Антон Медведев - Ключи от Рая. Часть 2 Страница 27

Спать я лег на кровати Корригана. И так же, как когда-то он, лежал на свежих ветках строзии — успел наломать их еще засветло. Старые, слежав­шиеся и пожелтевшие, я выбросил во время убор­ки. Я лежал и думал о том, что даже лапник этот мы ломали с одних и тех же деревьев.

Свечу я не гасил, благо она и в самом деле была вечной. Просто со светом я чувствовал себя как-то

спокойнее. На табурете рядом со мной лежал меч, я долго смотрел на его лезвие, размышляя о том, что Ив после себя оставил хотя бы этот меч. А что оставлю я? Мне двадцать девять лет, но сделал ли я хоть что-нибудь, способное напомнить потомкам о жившем когда-то на этом свете Кирилле Ворон­цове? И речь даже не об имени, я не прошу, что­бы меня помнили. Просто останется ли после меня хоть что-то, помимо могильною холмика с крестом? А ведь может не быть и этого...

Там, в моем мире, мне очень нравилось ходить в музеи, я искренне восхищался картинами, скуль­птурами, разными изящными вещицами. Мне нра­вилось все, в чем чувствовался вкус, что волновало душу и притягивало взгляд. Может, именно поэто­му я всегда без особого интереса проходил мимо витрин с разного рода черепками — не интересно мне было смотреть на грубые кувшины и плош­ки, даже изящные линии амфор не могли надолго притянуть мой взгляд. Но ведь и эти грубые кера­мические плошки тоже когда-то кто-то делал, на них даже остались следы пальцев канувшего в не­бытие мастера. Его давно нет, а вышедшие из-под его рук вещи живут до сих пор. И пусть они серые и неказистые — они есть, и это главное. Я не могу мечтать о многом, но буду искренне рад, если по­сле меня в этом мире останется хотя бы серая гли­няная плошка.

* * ♦

Шел третий час дня. Корриган сидел в своем кабинете, склонившись над стопкой бумаг. Вчиты­ваясь в строки отчетов и донесений, он иногда улы­бался, встретив что-то смешное. А иногда его лицо становилось суровым, — казалось, в такие секун­ды даже часы на стене испуганно затихали, боясь потревожить Повелителя. Часть отчетов Корриган

сразу бросал в корзину, часть сортировал и откла­дывал в сторону. Этой рутинной работе он теперь ежедневно посвящал несколько часов, потому что время выдалось очень напряженное: скоропостиж­ная смерть короля Любомира многое изменила. Че­рез восемь дней состоится Совет Родов, на котором решится вопрос о новом главе королевства. Агенты Корригана докладывали, что далеко не все видят его на этом месте, герцог Нартов даже сумел объ­единить недовольных, желая протолкнуть в монар­хи своего старшего сына. И хотя родство герцога с Любомиром было весьма отдаленным, Совет Родов мог пойти Нартову навстречу. Да, кто-то побоится выступить против Корригана сам, кого-то удаст­ся запугать, кого-то купить, пообещав места при дворе. Но в любом случае его перевес в этой борь­бе будет невелик — если он будет вообще. Слиш­ком все ненадежно, а Корриган не любил неопре­деленности. Именно поэтому следовало кое-что предусмотреть.

— Луис! — позвал Корриган.

Дверь открылась, в комнату вошел слуга.

— Да, Повелитель?

— Позови Власа.

— Слушаюсь, Повелитель-

Слуга ушел, Корриган встал из-за стола и по­дошел к окну. Взглянул на дворцовую площадь, внизу было тихо и пустынно. Корриган улыбнул­ся: правильно, нечего зря шляться. При Любомире что ни день был, то праздник — балы, пирушки... Казна по швам трещит, а этот идиот начал чека­нить новые монеты с профилем принца Иржи. Хо­рошо, что теперь все это в прошлом, — Корриган удовлетворенно вздохнул.

Раздался вкрадчивый стук в дверь.

— Вы звали меня, Повелитель?

— Да... — тихо ответил Корриган. Постояв еще несколько секунд у окна, повернулся к почтитель­но вытянувшемуся Власу. — Вот этот документ,— Корриган взял со стола и протянул Власу лист бума­ги, — надо передать Нартову за полчаса до заседа­ния Совета. Желательно без свидетелей. Все ясно?

— Да, Повелитель... — произнес Влас, прини­мая документ. — А что это?

— В более цивилизованных мирах это назы­вают компроматом, — усмехнулся Корриган. — Я буду не я, если старый болван не отзовет своего сыночка.

— Я понял, Повелитель, — сказал Влас, вчи­тавшись в строки. — А это все правда?

— Как ни странно, да... — Корриган внезапно замер, словно прислушиваясь к чему-то, его лицо напряглось.

— Что-то случилось? — встревоженно спросил Влас.

— Тише... — не сказал — прорычал Корриган. Его дыхание становилось все тяжелее, по лицу по­ползли капли пота. — Проклятье...

Он быстро повернулся к окну, вцепился в по­доконник, его глаза впились в полосу леса на го­ризонте.

— Он там... Этот чертов гасклит там...

Корриган медленно повернулся к Власу, тот в

страхе попятился — до того мрачным было лицо Корригана.

— Он рубит мои лианы...

Корриган застонал, прижав ладони к вискам, его лицо исказилось от боли. Снова взглянул на Власа.

— Вон отсюда...

Власа не надо было упрашивать. Даже не по­клонившись, он быстро выскочил из кабинета.

Корриган тяжело упал в кресло, откинулся на спинку, трясущейся рукой расстегнул ворот ру­бахи. Его дыхание было хриплым, лицо стало не­обычайно бледным, зрачки глаз расширились до предела. Вот он опять застонал, его тело изогнулось от боли. Снова выпрямился, поднял ладони перед грудью. Левую сжал в кулак, правой обхва­тил ее сверху. Корригана трясло, по его лицу гра­дом катился пот.

— Инглус глатус ирк, — произнес он, глядя прямо перед собой. — Инглус гратос этос... Инглус гратос гламус...

Его голос становился все тише и тише, затем и вовсе сошел на нет, лишь губы Корригана продол­жали шевелиться в беззвучном шепоте.

Шли минуты, дыхание Корригана постепен­но стало тихим и спокойным. И хотя лицо все еще оставалось бледным, с него уже не стекали струй­ки пота. Корриган уже ничего не шептал, он За­крыл глаза и просто сидел в кресле, сцепив руки перед грудью. Прошло почти полчаса, прежде чем он медленно открыл глаза, разжал ладони. Устало вздохнул, его тело расслабилось.

— Ты сделал ошибку, Виго, — очень тихо ска­зал он. — Ты не должен был посылать его туда. Это мой дом, мои лианы... — Корриган сжал кула­ки, скрипнул зубами. Медленно поднялся с крес­ла.— Ты слышишь меня, Виго?! — закричал Кор­риган во весь голос, потрясая кулаками. — Он убил мои лианы!!!

Его снова затрясло, на этот раз от злости. Кор­риган подошел к окну, впился взглядом в далекую полоску леса.

— Я убью тебя, Виго... — сказал он. — Я знаю, ты меня слышишь. Я убью тебя, я убью твоего щен­ка, посмевшего это сделать. Вы все умрете...

Корриган стоял и смотрел на далекий лес.

И странное дело — по щекам его ползли слезы...

я занимался обустройством своего нового жилища. К моему удивлению, мне не пришлось думать о еде: на следующий день, выйдя из дома, я увидел си­девшего у порога чупика — небольшого зверька, чем-то похожего на зайца. Прыгнув ко мне, зверек ткнулся головой в землю и замер. Я осторожно под­нял его — чупик был мертв.

Не оставалось сомнений, что Виго решил поза­ботиться о моем пропитании: я уже видел, как при­бегали к нему чупики, видел, как он ловил рыбу, просто похлопав ладонью по воде. Звери и птицы не просто давали ему пропитание, они служили ему верой и правдой. Сам Виго относился к окру­жающему миру очень бережно и брал от него не больше, чем ему требовалось.

Конечно, первый чупик мог оказаться случай­ностью, но, когда через день у порога появился второй, я понял, что голодать мне не придется. Тем лучше...

Впрочем, я быстро осознал, что ничего особо хорошего в этом нет: у меня появилось много сво­бодного времени, я не знал, куда его девать. И ху­же всего было то, что мне приходилось думать о том, что со мной произошло. Я не мог отвлечься от преследующих меня мыслей, не мог не думать о том, как мне жить дальше. Пытался занять себя какой-то работой, но осознание ее бесполезности и ненужности не позволяло мне как следует на ней сосредоточиться. В конце концов я бросил благо­устраивать дом и большую часть времени прово­дил у ручья, сидя на берегу и глядя на медленно текущую воду.

Так было и сегодня. Шел пятый день моего пре­бывания в доме Корригана, я только что позавтра­кал, пожарив на костре куски мяса, и теперь сидел у ручья на полюбившемся мне месте. Уверен, что Корриган тоже любил здесь сидеть: я нашел по­лусгнившую доску, служившую ему некогда сиде­ньем. Интересно, о чем он думал, сидя здесь и глядя на воду, наблюдая за медленным шевелением пря­дей водорослей на песчаном дне? Странно все это. Я представлял себе Корригана совсем другим.

Ну ладно, это Корриган, — в конце концов, он убийца, и мне нет особого смысла копаться в его чувствах. Но как быть мне? Виго говорит о Богах, о том, что я должен покориться им. Точнее, быть с ними. Только слишком уж все это нелепо. Боги, Жернова... С другой стороны, я был свидетелем творимых Виго чудес — взять хотя бы мое чудес­ное спасение, когда он в буквальном смысле слова вырвал меня из рук Мастера. Слышал я потом, что и подручные его тогда погибли, — выходит, Виго может быть и жестоким.