Антон Грановский - Сияние богов Страница 24

– Что скажешь, Первоход? – в своей обычной, вежливой и мягкой, манере поинтересовался Рамон.

– Ничего, – ответил ему Глеб, тоже в своей манере – сухой и грубоватой. – А что ты хочешь услышать, толмач?

– Беженцы сказали, что разбойников всего двадцать человек.

– Они также сказали, что все эти разбойники – сильные и умелые воины. Скорее всего, беглые ратники, сбившиеся для промысла в банду. И все они отлично вооружены.

Рамон склонил голову, как бы соглашаясь с каждым словом Глеба, а потом проговорил:

– Мы тоже отряд. И хотя нас не двадцать, но каждый из нас стоит двоих. Не говоря уже про ту троицу, ради которой мы неделю месили грязь на здешних большаках.

Глеб одарил Рамона мрачным взглядом, потом усмехнулся и обратился к Хлопуше:

– Слыхал, здоровяк? Твой друг толмач предлагает напасть на ватагу разбойников и отнять у них то, что они отняли у крестьян. Он утверждает, что каждый из нас стоит двух сильных ратников. Что ты на это скажешь, Хлопуша?

– Скажу, что Рамон свихнулся, – пробасил Хлопуша, выпятив грудь. – Каждый из нас стоит двух ратников? Лешего тебе в бок, толмач! Да я один стою половины их мерзкого отряда!

Глеб посмотрел на самоуверенного верзилу задумчивым взглядом и проронил многозначительное:

– Н-да. – После чего повернулся к троице детей падших богов. – Эй, супермены! Как насчет того, чтобы употребить свои силы на доброе дело и расправиться с разбойниками, озорующими в этих лесах?

Несколько секунд порождения хвостатой звезды молчали, а потом Тиш сказал:

– Не знаю, как другие, а я поклялся следовать за тобой туда, куда ты меня позовешь, ходок.

– А я поклялась искоренить разбойницу в своей душе, – весело сверкнув озорными глазами, заявила Зоряна. – А как же я ее искореню, ежели буду потворствовать разбойникам?

Глеб выслушал их, а потом остро взглянул на повелителя погоды.

– А что скажешь ты, Облакаст?

Белокурый и кудрявый, как одуванчик, Облакаст усмехнулся и ответил беззаботным голосом:

– Я ни в чем тебе не клялся, ходок. Но если речь заходит о драке, то я тут как тут. Такой уж у меня нрав.

Первоход вздохнул и молвил, едва удерживаясь от улыбки:

– Неразумный у меня подобрался отрядик. Но раз вы сами хотите… Что ж, поехали схлестнемся с этим таинственным Зверем. Надо же как-то посмотреть на вас в деле!

Он хлопнул Облакаста по плечу и первым зашагал к своему коню.

6

К селу подъехали еще засветло. Как только вдали блеснул огонь, спешились с коней и, привязав их к деревьям, продолжили путь своим ходом.

Ветерок разносил дым по округе. Казалось, что пламя вздымается от самой земли. По-видимому, огонь горел в какой-то лощине.

Путники миновали опушку и через густой орешник и куст белой ольхи разглядели горящие избы. Ближайший дом обрушился прямо у них на глазах, сноп искр взлетел кверху и приземлился на соломенную крышу сарая. Крыша моментально вспыхнула.

Чуть в стороне, возле сгоревшего хлева, еще торчали добела обгоревшие стропила.

– Прежде чем напасть на этих гадов, нужно разузнать, что за чудовище их сопровождает, – сказал Хлопуша.

– Как же мы это узнаем? – поинтересовался кудрявый Облакаст.

Хлопуша вопросительно посмотрел на Глеба, словно переадресовывал этот вопрос ему, тот пожал плечами и небрежно ответил:

– Возьмем «языка». Вы оставайтесь здесь, а я схожу в село и посмотрю, что почем. Если не вернусь через полчаса… – Глеб осекся, помолчал пару секунд, а потом усмехнулся и сказал: – В общем, ждите здесь, а я вернусь – не через полчаса, так через час. И не высовывайтесь, ясно? Хлопуша, особенно это касается тебя.

Получив от здоровяка клятвенное заверение в том, что он будет сидеть «тише жука, ниже травняка», Глеб зашагал вкруг села.

Чутье не обмануло Первохода. Разбойники расположились лагерем в двух верстах от горящего села. Они бы ушли и дальше, но жадность не дала им этого сделать прежде, чем вся добыча была бы поделена.

Глеб наблюдал за негодяями, укрывшись в канаве и выглядывая через ветви засохшей акации. Все было в точности так, как рассказывали беженцы. Два десятка разбойников. Судя по виду – из бывших ратников. Скорее всего, дезертиры или злостные нарушители воинской дисциплины, бежавшие из-под ареста.

Разбойники уже успели напиться браги и теперь гоготали, расшвыривая по сумкам дорогие вещи и примеряя на себя женское тряпье. Глеб наблюдал за ними спокойно и терпеливо, ожидая подходящего момента, чтобы применить свои навыки. И момент этот настал.

Один из разбойников отделился от прочих и зашагал к рощице берез – явно собираясь справить там нужду. Это был рослый мужик в нагольной шубейке и поношенных сапогах. На голове у него был мятый и исцарапанный во множестве боев медный шлем.

Глеб выбрался из своего укрытия и, пригнувшись, перебежал к березам. Разбойник расстегнул портки и помочился, а когда он уже собирался повернуть обратно, Глеб дикой кошкой выскользнул из кустов и ударом кулака сшиб верзилу с ног.

Один сапог слетел с ноги разбойника, из него вывалились несколько медных монет и острый короткий нож. Разбойник с невероятной скоростью подхватил нож и сделал резкий выпад, попытавшись насадить Глеба на острое лезвие. Первоход увернулся и вторым ударом кулака вышиб из разбойника дух.

…В себя верзила пришел лишь через двадцать минут. К тому моменту он уже был привязан к стволу дерева, а прямо перед ним, скинув кафтан и засучив рукава рубахи, стоял со зверской рожей Хлопуша. Остальные путешественники, за исключением Глеба, стоявшего рядом с Хлопушей, сидели чуть поодаль, на полусгнившем бревне.

– А, очухался! – обрадовался Хлопуша и пристукнул правым кулаком в левую ладонь. – Хорошо! А то я уж, брат, заждался.

– Я тебе не брат, – прохрипел разбойник и презрительно плюнул Хлопуше под ноги. Затем перевел взгляд на Глеба и добавил свирепым голосом: – А с тобой, охотник, мы еще сочтемся. Скоро меня хватятся, и тогда вам конец.

– Хватятся тебя не скоро, – возразил Первоход. – Твои подельники «пилят» добычу и заливают глаза брагой. Если и хватятся, то не раньше чем через час. А за это время мой друг разберет тебя на части, соберет и снова разберет.

– Что верно, то верно, – веско поддакнул Хлопуша, прищурился и, не теряя больше ни секунды, приступил к допросу:

– Расскажи нам про вашего Зверя, разбойник. Каков он? Откуда взялся? И где вы его прячете?

Пленник посмотрел на Хлопушу ненавидящим взглядом и процедил сквозь зубы:

– Не ведаю, о чем ты толкуешь, толстяк.

Глаза Хлопуши заволокло красной пеленой, а рука его, сжатая в кулак, угрожающе поднялась.

– Еще раз назовешь меня толстяком, и я…