Роберт Сильверберг - Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа Страница 32

Мне было одиннадцать. Тогда, в середине 1970-х, я жила в маленьком пасторальном городке на западе Англии. Я жаждала путешествий — в пустыню Гоби, в Сибирь, в Южную Америку, — но возможности отправиться туда были… скажем так, ограничены. Так что вместо настоящих странствий я путешествовала по книгам и к одиннадцати годам уже побывала и в Нарнии, и в Прайдене, и в Грин-Ноу, и на острове принца Эдуарда. А однажды моей матери наскучили готические романы, и она принесла из местной библиотеки нечто иное — книгу под названием «Город кешей» («City of the Chasch»). Я прочла ее очень быстро. А потом перечитала еще раз. После чего мы отправились в библиотеку и вернулись с «Планетой приключений» («Planet of Adventure»), «Властителями Зла» («Demon Princes») и «Умирающей Землей».

Прошло немало лет, я посетила и Гоби, и Сибирь. Правда, ни ракета, ни машина времени так и не смогли доставить меня в Чай или на Умирающую Землю, но я знаю, что эти места реальны, — как-никак, я побывала и там тоже. Так вот, когда мне было одиннадцать, я начала писать роман, который годы спустя стал «Ghost Sister». За него несколько лет назад в Сиэтле меня номинировали на премию Филипа Дика. Во время того конвента я побеседовала с Джеком Вэнсом. Я сказала ему, что именно он во всем виноват.

«Проклятье! — прорычал он. — С этой писаниной нужно быть предельно осторожным».

Майк Резник

НЕИЗБЕЖНЫЙ{5}

(перевод Г. В. Соловьёвой)

Звали его Пелмундо, и был он сыном Рило, главного куратора Великого Архива в далеком городе Зуле. Рило, как любой отец, мечтал, что сын пойдет по его стопам, однако Пелмундо, подобно многим сыновьям, выбрал в жизни собственный путь.

Он стал солдатом, затем наемником и, наконец, стражником в городе Малот, угнездившемся над рекой Ском. Он с радостью и гордостью носил блестящую серебряную бляху добрых пяти дюймов в поперечнике — знак должности, — а в потертых ножнах у него на боку покоился простой меч, которому не раз случалось испробовать крови.

На кожаном одеянии Пелмундо, кроме служебной бляхи, красовался рогатый нетопырь — знак благорасположения истинного защитника города, Амбассарио Светлоглазого.

В обязанности Пелмундо входило оберегать улицы от пьяных, а дома — от воров. От серьезных опасностей верхних и нижних миров город защищал Амбассарио.

«Взаимовыгодные отношения, — рассуждал Пелмундо. — Амбассарио отгоняет от города созданий чужой магии, а город в ответ не замечает его собственных тварей».

Впрочем, не Амбассарио с его существами занимали мысли Пелмундо. Нет, в них царила, приводя в смятение его сны и грезы, золотая красавица по имени Лит, совершенная обликом и движениями, с золотистой кожей и золотыми волосами, — юная ведьма, не прожившая на свете и двадцати лет, но уже достигшая расцвета женственности и околдовывавшая мужчин без посредства магии.

Юная золотая ведьма пленила Пелмундо. Она покинула родное селение и никогда не вспоминала о родителях, проводя время то у себя — Лит поселилась в полом стволе дерева в Старом лесу, — то, когда у нее случались дела в городе, в Доме золотых цветов Лэхи. Из всех цветов, промышлявших древним ремеслом в этом месте, Лит была прекраснейшим.

Иной раз Пелмундо набирался смелости, чтобы с трепетом, немея перед ее призывной красой, выказать свои чувства. И снова и снова Лит встречала его признания смехом.

— Ты всего лишь стражник, — говорила она. — Чем бы ты мог отблагодарить меня за любовь?

Он думал о чести, а она — о блестящих игрушках. Он клялся любить ее вечно, а она напоминала, что даже простенький самоцвет переживет самую великую любовь. Он молил позволения хотя бы находиться при ней, а золотая ведьма исчезала, оставляя в воздухе отзвук смеха.

В конце концов Пелмундо отыскал Амбассарио, обитавшего за пределами Малота в кишевшей змеями дыре под скалой. Пещеру освещали черные свечи, их мерцающие огоньки играли на крыльях тысячи нетопырей, спавших день напролет, повиснув вниз головой среди сталактитов, и набиравшихся сил для ночных недобрых дел.

— Я пришел… — начал Пелмундо.

— Мне известно, зачем ты пришел, стражник, — ответил маг. — Или я не Амбассарио Светлоглазый?

— Значит, ты мне поможешь? — спросил Пелмундо. — Околдуешь ее, чтобы она видела только меня?

— И ослепла к остальному миру? — усмехнулся Амбассарио. — Пожалуй, она этого заслуживает.

— Нет, я не это имел в виду, — спохватился стражник. — Но я сгораю от желания. Не мог бы ты и в ней разжечь такое же пламя?

— Оно горит в ней.

— Но она дразнит меня, не замечает!

— Огонь горит в ней, но не для тебя, сын Рило, — продолжал маг. — Она любит только себя. Она совершенна и ищет лишь совершенства — в драгоценностях, в одеждах, в мужчинах.

— Но ты мог бы ее изменить, — упрашивал Пелмундо. — Ты — величайший из мастеров волшебного ремесла на берегах Скома. Ты мог бы вынудить ее полюбить меня!

— Мог бы, — признал Амбассарио, — но не стану. Жила некогда женщина, почти такая же юная и почти такая же совершенная, как ведьма, к которой рвется твое сердце. Я, будучи молод и глуп, с помощью магии добился того, чтобы она влюбилась в меня. Что ни ночь — она была нежна на шелковых простынях, как ни одна из женщин прошлого и настоящего, и я верил в ее любовь. Но всякий раз, заглядывая ей в глаза, когда тело ее извивалось в экстазе, я видел отвращение, загнанное моими чарами в глубину ее существа, и вкус любви обращался в пыль на моих губах. В конце концов я снял с нее чары, и в тот же час она меня покинула. Того ли ты хочешь от Лит?

— Право, не знаю, — ответил Пелмундо. — Я уверен: будь у меня шанс, я сумел бы добиться ее любви.

Старый маг вздохнул.

— Ты, как видно, не услышал ни слова из сказанного мной. Золотая ведьма любит только себя.

— Она полюбит меня, с помощью твоих чар или без них, — твердо поклялся Пелмундо.

— Значит, без них, — ответил Амбассарио, и стражник покинул его пещеру.

Всякий мог видеть, как он мрачен. Люди на улицах Малота избегали его взгляда, даже подбиравшие объедки дворняги прятались, когда стражник проходил мимо. Наконец он вошел во Дворец семи нектаров, хлестнул взглядом трактирщика, заказал несуществующий Восьмой нектар — и тут же получил флягу, полную до краев. На вкус напиток был точь-в-точь как Седьмой нектар, однако, промочив горло и согревшись, Пелмундо смягчился и не стал спорить.

Выйдя из таверны, он перешел через улицу к Дому золотых цветов и наткнулся на разглядывавшего входную дверь Тая Дезертира.

— Привет, — бросил Тай. — Сразу видно, что она сегодня здесь. Мужчины слетаются, как пчелы на мед.