Таис Сотер - Простые вещи Страница 50

Заходил Петер и так долго не выпускал из объятий, что Джис пообещал переломать ему руки, если тот меня не отпустит.

Были и другие гости. Проведала меня Мария Ланге, сопровождаемая братом. Стефан был неплохо осведомлен о происшествии и даже поделился некоторыми деталями дела. К примеру, рассказал, что пропавших артефакторов нашли мертвыми как раз в тот день, когда меня похитили. А Шефнер на протяжении всех этих дней занимался арестами тех, кто был связан с алертийцами. Их оказалось немало. Пострадали даже несколько аристократов, ведь события с убийством магов и моим похищением приняли такой оборот, что Шефнер мог позволить себе очень многое. Впечатлив своими рассказами и меня, и Марию, Стефан пообещал «быть на связи» и оставил с десяток своих визиток. На всякий случай, как он сказал.

Неожиданным гостем в моем доме стал министр Гайне. Он, впрочем, ничего от меня не хотел, выпил чаю, обсудил с тетушкой Адель погоду и отбыл, оставив меня в недоумении. И что хотел, интересно?

Жизнь шла своим чередом, но я лишь безвольно наблюдала происходящее вокруг. Ела, спала, смотрела в окно, читала книги. Попыталась создать несколько артефактов в восстановленной мастерской, но обнаружила, что пока не способна работать. Внимание рассеивалось, мелкая дрожь в руках появлялась в самый неподходящий момент. Испортив несколько болванок, закрыла мастерскую на ключ и больше не спускалась в подвал.

Растормошить меня удалось Джису, точнее событию, которое было непосредственно с ним связано.

В очередное отвратительно солнечное утро в мою дверь постучали, отчего-то полностью проигнорировав звонок. Я как раз была в прихожей, поэтому, схватив старую дедову трость, приоткрыла дверь, не снимая цепочки, и выглянула.

На крыльце стояла женщина, довольно элегантно одетая, но с самым свирепым выражением лица. Она была высокой, почти на две головы выше меня, и крупной. Не толстой, а именно крупной, притом с такими формами, что едва ли оставят равнодушным любого мужчину.

— Чем могу быть полезной? — спросила я вежливо.

— Вы София Вернер? — высокомерно спросила меня дама.

— Именно так.

— Меня зовут Сванхильда Грохенбау. Мой муж сейчас здесь?

Фрау Грохенбау?! Неужели пришла мириться с мужем?

— Подождите, я его позову, — пробормотала, отпирая дверь. Не держать же благоверную Джиса на пороге.

— В этом нет необходимости, — твердо сказала фрау Грохенбау. — Я хотела сказать, что мне надоело!

— Надоело?

— Да! — несколько агрессивно ответила женщина. — Пока он развлекается в вашей, фрейлейн, компании, я, его бедная и несчастная жена, должна воспитывать его дочь в одиночку!

Насколько я помнила, жена Джиса сама выгнала его из дома, но влезать в семейные разборки мне не хотелось.

— Давайте я все-таки позову Джиса…

— Вы зовете его по имени? Какое нахальство! И чем такая пигалица, как вы, могла завлечь моего мужа?! Впрочем, не важно. Это больше не мое дело. Как и воспитание его невыносимой дочери.

Фрау Грохенбау распахнула дверь, заставив меня опасливо отскочить. К счастью, нападать она не собиралась. Вместо этого жена Джиса втолкнула в прихожую девушку с чемоданом в руках. Прелестное создание лет пятнадцати с кудрявыми светлыми волосами, вздернутым острым носиком, ямочками на щеках и пронзительно-яркими голубыми глазами. Девушка была сильно похожа на Джиса, но гораздо симпатичнее. От матери она унаследовала рост, но при этом имела тонкую изящную фигуру.

Дверь оглушительно захлопнулась, оставив меня потрясенно смотреть на милую дочурку Джиса. Впрочем, милой она казалась ровно до того момента, как открыла рот.

— А это правда, что вы спите с моим папой?

Кровь бросилась мне в лицо, но ответила я довольно сдержанно:

— Конечно, нет. Разве ваш отец не говорил вам, что он на службе?

— Мама считает, что это отговорки. Вот чем вы докажете, что не пытаетесь увести папу из семьи?

Мне еще и оправдываться перед этой девицей надо?! Я смерила юную особу высокомерным взглядом, подсмотренным у Шефнера. Особа стушевалась, но глаза не опустила.

— Ничем, — все-таки соизволила ответить я. — Пусть вам, фрейлейн, ваш отец сам все доказывает и объясняет. Вот, кстати, и он.

Джис, спускающийся по лестнице и жующий яблоко, увидев дочь, замер.

— Ирма! — воскликнул он. Смесь радости и тревоги отразилась на его лице. — Что случилось, милая? Почему ты здесь?

При виде отца девушка всхлипнула, молодой кобылой пронеслась мимо меня и стиснула отца в объятиях. Смотрелось это мило, но забавно, учитывая, что дочурка была на голову выше Джиса.

— Папочка! Я так скучала! Я больше не могу жить с мамой — она не дает мне и вздоха сделать. Не прогоняй меня, прошу!

— Но я не могу. Я же на работе, — растерянно ответил Джис, неловко похлопывая Ирму по спине.

— Давай уедем!

— Тебе нужно вернуться домой, Ирмгарда.

— Если ты вернешь меня домой, я сбегу. Лучше стать бродяжкой, чем терпеть ее вечные придирки!

С семьей Грохенбау все было ясно. Довольно жесткая мать, потакающий родной кровиночке отец и сама кровиночка, которая неплохо пользовалась разногласиями родителей по поводу ее воспитания. Видимо, фрау Грохенбау надоели выкрутасы дочери, и она решила, что теперь очередь Джиса заниматься дрессировкой их чада. Тот, правда, растерялся от появления дочери и что с ней делать, не знал.

Я откашлялась, привлекая к себе внимание.

— Ваша жена, господин Грохенбау, — подчеркнуто официально сказала я, — ушла минуту назад. Я полагаю, вы успеете догнать ее и решить вопрос воспитания вашего ребенка. Надеюсь, к обеду вы с этой проблемой разберетесь, господин Грохенбау.

— Я мигом, — кивнул Джис и, вручив дочурке недогрызенное яблоко, поспешно убежал.

— Ну и где я буду спать? — спросила Ирма, с любопытством оглядываясь.

— Не имею ни малейшего понятия. Можете пока оставить вещи здесь и пройти в гостиную. Я прикажу подать вам чаю.

Нет, не сочтите меня жестокосердной. Я бы, может, и посочувствовала девушке, но иметь в своем доме еще одного боевого мага, к тому же не достигшего зрелости, желания не было. У меня, между прочим, по всему дому артефакты. И если у Ирмы будет случайный выброс силы, то все мои чары полетят к черт… Вот досада! Кажется, Джис все же на меня плохо влияет. В общем, разрушатся мои чары. Да и небезопасно юной девушке находиться в доме, уже раз подвергшемся нападению. И рядом со мной тоже.

Переложив ответственность за дочь Джиса на Кати, я удалилась, улыбаясь самой себе. Стоило Ирме понять, что ее нахальство на меня не действует, она тут же попыталась сыграть невинную и беззащитную овечку. О, какое представление она затеяла! Со слезами и просьбами отпустить ее отца или дать ей самой возможность «занять уголок». Вот только мы, артефакторы, существа бессердечные, как считают многие. И иногда этим было весьма приятно пользоваться.