Дьяволы - Джо Аберкромби Страница 4

Глава 3 «Тринадцатая добродетель»

— Я... могу...

Брат Диас бросил теребить полу рясы, как смущённая невеста, которую привезли на свадьбу с опозданием. Шлепки шагов эхом отражались от зеркально отполированного мрамора, когда он суетливо пробирался по лабиринтам коридоров Небесного Дворца, чувствуя, как потеет спина от нарастающей паники.

— Я... могу... — он поскользнулся на пятне свежей слюны там, где группа высокопоставленных кающихся грешников вылизывала пол, и подумал о своих грехах, проистекавших от области паха. Всё это было очень далеко от того величественного достоинства, с которым он мечтал пройти по священным залам, чтобы наконец-то получить заслуженное признание. Боже, как у него кружилась голова. Он терял сознание? Он умирал?

— Брат Эдуардо Диас? — вопросил голос невероятно высокого секретаря.

Имя показалось знакомым.

— Думаю, так... — он опёрся на стол обоими кулаками, пытаясь сдержать хрипы и выглядеть достойным почтенного положения в середине церковной иерархии.

— И я могу только... принести извинения... за опоздание. — ему удалось героическим усилием сдержать тошноту. — Там была чёртова толпа страдающих подагрой на день святого Эльфрика! И кучер...

— Вы рано.

— ...никакой помощи, и я... Что?

Секретарь пожала плечами:

— Это Святой Город, Брат Диас. Каждый день принадлежит как минимум одному святому, и все всегда опаздывают. Учитывая это, мы переносим все встречи.

Диас облегчённо расслабился. Милая святая Беатрикс всё-таки услышала его! Он упал бы на колени со слезами благодарности, если бы не боялся никогда больше не подняться.

— Никогда не бойтесь. — секретарь слезла с огромного табурета и оказалась на удивление невысокой. — Кардинал Жижка освободила свой график и попросила немедленно проводить вас, как только приедете. — и она указала на дверь жестом конферансье.

Крупный мужчина с грубым лицом и кривыми пальцами сидел на скамейке рядом, возможно, ожидая своей встречи. Он сидел, устремив серые глаза на Брата Диаса, с такой идеальной невозмутимостью статуи, как будто Небесный Дворец построили вокруг него. Его волосы были серо-стальными, подстрижены открывая два больших шрама, пересекающих голову, борода была серо-стальной, подстрижена так, что видно по меньшей мере три шрама, а в его седых бровях было больше шрамов, чем бровей. Он выглядел как человек, который провел полвека скатываясь с горы. Возможно, горы, сделанной из топоров.

— Подождите, — пробормотал брат Диас. — Кардинал Жижка?

— В самом деле.

— Я думал получить аудиенцию Её Святейшества Папы... О назначении прихода...

— Нет.

Может быть, дела начинают налаживаться? Её Святейшество может быть сердцем церкви, но она благословляла тысячи людей на несущественные позиции и должности в очереди несущественных священниц, монахов и монахинь каждый день, вероятно, столько же думая о каждом конкретном человеке, как сборщик винограда об отдельных виноградинах.

Встреча с кардиналом Жижкой, главой Земной Курии, была совсем другим делом. Она была бесспорной хозяйкой разросшейся бюрократии и колоссальных доходов Церкви. Отвечала только за самое важное. И она очистила своё расписание...

— Ну, тогда... — брат Диас вытер пот со лба, тронул пальцем толстую губу, поправил съехавшую рясу и впервые с тех пор, как прошёл ворота Святого Города, начал улыбаться. Начинало казаться, что благословенная святая Беатрикс, возможно, превзошла саму себя. — Объявите же обо мне!

Для вершины церковной власти кабинет кардинала Жижки вызывал разочарование. Огромное пространство по меркам сельского монаха, но стеснённое из-за головокружительных кип документов, ощетинившихся кисточками, закладками и печатями, развернутых на скамьях по обе стороны с напряжением соперничающих армий, готовых к битве. Брат Диас ожидал великолепия — фрески, бархат и мрамор, позолоченные толпы херувимов в каждом углу. Но мебель, втиснутую в полоску пола между этими двумя скалами бюрократии, лучше всего можно было описать как скучную и функциональную. Задняя стена представляла собой одно пустое пространство камня, странно рябившее, как будто начавшее плавиться, остывшее и просто оказавшееся здесь, предположительно — остатки древних руин, на фундаменте из которых построен Небесный дворец. Единственным украшением оказалась небольшая и довольно жестокая картина бичевания святого Варнавы.

Первый взгляд на кардинала Жижку собственной персоной честно говоря тоже был разочарованием. Крепко сбитая женщина с копной седых волос, занятая тем, что брала бумаги из стопки слева, подписывала разочаровывающе неаккуратным почерком, а затем складывала в стопку справа. Кажется, она закинула свою золотую цепь, указывающую на высокую должность, на один из зубцов спинки стула, а передняя сторона её малинового облачения была украшена россыпью крошек.

Если бы не красная кардинальская шляпа, брошенная перевёрнутой на столе, можно было бы принять это за кабинет какого-то младшего клерка, занятого будничными делами младшего клерка. Тем не менее, как сказала бы мать брата Диаса, это не может служить оправданием для уступки своим высоким стандартам.

— Ваше преосвященство, — пропел он, отвесив лучший из официальных поклонов.

Напрасные усилия перед кардиналом, которая даже не подняла глаза от царапающего бумагу пера. — Брат Диас, — прохрипела она. — Как вам понравился Святой город?

— Место… — он вежливо прочистил горло. — Высокой духовности?

— О, несомненно. Где ещё можно купить полный комплект сушёных мощей святого Евстафия в трёх разных лавках в миле друг от друга?

Брат Диас отчаянно сомневался, счесть это шуткой или суровым обвинением, и в итоге напряжением сил умудрился сделать и то, и другое, ухмыльнувшись и покачав головой одновременно, пробормотав:

— Как есть, чудо…

К счастью, кардинал всё ещё не подняла глаза.

— Ваш аббат довольно лестно отзывается о вас. — мог бы отзываться чертовски лучше, после всех услуг, которые брат Диас оказал ему. — Он говорит, вы — самый многообещающий администратор, которого видел его монастырь за многие годы.

— Он оказывает мне слишком много чести, ваше преосвященство. — брат Диас облизнул губы при мысли о том, как прекрасно вырваться на свободу из удушающих тисков этого самого монастыря, чтобы потребовать всё, что заслуживает. — Но я буду стремиться служить вам и Её Святейшеству, в каком бы качестве вы ни пожелали, до самых границ...

Он подпрыгнул, когда дверь с шумом хлопнула за ним, обернулся и увидел, что седой человек со шрамами со скамьи снаружи последовал за ним в кабинет кардинала. Оскалив изломанные зубы, он опустился на один из жёстких стульев перед кардинальским столом.

— До самых границ... — неуверенно продолжал брат Диас, — Моих возможностей...

— Огромное утешение. — её преосвященство наконец бросила перо, аккуратно уложила последний документ поверх стопки, потёрла измазанный чернилами указательный палец о