Сердце из черного льда - Терри Гудкайнд Страница 10

Она сунула один кинжал в ножны и выставила перед собой ладонь. Несмотря на пульсирующую головную боль, она призвала дар и сформировала защитную стену из воздуха. Невидимый боевой таран отшвырнул пятерых наступавших бойцов, и те повалились на товарищей, но толпа уже подступала с противоположной стороны. Их речь стала более разборчивой, хотя они говорили на искаженном диалекте.

— Взять ее! Отвести в здание!

— Торопитесь! Солнце всходит!

Несмотря на дрожь в ногах, слабость и головокружение, Никки нашла в себе достаточно сил, чтобы снова ударить воздухом, оттолкнув еще больше нападавших. Ее схватили сзади за плечи. Четверо молчаливых чужаков перелезли через постамент статуи Утроса, чтобы застать ее врасплох. Серые люди накинулись на нее, как волки на раненого оленя, пытаясь повалить на землю.

Никки развернулась, призвав крутящийся вихрь, который разметал их всех по сторонам.

— Не подходить! — Бросившись вперед, она вонзила кинжал между ребер костлявой женщины, и та рухнула, истекая кровью, к ногам каменного генерала. Раненую немедленно подхватили и унесли в одно из зданий. Темные пустые дверные проемы напоминали беззубые рты.

Глаза колдуньи метались от цели к цели, а толпа колебалась, но все же напирала, выискивая возможность атаковать. Почему она так нужна им? Терпение Никки закончилось, она не могла позволить себе ни мягкости, ни сострадания. Она сосредоточилась на своей твердости, на сердце из черного льда — оно было мощью Никки, в отличие от уязвимости эмоций. Это был ее щит против любви, хотя Ричард учил, что сама любовь может быть силой. Благодаря ему Никки прониклась уважением к помощи людям и борьбе за большее благо, но не могла забыть о других своих сильных сторонах.

Когда руки отчаянно потянулись, чтобы схватить ее, она призвала дар, готовая выпустить более разрушительную магию.

— Оставьте меня в покое, иначе вы все умрете.

— Все умирают! — выкрикнул кто-то из толпы. — Жисс не должны заполучить ее!

Люди двинулись вперед, будто услышав призыв. Никки обрушила молнию на каменные плиты площади — предельно ясное предупреждение. Молния проделала длинную борозду и отбросила в сторону сразу четырех людей в серых одеждах. Колдунья повернулась, и подол черного платья хлестнул ее по ногам. Она была готова встретить следующего противника. Когда дневной свет стал ярче, она смогла разглядеть выражение их лиц — они были полны испуга и тоски, но не жажды крови. Это снова заставило задуматься: нужно ли их убивать?

— Возьмите ее! — крикнула одна женщина. — Поторопитесь.

Люди ринулись вперед, будто позабыв о демонстрации сил колдуньи, и Никки пришлось разметать еще дюжину вторым ударом молнии. Но людям в капюшонах, похоже, было все равно; они хотели схватить ее. Застав Никки врасплох, они набросили ей на спину грубую сеть. Утяжеленная камнями сеть повалила Никки на колени, но она выпрямила спину и выпустила поток жара, испепелив опутавшие ее пряди. Поднявшись на ноги, Никки стряхнула с себя пепел.

Новая атака колдуньи заставила землю задрожать, и каменные плиты зашатались. На другом конце площади повалилась колонна. Колдунья выбросила вперед руку и направила на толпу стену воздуха, но люди подступали с разных сторон. Их было много. Слишком много!

Когда Никки сражалась с полчищами полулюдей Сулакана, она, глядя в их пустые кровожадные глаза, не испытывала ни малейшего сомнения, никогда не видела в них ничего человеческого. Но у этих незнакомцев в серых одеждах было другое выражение глаз. Это был не голод, а скорее нужда, тоска.

— Я не хочу убивать вас. Зачем вы это делаете? — Она держала окровавленный кинжал в одной руке, а другую ладонь выставила вперед, призывая дар. Она могла продолжать сражаться, но определенно чувствовала себя слабее. Ей нужно отдохнуть и восстановиться после пагубного путешествия в сильфиде.

Какой-то мужчина схватил ее сзади, но Никки раздавила его горло своим даром и отбросила тяжелое тело в сторону. Она больше не могла осторожничать, ведь ее атаковали. Все больше и больше бесстрашных людей окружало ее, а Никки, разозлившись еще сильнее, отбрасывала их во все стороны. Она не единожды предупреждала, но это было все равно что пинать ногами морские волны.

Кто-то схватил ее за запястье, заставив выронить кинжал.

— Мы должны забрать тебя! — настаивал закутанный в плащ человек. — Прекрати сражаться!

Другой ударил Никки по затылку, и у нее перед глазами вспыхнуло красное пятно. Она слышала крики, возбужденный шепот, испуганные стоны. Десятки рук схватили ее за руки и ноги, подняли и понесли прочь. Оглушенная Никки поняла, что они тащат ее к высокому дворцу на краю большой площади.

Она старалась не потерять сознание и дотянуться до своего дара, но в ушах звенело. С криком Никки выпустила едва контролируемую волну магии и обожгла двух похитителей. Они отшатнулись, руки их дымились, но другие продолжали тащить сопротивляющуюся Никки.

— Солнце появилось из-за горизонта, — крикнул кто-то. — Скорее!

Когда рассветные лучи растворили мрак на площади, эти безумцы исчезли — как жуки, разбегающиеся из-под поднятого камня. Они бросились к разным строениям и нырнули внутрь темных помещений. Пытаясь вырваться, Никки услышала, как по всей площади захлопали двери, и тяжелый стук перекладин запечатал их внутри. Неистовая толпа рассеялась, как дым на сильном ветру.

Хватка на ее руках и ногах была железной. Похитители втащили ее через арочный дверной проем в здание, где ее поглотили тени. Обратив свой гнев в силу, Никки боролась с удвоенной энергией, царапаясь и брыкаясь.

— Не заставляйте убивать вас!

— Идем с нами!

Из раны на голове сочилась кровь, и Никки больше не могла позволять себе милосердия. Она отбросила людей волной магии и упала на пол в закрытом холле. Вскочив на ноги, она призвала сферу огня волшебника и швырнула в переполненный людьми коридор у входа. Она должна избавиться от этих людей.

Смертоносное пламя прошло сквозь восьмерых нападавших, и Никки почувствовала запах горелых плоти и волос. Обугленные трупы ударились о стену и сползли на пол. Горящие тела рассеяли тени у входа во дворец.

Никки вырвалась из последних цепких рук и развернулась, чтобы выбежать на площадь, но ей преградила путь старуха в серых одеждах. На ее морщинистом лице застыла мольба.

— Стой! Мы пытаемся спасти тебя! — Слова ее прозвучали