Дэвид Геммел - Друсс-Легенда. Легенда. Легенда о Побратиме Смерти Страница 165
Дэвид Геммел - Друсс-Легенда. Легенда. Легенда о Побратиме Смерти читать онлайн бесплатно
— Так почему бы нам всех не распустить по домам? Станем с тобой рядышком на стене и попросим надиров подходить поочередно, на рыцарский манер.
Рек внезапно улыбнулся без тени раздражения и гнева.
— Я не стану с тобой спорить, Друсс. Я восхищаюсь тобой больше всех на свете — но думаю, что тут ты не прав. Налей себе вина — я сейчас вернусь.
Менее чем через час во всех частях был зачитан указ князя.
Бреган сообщил эту новость Джиладу, закусывавшему в тени госпиталя под западным утесом, в который упиралась Кания.
— Мы можем идти домой, — крикнул раскрасневшийся Бреган. — Мы будем там к празднику урожая!
— Не понимаю. Мы что — сдаемся?
— Нет. Князь сказал, что если кто хочет уйти, то может это сделать хоть сейчас. Сказал, что мы можем уйти с гордостью, потому что сражались как мужчины — и как мужчины получаем право разойтись.
— Но крепость он не сдает?
— Нет, не думаю.
— Тогда я остаюсь.
— Но князь нас отпускает!
— А мне это ни к чему.
— Не понимаю я тебя, Джил. Все, кого ни спроси, уходят. И это ведь верно, что мы свою роль сыграли. Разве нет? Мы сделали, что могли.
— Наверное. — Джилад потер усталые глаза, глядя на дымок, лениво поднимающийся к небу из огненной канавы. — Они тоже сделали все, что могли, — прошептал он.
— Кто?
— Мертвые. И те, кому еще предстоит умереть.
— Но князь говорит, что это ничего. Говорит, мы можем уйти с высоко поднятой головой — с гордостью.
— Так прямо и говорит?
— Да.
— Так вот, я с высоко поднятой головой не уйду.
— Нет, не понимаю я тебя. Ты все время твердил, что крепость мы не удержим. Теперь у нас появилась возможность уйти. Почему бы тебе не сказать спасибо и не пойти вместе с нами?
— Потому что я дурак. Передай всем в деревне привет от меня.
— Ты же знаешь, что я без тебя никуда не пойду.
— Ты-то хоть, Брег, не дури! Тебе есть ради чего жить. Подумай только, как маленький Леган бросится к тебе, подумай, сколько историй ты сможешь рассказать. Иди домой. Иди!
— Нет. Не знаю, почему ты остаешься, но я останусь с тобой.
— Не надо. Я хочу, чтобы ты вернулся домой, правда хочу. Если ты этого не сделаешь, некому будет рассказать даже, какой я герой. Серьезно, Брег. Мне будет гораздо легче, если я буду знать, что ты далеко от всего этого. Князь прав. Такие, как ты, люди сыграли свою роль — и сыграли блистательно. Что до меня… я просто хочу остаться, вот и все. Я много чего узнал здесь — о себе и о других. Я нигде больше не нужен. Путного крестьянина из меня никогда не выйдет, и нет у меня денег, чтобы сделаться купцом, а для принца я породой не вышел. Так, перекати-поле. Здесь мне самое место — с такими же, как я. Прошу тебя, Бреган, прошу — уходи!
На глазах у Брегана выступили слезы, и друзья обнялись. Молодой крестьянин встал.
— Надеюсь, у тебя все будет хорошо, Джил. Я всем расскажу про тебя — обещаю. Удачи тебе!
— И тебе, пахарь. Захвати свой топор — пусть его повесят в ратуше.
Джилад посмотрел, как Бреган вдет через калитку к замку. Тот оглянулся напоследок, помахал рукой — и ушел.
Всего Дрос покинуло шестьсот пятьдесят человек.
Две тысячи сорок осталось — не считая Лучника, Каэссы и еще пятидесяти стрелков. Остальные разбойники, выполнив свое обещание, вернулись в Скултик.
— Чертовски мало нас теперь, — проворчал Друсс.
— Никогда не любил излишней, толчеи, — беззаботно бросил Лучник.
Хогун, Оррин, Рек и Сербитар остались на местах, а Друсс с Лучником вышли в ночь.
— Не отчаивайся, старый конь, — сказал Лучник, хлопнув Друсса по спине. — Могло ведь быть и хуже.
— Это каким же манером?
— У нас могло бы, к примеру, кончиться вино.
— Оно и так кончилось.
— Да ну? Ужасно. Ни за что бы не остался, если б знал. Но у меня, к счастью, еще завалялась пара бутылок лентрийского красного. Хоть сегодня попируем — а глядишь, и на завтра останется.
— Хорошее дело. А еще можно поберечь его пару месяцев, чтобы созрело маленько. Лентрийское красное, как бы не так! Это твое пойло гнали в Скултике из мыла, картошки и крысиных потрохов. Надирские помои и то приятнее.
— Тебе виднее, старый конь, — я их помоев не пробовал. Мой напиток вполне пригоден.
— Пойду лучше пососу надирскую подмышку.
— Прекрасно! Тогда я сам все выпью.
— Не вскидывайся, парень, — я с тобой. Всегда считал, что друзья должны страдать вместе.
Артерия вильнула под пальцами Вирэ, как змея, выбросив кровь в брюшную полость.
— Крепче! — приказал кальвар Син. Он погрузил обе руки в рану, лихорадочно стараясь зашить внутренний разрыв и отталкивая в сторону голубоватые скользкие внутренности. Это было бесполезно, и Син это знал, но почитал своим долгом пустить в ход все свое мастерство. Жизнь, несмотря на все усилия, уходила сквозь пальцы. Еще стежок, еще одна победа, давшаяся слишком дорогой ценой.
Раненый умер на одиннадцатом стежке, стянувшем его желудок.
— Умер? — спросила Вирэ. Кальвар кивнул и распрямил спину. — А кровь все течет.
— Через пару мгновений перестанет.
— Я думала, он будет жить, — прошептала она.
Кальвар вытер окровавленные руки полотном, подошел к ней, взял за плечи и повернул к себе.
— На это у него имелся один шанс из тысячи, даже если бы я остановил кровотечение. Копье пробило ему селезенку, и гангрена была почти неизбежна.
Ее глаза были красными, лицо серым. Она моргнула и содрогнулась всем телом, глядя на умершего, но слезы не потекли.
— Мне казалось, у него борода, — растерянно сказала она.
— Это у предыдущего.
— Ах да. Он тоже умер.
— Тебе надо отдохнуть. — Син, поддерживая Вирэ, провел ее через палату, между рядами трехъярусных коек. Служители тихо сновали по проходам. Здесь разило смертью, и сладкий, тошнотворный запах гниения смешивался с горечью обеззараживающего сока лорассия и горячей воды, приправленной лимонной мятой.
Возможно, дело было как раз в тяжелом запахе, но Вирэ с удивлением убедилась, что колодец не иссяк и она по-прежнему может плакать.
В задней каморке Син налил в таз теплой воды, смыл кровь с ее лица и рук и вытер бережно, как ребенка.
— Он сказал, что я люблю войну, — проговорила она. — Но это неправда. Может быть, тогда было правдой, а теперь не знаю.
— Только глупцы любят войну — или те, что и в глаза ее не видели. Вся беда в том, что выжившие забывают об ужасах и помнят только восторг, испытанный ими в бою. Они делятся своей памятью с другими, и тем тоже хочется. Накинь плащ и пойди подыши воздухом. Тебе станет легче.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.