Виктор Ночкин - Дети оружия Страница 26

Третий по счету фермер, сгрузив мешки, подошел к атаману и сообщил, что его работники видели за холмами всадников на манисах. Из-за большого расстояния толком не разглядели, однако и так было ясно, что это разведчики кочевых. Внезапного нападения Леван не опасался — пусть местные опасаются, их дома к холмам ближе, на них и могут ночью напасть. Однако для поддержания авторитета скомандовал своим, чтобы заводили. Колонна в прежнем составе — два мотофургона и сендер — бодро выкатила из холмов. Далеко Леван не велел соваться, знал, что после взбучки, полученной в прошлый раз, кочевые не рискнут сражаться. Так и вышло — бандиты покрутились по округе и возвратились ни с чем. Леван решил особо не усердствовать. «Ну, сожгут дикари чье-то подворье, — рассудил он, — и что же? Урожай все равно у меня».

Он выбрался на крышу фургона и уставился в небо. Облаков за последние дни стало больше, ветер не стихал. Погода менялась, приближались дожди. До дождей здесь будут кружить кочевые, принюхиваться, присматриваться, искать способ поживиться. Потом уйдут, тогда Леван вздохнет свободней и займется фермерами — приведет их к покорности раз и навсегда. Ну а после — новые дела. Так что он ждал начала непогоды.

Когда возвращались, мимо фермерских подворий катили весело, бандиты скалились женщинам, которые поглядывали из приоткрытых ворот. Дуля громко орал, что теперь дикари будут бояться, потому что вломили им в прошлый раз как полагается.

Леван не радовался. Он понимал, что кочевые по-прежнему остаются угрозой, а значит, досадной помехой его планам. Одно хорошо — с дохлых уродов можно снять кохар, а он ценится на Крыме. Однако как дорогой товар доставить в Херсон-град или на Мост, атаман не представлял. Леван бился над этой задачкой уже не первый день: после сезона дождей он хочет нападать на сильные караваны — стало быть, нужно оружие. Чтобы купить оружие, можно разве что продать кохар. Но к покупателям не пробиться. Отправить несколько человек на мотофургоне либо на сендере? Не пройдут, попадут в ловушку, как три дня назад Ляков с Кудрей и другими. Ехать всем — останется без защиты поселок. Вернешься с грузом оружия на пепелище — и что тогда выгадал? Да ничего… Леван искал способ попасть на какой-нибудь из крупных рынков, но способ не находился.

Свое раздражение атаман сорвал на Сане. Сунувшись к нему с тетрадкой показывать, сколько записано мешков с кукурузой и овощами, она получила оплеуху… Нашла время, дура, усердие показывать. Женщина залилась слезами и взгляд на Левана бросила странный, нехороший. Однако ночью в постели была покорной и ласковой, так что Леван забыл о том взгляде.

На следующий день двор с самого утра наполнился людьми. Местные прикатили сдавать урожай, да и те, чьи припасы уже лежали в подвале, тоже явились. На обнесенном оградой подворье образовалось что-то вроде ярмарки. Фермеры обменивались всякой мелочевкой, обсуждали новости, многие принесли кувшины самогона, один притащил бочонок кустарно сваренного пива и предлагал желающим освежиться. Оплата осуществлялась просто — Сана по просьбе местных меняла метки на мешках, уложенных в верхнем ряду, чужие припасы переходили таким образом в собственность предприимчивого пивовара. Платили ему охотно — все равно мешки в чужом подвале свалены, а в такой ситуации расставаться с ними легче. Если бы из своих закромов отдавать — тут бы принялся хозяин думать да в затылке чесать, а метку переменил на мешке, который так и так в чужом доме, — вроде ничего не отдал.

Бандиты расплачивались добычей — куда еще здесь это барахло девать? Какие-то шмотки, дикарские ожерелья из клыков, прочая ерунда, давным-давно захваченная в набеге, да так и провалявшаяся в углу без пользы.

Леван вышел на крыльцо полюбоваться и даже улыбнулся, глядя на шумное торжище. Надо же, как при нем местная жизнь закипела! Ничего, это только начало. Будет здесь шумное и бойкое место — дайте срок. Клан Левана сделается знаменитым и грозным. Много страха от него будет.

К атаману подошел Дуля. Этот уже успел набраться. Впрочем, сейчас почти все были навеселе. Поглядев на предприимчивого земляка, и другие хозяева сгоняли домой за домашней выпивкой, за снедью. Двор и впрямь стал походить на ярмарку.

— Весело у нас, а, Леван?

Дуля глупо улыбался, и захотелось дать ему в зубы. Будь Дуля умнее, атаман так и сделал бы, но ведь не поймет пьяная харя.

— Весело, — буркнул Леван. — А ты почему зенки залил? Ты чего должен делать?

— А чего?

— Приглядывать, подслушивать. О чем пьяный народ толкует — того трезвый никогда не скажет. Иди, мутантская морда, потолкайся среди местных, запоминай, о чем они болтают.

Дуля сгинул. Леван огляделся в поисках Снулого. С тех пор как он, Леван, стал главой клана, молчаливый увалень почему-то редко попадался на глаза. Дуля — тот, напротив, льнет к старшому, всячески показывает, как он близок к атаману, хорохорится перед остальными. А Снулый — нет, как был всегда наособицу, так и остался.

Тут молчун, будто уловил мысль атамана, возник среди повозок и направился к крыльцу, откуда Леван наблюдал за торжищем.

— Парнишка местный прибежал. Говорит, кочевых видел. — Снулый, как обычно, изъяснялся коротко.

— Где, сколько?

— Как вчера, по округе шастают, близко не подходят.

— Думаешь, нужно съездить пугануть их?

Снулый пожал плечами. Вот поди пойми его: что хотел сказать-то? Леван прикинул — если ехать, как вчера, повторится та же история, кочевые уйдут в степь, отступят. Зря топливо пожжешь, а его и так немного — Мархад запасов не делал.

Наконец Снулый изволил высказаться:

— Я бы сгонял по округе, глянул… — После долгой паузы он закончил фразу: — Налегке, с сендером.

— Возьми людей, сгоняй, — согласился Леван.

Проводив Снулого, он отправился попробовать пива. Атаману фермер налил бесплатно, подал с подходящей улыбочкой — все как полагается. Но вкуса пойла это не улучшило, пиво Левану не понравилось. Дрянь. Да и оно вскоре закончилось, пивовар пообещал завтра привезти новый бочонок, ему — одному на весь поселок — хоть какая-то выгода.

Леван заметил Лякова, подозвал:

— Раньше здесь пивом не торговали?

— Отчего же, Кижан пиво давно варить наловчился, однако такой торговли, как нынче, никогда не устраивал. Да и где? Явись он к Мархаду на двор, отобрали бы чернявые пиво, а самого прогнали бы. Да и кому его продавать? При Мархаде-то?

— Со мной лучше стало, веселее?

Ляков осторожно сказал:

— Мархад, может, и отбирал без разговоров все, на что глаз положит, однако местных ни разу не грозился убить.

— Ну так я ж никого не убил. — Леван самодовольно улыбнулся. — Ты фермеров предупредил?

— Ну я. — Ляков глядел в землю и отвечал едва слышно.

— Ну и хорошо, что так вышло. Верно говорю? Будут меня бояться, и убивать никого не стану. Потому что незачем. Страх — он людям жизнь сберег, сечешь, Ляков?

Старику не хотелось продолжать разговор, он мялся… Тут возвратился из разведки Снулый на сендере, и Хромой с облегчением перевел дух — он получил возможность уйти от ответа. Местные убирались с подворья, ярмарка выдохлась, и бандиты подошли к сендеру узнать новости.

— Ну что, Снулый, видели кочевых?

— Чтобы близко — ни разу не столкнулись.

— А издалека видели?

— Ну.

— Значит, все в порядке? Страх дикарей на расстоянии держит?

— Нет, не все в порядке, — буркнул Снулый и умолк.

Леван его манеру давно знал и приготовился ждать. Наконец увалень собрался с мыслями и сказал:

— В небе летело что-то.

— Платформа, что ли? Так нам до них дела нет, как и им до нас, — тут же ввернул Дуля.

— Не платформа. Другое. Далеко.

— Небоходы, что ли, к нам пожаловали?

Ответа не последовало. Леван обратился к парням, которые ездили с молчуном, — те вовсе ничего не видели. Не гуда смотрели, понятное дело. Снулый приметил в небе что-то странное, но никому говорить не стал.

— Куда хоть летело-то? — спросил Дуля.

Снулый показал пальцем на север.

— Что там, Ляков?

— Там, считай, ничего. Мертвая земля. Овраги, ущелья, дальше скальная гряда и трещина в земле здоровенная. Вот за ней мертвая земля и начинается.

— Не, ты чего? Разлом, он же не здесь, — показал осведомленность Дуля, — он к востоку и на север куда дальше!

Ляков принялся объяснять, что говорит не о большом Разломе, перечеркнувшем пол-Пустоши, а о малом, местном. Что-то там было до Погибели такое, что после себя землю убило. Какая-то дрянь растеклась, земля пошла трещинами, на дне которых ядовитая жижа булькает. Пар из них исходит едкий, дышать больно. Туда никто не ходит, и оттуда тоже никто не появляется.

Леван невольно поежился. Что-то странное, что обитает в мертвой земле и умеет летать? Сразу нахлынули воспоминания, завертели мысли в темном водовороте. Он снова глянул на Снулого — тот был даже угрюмее, чем обычно. Видно, всю дорогу думал о том же, что сейчас Левану в голову пришло. Последним из них троих Дуля допер, чем здесь пахнет. Веселость его мигом улетучилась, он нервно сглотнул и сказал: