Вячеслав Касьянов - Искушение святой троицы Страница 20

— Однозначно, — сказал Леша, отворачиваясь.

— Когда мы отсюда выберемся, — сказал Дима, — я, блин, так напьюсь, так напьюсь, что вообще. Просто в жопу.

— Никто и не сомневается, — сказал Леша хмуро.

— Давайте сделаем привал, — простонал запыхавшийся Слава. — Чего-то я уже устал. И коридор этот меня бесит. Я больше не могу! Я тут в три раза дольше вас торчу! Хватит!

Последние слова он почти прорыдал.

— Некогда привалы делать! — прорычал Леша. — В морге отдохнешь.

Но Слава уже остановился и прислонился к стене. Дима неловко улыбался. Слава чувствовал, что у него по лицу текут слезы. Он зажмурился, незаметно вытер их ладонью, и, скрывая смущение, обратился к Диме:

— Пива у тебя нет?

Дима удивленно уставился на него.

— Понятно, я торможу просто, — Слава отвернулся.

Леша стоял, набычившись, и тяжелым взглядом смотрел на стены. Потом с таким же угрюмым видом оглядел пол и потолок.

— Бл…, - выдохнул он наконец, — ну, кто так строит, мать вашу, ума не приложу. Это же надо такую х…ню построить! Это наркоманы какие-то, однозначно.

— Да не то слово, — сказал Слава, — меня, главное, больше всего удивляет, как такой потолок ровный смогли сделать такой длины. Смотрите, весь вообще одинаковый, на сколько километров. Охренеть можно.

— Тут не только потолок, тут и стены, и пол такие же одинаковые, — сказал Дима. — Да весь коридор какой-то бредовый, че там говорить.

— Может, через потолок этот можно как-то вылезти? — сказал Леша, задрав голову и напряженно осматривая белую поверхность. — Ну, должен же быть какой-то выход, бл…!

— Ну, вылези, попробуй, — отвечал на это Дима.

— Да че, бл…, трудно, что ли? — сказал Леша. — У стены станем, ты меня подсадишь или я тебя, без разницы, хоть прощупаем его.

— Вы что, сдурели совсем, туда лезть? — спросил Слава перепуганно. — Там же целая куча упырей летает. Я только что оттуда упал. Не надо туда лезть! И потолок трогать не надо.

— Упыри-то ладно, — усмехнулся Дима, — главное, там ящерица, от которой Леха только что удирал.

— А, ну да, — сказал Слава, — блин, я и забыл! А давайте Леху ящерице скормим? Они тогда оба хотя бы на время успокоятся!

Дима принужденно засмеялся, затем сказал:

— Лучше, когда мы будем идти, пол осматривать. Может, там в полу люк найдется какой-нибудь. Мы тогда просто через этот люк вылезем, и все.

Леша во время этого разговора стоял подозрительно тихо, цепко всматриваясь куда-то вдаль. Лицо у него изменилось.

— Окно, вашу мать, — выдохнул он, — кони вы педальные…

Его волнение, словно током ударило ребят; они вскочили на ноги.

— Где окно? — крикнули они оба взволнованно.

Леша не ответил; он уже во всю прыть бежал, бухая ногами по деревянному полу, куда-то вдаль. Слава и Дима бросились за ним и едва не свалили его с ног, потому что он резко остановился и уставился на левую по ходу стену, в которой действительно имелось окно: это зрелище было столь невероятным и так не вписывалось в безнадежную коридорную действительность, что они, несмотря на взрыв сумасшедшего веселья, не были уверены, снится им это или нет.

— Фак! — восторженно заорал Леша.

Он отвесил здоровенного тумака сначала Славе, а потом Диме. Ребята по очереди пошатнулись. Увесистые Лешины удары в одну секунду вернули их к реальности.

— Урр-р-ра-а-а-а! — завопил Слава и, совершенно больше не сдерживаясь, облегченно разрыдался. Потом он без всякого перехода счастливо заржал и стал подпрыгивать и носиться по коридору от стены к стене.

— Ну, вот, я же говорил! — воскликнул Дима.

Он выхватил свой ПП-38 и пару раз в избытке чувств пальнул в коридор, но тут же опамятовался: отчасти от грохота, отчасти оттого, что потратил два ценных патрона.

— Идиот! — сказал ему Леша и, согнувшись в три погибели, стал чихать как сумасшедший. — Хорек скрипучий!

Мы вынуждены пропустить здесь описание дальнейшей сцены, поскольку она продолжалась приблизительно в том же духе, и все равно ни один автор не в состоянии описать того бурного восторга, который охватил друзей, начавших уже глубоко в душе терять всякую надежду на спасение и столь неожиданно вновь ее обретших. Ребята бесились несколько минут, не помня себя от радости, а потом бросились открывать окно.

Окно это было почти квадратной формы и имело приблизительно метр в длину и метр в высоту. Его тонкая рама, сантиметров в пять шириной, была идеально ровной, гладкой и белой и лишена каких бы то ни было намеков на замок или щеколду. Окно было просто намертво и весьма аккуратно вмонтировано в стену на высоте около полутора метров от пола и окружено рамой. Рама была не толще четырех-пяти миллиметров. За окном шел самый настоящий снег, за густой пеленой которого ничего нельзя было разглядеть, в чем ребята сейчас же убедились. Пасмурное небо было и сверху, и снизу, и по бокам — казалось, что они смотрят с огромной высоты, так что земля совсем скрылась из вида где-то далеко внизу. Друзья долго смотрели на серую небесную гладь, так давно не виденную ими.

Смятение, овладевшее ребятами при виде зимней идиллии, было так велико, что в одно мгновение заставило их забыть вспыхнувшую было радость.

— Подождите, ведь в городе лето, — пробормотал Слава потерянно. — Что такое, а?

— П…ц, бл…, нах…, однозначно, — сказал Леша.

Он произнес эти страшные слова с такой безнадежностью, что Славу сразу же охватила тоска.

— Балбесы, да это же ненастоящий снег! — сказал Дима, радостно засмеявшись.

— Телевизор, бл…, - загробным голосом молвил Леша.

— Ненастоящий, точно, — уверенно сказал Дима, не обращая внимания на Лешину сентенцию. Он хотел добавить что-то жизнеутверждающее, но тут Слава, стоящий у стены напротив, сдавленно произнес:

— А, может, мы уже полгода здесь находимся? Может, тут время идет по-другому? Как в космосе. А?

— Ха-ха! — сказал Дима. — Полгода! Да мы бы уже давно от голода померли.

— Ну… Блин… Я не это хотел сказать, — тихо сказал Слава, слова давались ему с трудом, — время ведь может по-другому… Сейчас зима. А мы попали сюда летом. И поэтому… Да, вообще-то…

Дима, не слушая Славы, внимательно осматривал окно. Он постучал сначала по стеклу, затем по раме костяшками пальцев.

— Обычное стекло, — сообщил он. — А рама деревянная. Нигде не открывается. Странно. Кто такое окно делал? Снаружи ничего не видать. Блин, стены-то какие тонкие. Дебилы, смотрите! Да ее же проломить можно!

Слава подошел и потрогал окно. Стекло было холодное и гладкое. Он осмотрел раму и стену и только потом попробовал заглянуть наружу.