Василий Доконт - Ура, Хрустальная Корона! Страница 65

- Правильно боялся. Я тебя ещё и побью, пусть только рука заживёт. Я тебе не какой-нибудь капитан из заградителей - со мной не справишься так легко, и так легко не отделаешься, - забывшись, Огаста ткнула пальцем в повязку на левой руке Тахата. Тот скривился, но промолчал.

- Ой, извини! Я забыла! Больно? Ну, конечно же, больно - какая я дура, что спрашиваю.

Вошёл Сабах:

- Что ж, продолжим, капрал.

- Ты - капрал? Вот здорово - на второй день службы. Ты и это от меня скрыл? Ну, погоди! Плохо ты меня ещё знаешь!

- Девушка, выйдите, - Сабах указал Огасте на дверь, - Вы мешаете исцелять раненого.

- Вы - маг-лекарь? Но вы в форме, а не в мантии.

- Я служу в той же роте, что и ваш капрал. Выйдите, мне надо заняться его рукой.

- Можно, я побуду! Я буду сидеть тихонечко. Ещё никогда не видела, как исцеляют раны.

Сабах был непреклонен:

- Я сказал - выйдите.

- Скажите, а шрам у него останется? Тахат, пусть маг оставит тебе шрам - я буду любить его и целовать иногда, хоть ты этого и не заслуживаешь. Пусть будет хоть маленький шрамчик. Хоть самый маленький.

- Скажите, лейтенант, вы верите в судьбу?

- Так точно, господин командор, верю. Моя судьба - быть военным, и я - военный.

- Я не это имел в виду. Военным вы захотели стать - и стали. Это не судьба, это ваш выбор. Судьба - когда происходят события, казалось бы, совершенно не связанные друг с другом, но определяющие вашу жизнь, да и не только вашу. И определяющие её в каком-то одном направлении. И как бы вы не ухищрялись, какие бы усилия не прилагали, на какие хитрости бы не шли - результат остаётся всё тот же - вы словно всё время выходите на одну и ту же дорогу, как бы не старались с неё уйти.

- Я молод, господин командор, и мне трудно судить, по какой дороге я иду, и одна она или их несколько. Это, наверное, только с возрастом видно, что всю жизнь ходил вокруг одного дерева, хотя всё время считал, что идёшь по дороге. Только достигнув вашего возраста, я смогу ответить на ваш вопрос или хотя бы убедиться, что то, о чем вы говорите, существует на самом деле.

- А то, что события вокруг вас связаны между собой, вы замечаете?

- Если они происходят вокруг меня, то и связаны, потому что я в них участвую. Из-за меня и связаны. Или я опять не понял вас, господин командор?

- Опять не поняли, лейтенант. Не расстраивайтесь, здесь нет вашей вины: просто очень трудно объяснить кому-то то, что и самому кажется непонятным. С самого начала формирования священных отрядов я чувствую постоянное вмешательстве какой-то высшей силы, может быть, кого-то из богов. Хотя мне казалось, что боги должны действовать иначе: более мощно, более непосредственно, своими руками, а не через нас, людей. Я много лет служил в армии и привык, что все события происходят после долгой подготовки и создаются усилиями не одного человека, а многих. А тут - цепочка совершенно случайных поступков совершенно разных людей приводит к таким неожиданным результатам, что остаётся только удивляться. Ладно, лейтенант, не забивайте себе голову моими словами. Поговорим об этом в другой раз. Не подумайте, что я вмешиваюсь в ваше командовавание ротой, но скажите мне: почему Тахат - уже капрал?

- Когда он пришёл, я провёл с ним тренировочный бой. Должен сказать, что он превосходит, в мастерстве владения мечом, как меня, так и любого солдата роты. Нам всем есть чему у него учиться, и мы учимся: я назначил его инструктором по рукопашному бою. Чтобы добавить ему авторитета, я и присвоил ему капрала. Если бы он знал службу, то вполне мог бы быть и сержантом. Но после сегодняшнего поединка он и без сержантских нашивок будет в почёте у солдат.

- А что он делал на приворотной башне?

- Я хочу, чтобы он был грамотным капралом, и он проходит обычную службу в свободное от занятий с солдатами время. Могу я спросить?

- Да, конечно.

- Почему вы священные отряды назвали ротами?

- У нас везде отряды: заградительные, городской стражи, дворцовой стражи. Мне захотелось чего-то нового, да и звучит больше по-боевому. Сохранились некоторые документы ещё с доалановых времён - там и упоминается воинское подразделение - рота. Вам не нравится название?

- Название как название, только ещё немного непривычное.

- Вы первый поинтересовались, больше никто не обратил внимания. Вы хорошего лекаря позвали к Тахату?

- Его лечит наш ротный маг-лекарь.

- У вас есть уже свой маг-лекарь?!

- Да, пришёл сегодня утром.

- Когда?!

- Сегодня утром.

- Цепочка поступков… ещё одно звено… Он хороший лекарь?

- Не знаю, господин командор. Но обещал к утру поставить Тахата в строй. Говорит, что боится спешить - первый пациент на новом месте. Надеюсь, что хороший.

- Если я прав, то он должен быть хорошим лекарем! Я вижу, вы строите новые конюшни?

- С приходом табуна из моего имения в роте будет две сотни всадников, и совсем не останется места в старых конюшнях. А вдруг вы пришлете мне ещё сотню конных копейщиков?

- Аппетит у вас совсем не детский, лейтенант. Как ведёт себя Куперс? Он всё-таки барон, и не привык подчиняться.

- Ему трудно, но он старается. Я поручил Куперсу наладить обучение верховой езде и уходу за лошадьми для всех солдат роты. Если нам сменять заградителей, то пешему на побережье делать нечего.

- Зачем сменять? Мы будем действовать отдельно. У нас будут свои задачи, лейтенант. Но конница нигде не помешает.

"Он не мог приехать так быстро - я же написал ему только вчера. А может, он думал так же, как я? И сам ехал ко мне? Как теперь узнаешь? Проклятый щенок!", - число личных врагов первосвященника увеличилось ещё на одного человека, - "Как его там, Тахат, что ли? Сломать такой хороший план!", - Ардифф сидел на заседании Храмового Круга в полной растерянности. Подготовив и тщательно продумав своё сегодняшнее выступление, он надеялся восстановить прежнее влияние на служителей. Всё-таки он был единственным среди них Верховным ("Апсала - глупая баба, не в счёт") и уже поэтому должен был главенствовать в Храмовом Круге. Но хвастовство Гандзака новыми подвигами его ("это надо же - его") роты выбило почву из-под ног первосвященника.

Задумавшись, Ардифф совсем потерял нить беседы служителей, но какая-то фраза, сказанная кем-то из них, настойчиво лезла в голову.

- Повторите, что вы сказали, служитель Медан?

Служитель Рудничего удивлённо посмотрел на Ардиффа:

- Когда? Я ничего не говорил, господин первосвященник.

- Не сейчас, раньше, - Ардифф досадливо скривился: до чего же тупы эти служители, - Когда служитель Гандзак рассказывал нам, как Водяные спасли город от разграбления дезертирами с побережья.