Генри Каттнер - Темный мир Страница 14

Изумрудики в ее глазах засветились гневом.

— Немедленно снимай это рванье! — с этими словами она сама сорвала с меня плащ, скомкала его и бросила под копыта моей лошади.

— Как я была против того, чтобы ты разгуливал в одиночку. Теперь уж точно это был последний раз — ты всегда смеялся над тем, что я говорю.

Она продолжала что-то говорить, а я уже думал о другом. Медленно, но уверенно во мне начинала закипать ярость, гнев, в общем ненависть.

Голубой цвет был цветом жертвы? Так я и думал. Мое чутье было верным, а мои подозрения правильными, и неважно, кто разгадал замысел, Ганелон или Бонд. Все верно, меня вели как обычную овцу на закланье, а весь Совет был в курсе. Не просто в курсе, а организовали все это. Банда сволочей! Этот желтоглазый волчара был враг по определению и, видно, предвкушал процесс принесения меня в жертву. Эйдери все время отмалчивалась, тоже, конечно, прекрасно зная обо всем. Единственное, чего они все время боялись, — как бы не проговориться или чтобы я не вспомнил чего-то.

А Медея!

Какая скотина! Она осмелилась предать меня, Ганелона! Приближенного Ллура! Она решила пожертвовать мною! Смесь гнева и ненависти поднималась все выше. Ничтожества, они дорого заплатят мне за это предательство. Я посчитаюсь с ними так, что все вокруг вздрогнут.

Ярость переполнила меня, и все, что минуту назад еще было Эдвардом Бондом, просто перестало существовать. Все, связанное с ним, стало такими же обрывками, как и остатки сорванной с меня голубой одежды. Я был чудовищно неуместен с этими эмоциями среди спасших меня людей.

Опять я забыл все, связанное с Бондом.

«Как я попал сюда? Как осмеливаются эти рабы стоять так вызывающе передо мной? Так, не волноваться, все прояснится, гнев пройдет, и я успокоюсь. Тогда я перебью этих несчастных». Но кровь продолжала стучать в висках, не давая сосредоточиться.

«Так, стоп! Мои друзья по Совету, казалось, были рады видеть меня и специально спасали с чужой мне Земли. Почему же они собирались так поступить со мной? Что заставляло их сначала меня спасти, а затем убить?»

Вот что мне нужно было выяснить. С этими повстанцами я мог бы расправиться в один момент, но к Ганелону вовремя вернулась его мудрость. Лесные жители могли понадобиться мне для выполнения задуманной мести. Я могу рассчитаться с ними и потом!

Итак, почему же Совет пошел против меня, вот основная задача, которую надо решить, чтобы не наделать ошибок в дальнейшем. Я был совершенно уверен, что сначала все они были абсолютно искренне рады, что я вернулся. Может быть, только Матолч притворялся.

Кто же начал все это против меня? Эйдери, а может быть, сам старик Гэст Райни? Но уж наверняка, клянусь своей жизнью, они пожалеют об этом.

Опять тот же нежный, слегка испуганный голос донесся до меня. Я медленно вспоминал все: эти рыжеватые волосы, изумрудные глаза. На время мне удалось обуздать душившую меня злобу, и я постепенно брал себя в руки.

Я увидел незнакомого человека, который стоял рядом с Арле и холодно всматривался в меня. Вероятно, от его взгляда я и вышел из оцепенения. Мне он был незнаком, но он смотрел на меня, будто бы неплохо меня знал.

Стройный, коренастый, средних лет, небольшая бородка на лице не делала его старше. — Я пытался вспомнить, где мы могли видеться, но ничего не приходило в голову.

На его лице просматривался шрам, немного уродовавший его внешность. Так же, как и все лесные люди, он был одет в зеленую одежду, которая плотно облегала его развитое, мускулистое тело. А так как в его взгляде не было ни капли дружелюбности, я понял, что мне будет тяжело с ним справиться. Он совершенно не скрывал своей враждебности, ухмыляясь и глядя мне прямо в глаза. Конечно, я мог ошибаться и его ухмылка могла быть последствием ранения в лицо, но мне все-таки думалось, что это ироническая улыбка, адресованная именно мне.

При его появлении произошли изменения в поведении лесных жителей, которые я не сразу заметил. Они подались чуть назад, обступив нас плотным кольцом и не спуская с нас глаз.

Насколько мне было видно, новый знакомый не был вооружен, но вел себя достаточно агрессивно. Он сделал шаг ко мне, спрятав Арле за свою спину.

— Не трогай его, Ллорин! — закричала ему Арле.

— Ты Ганелон, — произнес он.

Это имя подействовало на всю толпу, стоявшую вокруг нас. Видно было, как их добродушное настроение меняется на злобу и ненависть по отношению ко мне. А некоторые из толпы потянулись за оружием. Нужно было что-то срочно делать. Даже казавшееся мне близким лицо Арле изменилось и стало чужим. Но не зря во мне сидел Ганелон. Его сообразительность и хитрость и на сей раз выручили меня. Я пользовался его смекалкой без зазрения совести, важнее всего было остаться живым, а потом уже спокойно решать, кто же я на самом деле.

— Нет, Ллорин. Ты неправ, — сказал я и наморщил лоб, как бы что-то вспоминая. — Я Бонд. Мне дали какую-то гадость. Я надеюсь, что все пройдет. Я не знаю, почему Совет решил напоить меня отравой, но я чувствую, как она действует.

— Ты так думаешь?

— Уверен. Не сразу сообразил, что за гадость пил, но теперь понимаю, что Медея что-то добавила мне в вино, которое поднесла перед поездкой. Плюс долгая дорога и я просто валюсь с ног от усталости.

Я постарался сыграть совершенно уставшего человека, да еще почти отравленного: я тряс головой, морщил лоб, закрывал глаза руками, а в конце концов прислонился к обломку скалы как бы в полном изнеможении. Мне было радостно понять, что мой актерский дебют удался. Я постоянно держал ситуацию под контролем, наблюдая и за Ллорином, и за зелеными людьми вокруг нас. Так вот, недовольный ропот стал тише, а лица просветлели.

Нежная рука Арле дотронулась до меня.

— Дорогой Ллорин, — сказала Арле и резко повернулась к нему. — Не делай глупостей! Прошу тебя. Может быть, ты ослеп, но я пока еще в своем уме и верю глазам. Мне ли не отличить их друг от друга!

— Интересно, как ты можешь их отличить, они совершенно одинаковы, ведь на этом как раз и строилась вся комбинация. Если бы было хоть маленькое отличие, нам бы не удалось подменить их, — никак не мог успокоиться Ллорин. — Арле, ты сама знаешь, как мы рискуем, и ты должна быть абсолютно уверена во всем. Абсолютно!

Вокруг стихший было ропот подозрения стал снова нарастать.

— Ты должна быть уверенной, Арле, — чуть слышно говорили лесные жители. — Мы не можем рисковать, ты ведь знаешь об этом. Если это Ганелон, мы должны убить его. Помни об этом, или он нас погубит. Не рискуй, Арле.

Тут уже и в изумрудиках Арле, где-то совсем в глубине, появилось сомнение. Вся ее фигура уже выражала неуверенность, а для меня это означало гибель, которой я не мог допустить.