Татьяна Каменская - Эртэ Страница 41

Что это было? Так, поначалу мужчина и женщина вели странную беседу, затем женщина говорила что-то о предстоящей свадьбе, с чужой женой… Это скандал, но ровно в двенадцать некто скрепит брачный союз поцелуем. И тогда наступит великий праздник… Великий… Что-то довольно часто встречается это слово, с которым надо быть очень осторожным. Надо иметь чувство меры, что-бы назвать что-то великим, а что-то из ряда вон выходящим…

Как болит голова! Как она гудит, словно к ней подключена дюжина проводов высокого напряжения. Надо сделать массаж…точечный. Как учили их когда-то на дополнительных занятиях в институте. Пять раз круговых движений вперёд, пять раз назад. Пять вперёд, пять назад! Странно, почему при надавливании на кожу, под руками что-то покалывает. Словно это иголка. Можно было бы попросить незнакомку выдернуть эти иголочки из его кожи, Но кругом пусто, и никого нет в этой небольшой комнате, чрезмерно нашпигованной всевозможной аппаратурой и даже небольшим компьютером.

Компьютер! Он поможет отыскать ЭРТЭ. Но его тело неподвижно и совсем не поддаётся никаким усилиям. Ноги ничего не чувствуют. Кажется, они отключены от остального тела и теперь напоминают безжизненные обрубки. С какой стати? Он никогда не страдал заболеваниями ног. Наоборот, его ноги сильны, накачены, и даже являются предметом его гордости. Хотя и это неправда! Он никогда не обладал повышенным вниманием к своему телу, как к чему-то красивому и заслуживающему восхищение. Взгляды девчонок сокурсниц его совершенно не трогали, пока однажды, на пляже, он не увидел восхищенный взгляд Маринки, смешной конопатой девчонки. Вначале его поразили её синие глаза, а потом её имя. Её имя означало морская…

Морская принцесса! Или русалка. Она была похожа на неё. С длинными русыми косами и глазами чистого весеннего неба, или моря, когда на нём полный штиль…

Стоп! Марина! Как он может спокойно лежать здесь, и думать о всякой ерунде, когда там, в огромном зале находится его жена. Его законная супруга, которую хотят выдать сегодня замуж, к тому-же насильно, совершая тем самым настоящее беззаконие…

Какие странные мысли, такие и видения! Отчего только сейчас, он заметил высокую стройную женщину, что стоит у окна, обхватив руками свои узкие плечи, словно она замёрзла.

— Да, я очень замёрзла! — чуть слышно шепчет женщина, как-будто подслушав его мысли. — Нет уже сил, я давно жду тебя, изнемогая, что-бы сказать тебе… чип… выдерни чип…чип…

— Это вы мне говорите? Мне, спеленатому как кукла, лежащему на операционном столе… Мне?

Что-то происходит с женщиной. Она, словно сгибается напополам, поперёк, по — видимому его слова приносят ей невыразимые страдания. Она становится бледной и совсем прозрачной. Кажется, ещё мгновение и женщина растворится в багрово-красном закате заходящего солнца.

— Куда же вы, о, самая благородная из дам! Ах да, я понимаю, вы одна из тех призраков, что заполонили бал. Как странно, вы сострадаете простому смертному, а сами ждёте, когда напъётесь его крови… Вы развязали мне руки? Непонятно зачем, но большое вам спасибо, теперь…

— Выдерни чип! Выдерни… — отчаянный женский вопль, скорее всего, похож на шепот умирающего, трупом падающего наземь.

Но нет. Это ведь не человек, а обычный призрак, которого не стоит бояться. Призраки всегда исчезают, словно их никогда и не было рядом с вами, но эти глаза женщины, чёрные, удлинённые, горят в пространстве комнаты неистово и умоляюще. Точно так-же когда-то они его умоляли пощадить, отпустить, не называя, не узнавая…

Тяжелая рука, словно налитая железом, тянется к виску. Неимоверная тяжесть в голове, тяжесть в пальцах, которые слегка пощипывает, словно от мороза… Что это? Капля крови выступила на пальце! Кровь тут-же сворачивается в мягкий упругий шарик. На это требуется время. И почему это должна быть именно кровь? Только это похоже на след от укола очень тонкой иглой…

"Игла… илга…агил…гила…гил…"-путаются мысли.

Гил- гил- гил…отстукивает ритм странная музыка. Скорее всего, это пульсирует тот маленький, едва ощутимый проводок, который похож на тонкий волосок у виска, хотя это и есть то, что следует удалить. Это микрочип! Висок незащищён, а значит, его мысли становятся достоянием других…

Непослушные пальцы скользят по холодной коже виска. Это, только кажется, что так легко и просто дотянуться до собственной головы и дёрнуть за маленький тоненький волосок. Не-е-ет! Иногда это сделать бывает очень трудно, и почти невозможно. Так происходит в том случае, когда твоё тело почти на девяносто девять процентов уже замороженная мумия… или обычный труп…

Есть! Маленький, упругий, чуть ощутимый волосок почти не виден, но он уже в руках, и от него идёт небольшое, едва ощутимое напряжение, словно от электрического провода…

— Убирай чип! Быстрее…быстрей…

Кто знает, какие усилия необходимо порой сотворить человеку, прежде чем что-то получится путное из всех его действий. Действий разумного гомосапиенса! И как порой человек совершает, казалось бы, невозможное, мобилизуя все свои силы, что-бы сотворить чудо или подвиг, порой не замечая, как хрупкий волосок из его рук падает на зеркальный пол, теряясь навечно в пространстве. Ну, упал и упал! Значит, туда ему и дорога!

Первыми стали отходить ноги, которые доктор тут-же освободил от пут марлевых повязок. Поднявшись с операционного стола, хватаясь руками за тумбу, кровать, стены, он побрёл к женщине, что распростёрлась на полу у окна. С какой стати ему показалась она призраком? Это обычная женщина, только очень худая и бледная. Её впалые щёки так холодны, а губы покрылись синей каймой, что становится немного не по себе. Да, она кажется ему неестественно худой, и прозрачной. Её морили голодом? Да нет, едва ли это оправдано в наше время. А чем тогда спровоцирован этот обморок, после которого женщина начинает постепенно приходить в себя. Кто она? Обычная земная женщина, призрак, или… или всё-же…

— ЭРТЭ, это ты?

Едва ли можно дождаться ответа от женщины в полуобморочном состоянии. Сергей Викторович дрожащими от слабости руками поднимает её и несёт на маленький диванчик, что уютно расположился в углу комнаты. Как странно, что женщина, к которой он стремился всё это последнее время, лежит сейчас перед ним совсем беспомощная, словно ребёнок, или девчонка-подросток, попавшая в беду. Её глаза закрыты, но за тонкими веками чувствуется жизнь.

— ЭРТЭ, ты слышишь меня. Я знаю, слышишь! Очнись…

Он не ошибся. Она приходит в себя. Вот только, что с ней? Почему она так бьется в его руках. Словно чего-то или кого-то боится…

— Уходи, оставь меня! Оставь…