Скажите, вы не замечали ничего необычного вокруг себя в последние недели? Поведение коллег, соседей?

Женщина задумалась, боясь упустить важную деталь:

– Нет, всё было обычно: дом, работа, разговоры с коллегами. В последнее время я почти ни с кем не общалась. Только один человек был рядом чаще других…

– Кто именно? – уточнил Курносов.

– Дмитрий Негин, мой коллега, – ответила Мария с едва заметной улыбкой, словно вспомнив что-то приятное среди ужаса. – Он был очень деликатен, помогал, провожал. Я не могу представить его связанным с этим. Мне кажется, он искренне хотел поддержать.

Следователь кивнул, сделав короткую запись, и перевернул страницу, давая ей время отдышаться.

– Давайте ещё раз вернёмся к тому вечеру. Вы сказали, было слишком тихо. Обычно в это время переулки пустуют?

– Обычно нет, – уверенно сказала она. – Всегда кто-то проходил: соседи, школьники, кто-то с собакой. Но тогда было так тихо, что я слышала собственное дыхание. И шаги – они отдавались эхом, это пугало сильнее всего.

Она снова замолчала, словно не могла дышать. Курносов понимал, что сейчас лучше дать ей время прийти в себя.

За окнами сгущалась ночь, наполняя улицы густой тишиной, похожей на ту, что описала Мария, и от этого ещё более тревожной.

И именно в этой тишине следователь и пострадавшая продолжали тяжёлый разговор, осторожно продвигаясь сквозь лабиринты памяти, каждый из которых мог вывести как к спасению, так и к новым, ещё более пугающим вопросам.

Курносов внимательно слушал Марию, не пропуская ни одной детали. В её голосе звучала явная симпатия, смешанная с едва уловимой тревогой. Это было не просто описание знакомого человека, а нечто более личное, скрытое между строк и, возможно, ещё не осознанное ею самой. Следователь наблюдал за её жестами, за тем, как пальцы иногда касались волос, словно поправляя несуществующий изъян. Всё это говорило ему гораздо больше слов.

– Дмитрий Негин, – медленно повторил Курносов, подчёркивая значимость имени. – Интересно… А вы можете вспомнить, когда именно он появился рядом? Это случилось до происшествия, в тот самый день или уже после?

Мария задумалась, прищурившись, словно стараясь разглядеть что-то важное в глубине воспоминаний. Она вздохнула и тихо произнесла:

– Дмитрий был рядом в тот вечер, когда я была особенно встревожена. Я прекрасно помню это чувство… Мне тогда показалось, что за мной следят, я нервничала. Наверное, именно поэтому я обратила на него внимание. Дмитрий увидел, что мне плохо, подошёл и предложил помощь. Он всегда был внимателен, чуток. Хотел проводить до дома, но я почему-то отказалась.

Курносов медленно кивнул, фиксируя в памяти каждое слово. Образ Дмитрия Негина уже начал складываться в нечто конкретное: пока смутное, но достаточно значимое, чтобы вызвать интерес.

– А где именно он был в момент нападения? Он мог быть поблизости? – осторожно спросил следователь.

Мария уверенно покачала головой, нахмурившись:

– Нет, не мог. До нападения я была одна. Улица была совершенно пустой.

Следователь мысленно отметил эти слова. Хотя Мария была уверена, что Дмитрия там не было, сам факт его появления и последующего сближения вызывал беспокойство. Курносов не верил в случайности, особенно в таком запутанном деле.

– Ясно, – коротко сказал он после небольшой паузы, позволяя ей выдохнуть. – Дмитрий предложил помощь, вы отказались. А позже он как-то проявлял себя? Может быть, звонил, интересовался вашим состоянием?

Мария вздрогнула, будто только сейчас осознав последовательность событий, и растерянно произнесла:

– Нет… простите, я, кажется, сбилась. Всё это было до нападения. После я сразу оказалась здесь и больше его не видела. Просто помню его заботу, поэтому и запомнилось.

Курносов внутренне усмехнулся, но внешне остался невозмутим. Эта деталь была важна: эмоциональная связь между Марией и Дмитрием делала Негина ключевой фигурой в деле.

– Это очень важно, Мария, – мягко сказал он. – Любая деталь ваших отношений с людьми может помочь. Пожалуйста, говорите свободно.

Женщина чуть расслабилась, почувствовав поддержку и облегчение. Она доверчиво взглянула на следователя, решив открыться чуть больше:

– Дмитрий действительно стал мне близок за последнее время, – призналась она, опуская взгляд. – Я сама не заметила, как это произошло. Он говорил о простых вещах: о своей жизни, о работе. Спрашивал о моих проблемах, пытался поддержать. Это очень ценно, когда тебе плохо. А мне действительно было плохо…

Она замолчала, потом снова заговорила тише, словно оправдываясь:

– Поэтому мне кажется странным даже думать о нём в связи с тем, что случилось. Нет, я абсолютно уверена, Дмитрий ни при чём.

Курносов сдержанно кивнул, внутренне делая важную пометку. Всё сказанное Марией лишь усиливало его подозрения в отношении Дмитрия Негина. Это мог быть холодный расчёт и умелая игра на чувствах одинокой, испуганной женщины. Опыт подсказывал следователю, что именно в таких эмоциональных связях чаще всего скрывается настоящая опасность.

– Мария, – мягко сказал он, выдержав паузу, чтобы не нарушить доверия. – Вы ни в чём не виноваты, и никто не обвиняет вас в недоверии к Дмитрию. Но мы обязаны проверить каждую деталь. Поверьте, если Дмитрий невиновен, никакого вреда ему причинено не будет. Мы просто должны быть уверены.

Женщина посмотрела на Курносова с облегчением и благодарностью, словно освобождённая от тяжёлого груза, и едва заметно улыбнулась:

– Да, конечно, я понимаю вас, товарищ следователь. Я буду рада,