Юлия Васильева - Урожай собрать не просто Страница 50

— Да что вы, не лечить! Нет! — Я поспешила развеять его неверно сложившееся представление, хотя понимала, что расположением переселенцев от этого не разживусь. — Я пришла спросить, не захочет ли кто-то наняться к нам на работу по подготовке полей и посеву озимых.

Старик замер, почесал бороду, задумчиво произнес в воздух:

— А что?.. Так вам работники нужны?

— Если у вас есть незанятые… — поспешно закивала я.

— Незанятые — это плохо, незанятых у нас быть не должно… И много платить будете?

— Как обычно, — немного поскупилась я, оставляя место для торга.

Оказалось, что старик и не думал торговаться, он снова взялся за створку ворот и попытался выдворить меня на улицу. Но я сунула вперед башмачок и протиснулась во двор, не собираясь так легко сдавать уже отвоеванное пространство.

— Ну ладно, ладно, могу немного надбавить за сезон.

— Не надо нам ваших денег. Неча приучать молодежь работать на чужого дядю… или тетю, — поправился он, и я с трудом подавила в себе желание смертельно оскорбиться. — На себя надо работать, на себя.

Катонец решился еще на одну попытку вытолкать меня вон, но я воспользовалась преимуществом молодости и, ловко обойдя его с фланга, приготовилась к продолжительной осаде. Каждый, наверное, знаком хотя бы с одним человеком, с которым проще согласиться, чем отказать в просьбе. Иногда очень полезно примерять на себя роль такого зануды. Особенно если оппонент как-то слабо и неубедительно, на ваш взгляд, мотивирует свой отказ. Мне было у кого поучиться: Оська уже в шесть лет блестяще проводил операции под кодовыми названиями «хочу лошадку» и «зачем Ефиму удочка, если он не рыбачит». Главное в этом вопросе — не давать противной стороне ни минуты покоя, а также возможности наслаждаться привычными радостями жизни.

— Да ладно, бросьте, всем нужны деньги. — Я продолжала наступление, перестраивая солдат перед очередной атакой. — Если вам недосуг, так я сама пройду по домам, людей опрошу.

Я сделала шаг к поселению, но старикашка поймал меня за юбку, остановив тем самым ложный маневр. Идти по домам мне конечно же не хотелось.

— Ничего нам не нужно.

— Ну как же — ничего? Всем что-то нужно, — убежденно продолжала я, заходя с тыла и беря упрямца под локоток. — Может, вы в аренду у нас чего взять захотите? Землю, например.

— Да есть у нас земля!

Тогда я дала залп из главного орудия:

— Или, может быть, вам нужен голос моего отца в городском совете для решения какого-либо вопроса?

Ядро разрушило стену катонского бастиона и, пролетев над главным штабом, смололо в щепку все боевые стяги.

Старик замер, пожевал губами, беспомощно оглянулся, словно ожидая, что из-за холма вот-вот появятся силы союзников, но потом выкинул белый флаг.

— Я посоветуюсь со старейшинами.

— Отлично, завтра с утра зайду узнать их решение. Или, может, мне лучше лично поговорить с каждым?

Сторож испуганно замахал на меня руками, что я восприняла как вежливый призыв не утруждаться. Ладно-ладно, если он завтра поутру не откроет мне ворота, с меня станется перемахнуть через забор и пойти в народ.

Первым, что я увидела, войдя в дом по возвращении из коллективного хозяйства, была спина Оськи, который сосредоточенно подглядывал в щель двери отцовского кабинета. Из любопытства пришлось тоже заглянуть: за столом сидел Ерем, обложенный книгами, линейками и бумагой, и сосредоточенно что-то чертил. За ухо ребенка было заткнуто пестрое петушиное перо — предмет необычный, особенно учитывая то, что маленький гений не терпел вольностей в одежде, всегда застегивал все пуговицы и мог устроить жесткий разбор полетов служанке за невыглаженную рубашку.

— Мы его теряем, — обеспокоенно прошептал Оська.

— Ничего подобного, — ответила я, хотя тоже начала волноваться. — Человек просто увлечен, а ты ему завидуешь.

— Знаю я, чем он увлечен. — Брат протянул мне книжку «Основы построения магической матрицы». — Вот, вместе с почтой вчера принесли, а сегодня я проснулся от того, что у меня по лицу прыгало что-то склизкое и заливисто мурлыкало.

— Так, может, кошка?

— Ага, кошка… склизкая… заливисто… когда я его скинул, оно забилось в угол и там растеклось маслянистой лужей. И после этого ты будешь утверждать, что все нормально? Сначала твои семена, теперь еще это. Я больше с ним в одной комнате жить не буду! — заявил паникер.

— Ну и спи тогда в гостиной, раз трусишь, — предложила я.

— Ты видишь, у него на столе еще и клетка. Вот зачем она ему, а? Нехорошие у меня предчувствия, — мальчишка состроил обеспокоенную рожицу, — пойду позову Ивара, пускай все здесь освятит.

— Даже не думай. — Я вовремя поймала сорванца за шкирку. Глупо было верить, что он и впрямь обеспокоен — Оське бы только проказничать. — Ты действительно хочешь в нашем доме крупномасштабных военных действий на религиозной почве? Скажешь Ивару — накажу.

Совет катонских старейшин, надо полагать, тоже не устоял перед моим оригинальным предложением, потому что на следующее утро идти в поселение мне не пришлось. Через час после рассвета у нас во дворе по стойке «смирно» стояла шеренга катонцев, а давешний старик барабанил в парадную дверь, взывая к нашей совести и кляня за лень. Первой фразой, которую я от него услышала, была:

— Голос — голосом, но и про оплату вы не забудьте.

Кто бы сомневался! Я попыталась выяснить, на что они собираются использовать полученный голос, но катонец запирался и темнил, вызывая во мне неясные подозрения и фантазии об иностранной экспансии. К полудню все организационные вопросы были решены: изумленный приказчик выдавал нанятым работникам инвентарь и косноязычно осведомлялся, не нужно ли «того… этого… как бы сказать… расписочку… „для пущего доверия“», и распределял людей по полям. Впечатлительные селяне шушукались, что «девка совсем от рук отбилась, пустила на землю этих иноземных безбожцев». В общем, все шло как по маслу.

Была только одна проблема: старик-катонец с энтузиазмом участвовал в каждом организационном мероприятии и, судя по всему, обратно в поселение не собирался, чем очень меня раздражал. Я поймала себя на мысли, что это крайне неприятно, когда кто-то пытается отдавать распоряжения одновременно с тобой: у змея должна быть одна голова, даже если она лохматая и дурная.

— А вы обратно в хозяйство не собираетесь? Кто же двор без вас стеречь будет? — вежливо, но не без намека спросила я.

— Да бес с ним, с двором! — беззаботно отмахнулся старик. — Думаете, к нам кто заходит? Местные нос воротят. Вот доктор иногда появляется. Священник под забором проповеди свои кричит. Да вы в последнее время за… гр-м… часто захаживаете. Фабрикант раньше бывал, а теперь как урожай собрали, так и он в город укатил, сказал, что до конца зимы не вернется.