Юлия Васильева - Урожай собрать не просто Страница 51

— А вы обратно в хозяйство не собираетесь? Кто же двор без вас стеречь будет? — вежливо, но не без намека спросила я.

— Да бес с ним, с двором! — беззаботно отмахнулся старик. — Думаете, к нам кто заходит? Местные нос воротят. Вот доктор иногда появляется. Священник под забором проповеди свои кричит. Да вы в последнее время за… гр-м… часто захаживаете. Фабрикант раньше бывал, а теперь как урожай собрали, так и он в город укатил, сказал, что до конца зимы не вернется.

— Как не вернется? — оторопела я.

— А так не вернется. Вчера заезжал обсудить поставки на следующий год, так и сказал, что через несколько часов отправляется, и адрес оставил, куда писать в случае чего, если до весны возникнут какие-то проблемы.

Новость оглушила, растоптала и сровняла с землей мою чахлую надежду.

Я очень складно разложила перед Алисией свои мотивы на «во-первых», «во-вторых» и «в-третьих», не сказав только, что есть еще и незапланированное «в-четвертых», о котором мне не хотелось упоминать. Итак, в-четвертых: если нет никаких шансов добиться ответных чувств, мне надо узнать об этом как можно скорее. Я не из тех, кому в радость напрасные мучения, лишь бы не смотреть правде в лицо.

Он уехал, не передав мне ни слова — это более чем ясный ответ.

— Николетта! — звонкий детский крик отвлек меня от невеселых мыслей. Я обернулась и с удивлением увидела Ерема: мальчик редко выходил из дома погулять, да еще в чьей-либо компании. Но компания вызывала еще большие вопросы: это был тот самый чудаковатый старик, который недавно рассказывал мне про привычки ушастых полевиков. Но все вопросы разрешились довольно быстро. — Николетта, можно сеять!

— Ты уверен?

Вместо того чтобы насупиться, как всегда делал мой младший брат, если кто-то вдруг сомневался в верности его решений, Ерем вдруг неожиданно по-детски открыто заулыбался и, вытащив заведенную за спину руку, продемонстрировал мне клетку, в которой сидел рыжий, маленький и, судя по всему, очень недовольный кролик.

Глава 6

Фабричные истории

Полевик (а это оказался именно он), пойманный Еремом, неожиданно прижился в доме. В образе кролика он чинно молчал и заметно благоволил к тем, кто угощал его сыром и солеными грибами. Правда, иногда становилось не по себе, когда нечисть, забившись в темный угол, вещала что-то томным голосом, просила звать его Агафоном и жаловалась, что наш домовой-дармоед опять умотал к овинникам, оставив хозяйство без присмотра. Не вытерпев и недели такого соседства, я спросила Ерема, когда он собирается отпустить беднягу и почему вдруг стал рассчитывать время посева таким глубоко антинаучным способом. На что мальчик вполне резонно ответил, что для решения проблемы научным способом ему не хватало сущих пустяков — метеорологической станции и архива наблюдений погоды за последние пятьдесят лет — а полевика он уже давно отпустил, но Агафон решил не впадать в спячку и провести эту зиму в комфортных условиях, так что нам стоило войти в его положение и проявить благодарность.

— Вот помяни мое слово, мы из-за его магии скоро со всей окрестной нечистью за столом сидеть будем, — важно предрек Оська. Уж очень его расстраивал тот факт, что мудрый полевик Агафон наотрез отказывался проявлять свою истинную сущность перед Иваром и, притворившись ушастым зверьком, без тени смущения под аккомпанемент речей о «любви к тварям божьим» пожирал из рук послушника килограммы морковки.

— Ну ладно, Ерем, он вырастет, завоюет мир, глядишь, и нам, родственникам, перепадет кусочек какой-нибудь завалящей страны. Но вот Михея, Михея надо держать от магии подальше, — ответила я.

А то он уже начал проявлять нездоровый интерес к занятиям младшего брата. И если Ерем, сотворив на свет какую-нибудь абракадабру, часто умудрялся ликвидировать ее еще раньше, чем кто-то успевал заметить и испугаться, то Михея, скорее всего, та же абракадабра съела бы прежде, чем он успел испугаться сам. Поэтому я с глубоким пониманием и смирением отнеслась к пропаже штор из гостиной и к заявлению вечно ищущего себя брата, что он определенно будет портным, а я на следующем балу покорю всех доселе невиданным платьем. Про «доселе невиданное» брат оказался прав: платье из штор встретишь нечасто.

Посеянные семена, зарядившие дожди и близость зимы не только прочно заперли меня в доме, но и привели в уныние. Средств развеять скуку катастрофически не хватало, поэтому мы с братьями оттачивали остроту языков и с нетерпением ждали снега, с помощью которого накопившееся друг другом недовольство можно будет безопасно выплеснуть, утопив обидчика в сугробе. Оська к этому моменту готовился особенно ответственно: упрашивал няню связать варежки потолще и шапку поплотнее, прекрасно понимая, что за все проделки мы первым делом, объединившись, подвергнем снежной казни именно его.

Но, пока до снега было еще далеко, мне оставалось только тосковать и чаще прежнего выглядывать во двор. Алисия и та появлялась не часто. Рассердившись на невнимание Ласа, она решила некоторое время его игнорировать. Не знаю, заметил ли брат этот жест протеста или ему и вправду было все равно, но через две недели вынужденной разлуки подруга явилась к нам в дом, устроила истерику, обиделась и поссорилась с Ласом. И заметьте: все это в отсутствие самого Ласа! В общем, представление было еще то. Так что я и сама предпочитала пока не показываться ей на глаза, чтобы ненароком не всколыхнуть страсти.

Когда одним тоскливым утром на нашем дворе раздался звук подъезжающего экипажа, я сначала даже не поверила в такое счастье: гость, настоящий гость! Сейчас, чтобы развлечься, все мы были готовы выслушивать даже наставления леди Рады. Я выглянула через окно и поняла, что экипаж абсолютно незнакомый. Из него вышла нарядно одетая дама, но украшенная перьями шляпка не позволила рассмотреть лицо. Поэтому к тому времени, когда служанка постучала в дверь и сообщила, что приехавшая леди ожидает в гостиной, я уже успела поправить прическу и с еще большим интересом поспешила вниз.

Меня ждало потрясение: в комнате, изящно сложив тонкие руки на шелковой юбке, сидела старшая сестра господина Клауса. Я замерла в дверях.

— Леди Николетта, простите меня за столь внезапное вторжение. — При моем появлении она встала, зашуршав дорогой тканью. — Понимаю, что официально мы с вами не представлены, но я взяла на себя смелость нарушить некоторые правила приличия, раз уж вы все равно знакомы с моим братом. — Она приложила руку ко рту, будто бы делясь со мной секретом. — Уж больно скучно здесь зимой, так что лишнее хорошее знакомство никому не помешает. Меня зовут Филиппа, и я была бы рада, если бы вы без церемоний называли меня по имени.