Дьяволы - Джо Аберкромби Страница 8

— Она была лучшей из нас. Всегда такой храброй. Так уверена в себе. — он взял её здоровую руку и её забинтованную руку и зажал в своей. У него были большие, сильные и тёплые руки. Как только она подавила желание вырваться, почувствовала что-то странное и успокаивающее.

— Послушай, — проворчала она, — Я не знаю... как быть принцессой...

— Все, чего я хочу, — сказал он, — для тебя… чтобы ты была собой.

Вряд ли он бы так сказал, знай её получше. Но Кошёлка всегда говорила: «Не спугни цель, когда она сама лезет в ловушку», — и сейчас он хмурился, глядя в пол, поэтому она позволила ему продолжать говорить.

— Несколько недель назад я узнал, что моя сестра Евдоксия умерла. Никто сильно не опечалился. Некоторые говорят об отраве. Некоторые говорят — результат последнего самонадеянного колдовского эксперимента.

— Колдовского? — с сомнением пробормотала Алекс.

— Какова бы ни была причина, её трон пуст! Глаза Михаэля взметнулись и встретились с её глазами. — Пора тебе вернуться.

Её брови оказались ещё выше.

— На трон?

— На Змеиный трон Трои.

Во время первой встречи он объявил её принцессой. Во время второй он положил на стол императрицу. При таком раскладе она станет ангелом к вечернему ​​чаю и богиней к ночи.

— Не могу дождаться, когда ты его увидишь, Алекс! — сказал он, сияя глазами. — Столп, воздвигнутый ведьмами-инженерами древнего Карфагена, возвышается над городом, отбрасывая тень на всю гавань! На его вершине — знаменитые Висячие сады, прекраснее, чем ты можешь себе представить, орошаемые горными источниками, текущими по Большому акведуку.

Он взял её за одно плечо, протянув другую руку, как будто вид расстилался перед ними.

— Базилика Ангельского Явления возвышается над зеленью, заполненная паломниками, желающими узреть реликвии великих крестовых походов! И дворец, а над всем этим — Фарос, величайший маяк в Европе, на его вершине — Пламя святой Натальи, сияющее, как звезда, ведущая сыновей и дочерей Трои домой! — он повернулся к ней, схватил за другое плечо, держа на расстоянии вытянутой руки. — Наш дом, Алекс!

Она моргнула, глядя на него. Все инстинкты, усвоенные на горьком опыте за эти годы, подсказывали относиться ко всему как к лжи, да и были когда-нибудь более смехотворные нелепости, чем эти?

Только она здесь. В Небесном Дворце. Впервые за несколько недель в тепле. С гребнем, который стоит дороже её рук. В мантии, которая стоит дороже её головы. И было что-то чертовски правдоподобное в этом ублюдке. Она начинала думать — он может быть тем, за кого себя выдает. Она почти начинала думать, что она может оказаться той, за кого он её принимает.

Кажется, герцог Михаэль опомнился и убрал руки.

— Я знаю, это, наверное… слишком сложно принять. Я знаю, это должно быть страшно. Но я буду с тобой на каждом шагу этого пути.

— У меня никогда не было… никакой семьи… — она едва понимала, говорит правду или играет роль. Наверное, это к лучшему. Так получается самая лучшая ложь.

— Мне так жаль, Алекс. Потребовалось так много времени, чтобы найти тебя. Много лет… Я потерял надежду. Позволь мне всё исправить. Позволь мне помочь тебе сейчас. — у него были влажные глаза, поэтому она посчитала, что ей тоже подойдёт. Ей никогда не приходилось долго искать грустные воспоминания.

— Я могу попробовать. — она шмыгнула носом, сморгнула слёзы и застенчиво улыбнулась. — вполне неплохое выступление.

— Это всё, о чем я могу просить. — он вытер глаза запястьем. — Столько всего нужно сделать. Ты должна встретиться с кардиналом Жижкой! Она может нам помочь. Скоро, Алекс, мы вернёмся туда, где нам самое место!

И он улыбнулся, теперь уже без намёка на неловкость, и ушёл, закрыв за собой дверь.

Алекс несколько раз говорили, где её место. В тюрьме. В канализации. В неглубокой могиле. В аду. Смотря кого спросить. Такая удача должна где-то носить спрятанную бритву, только какой есть выбор?

Она должна Папе Коллини вдвое больше, чем стоит, если щедро рассчитать её стоимость, и это даже не единственный долг. Она заняла деньги у Королевы Треф под разорительные проценты, чтобы иметь возможность жульничать в карты против Маленькой Сьюзи, но Сьюзи оказалась лучшей мошенницей, чем Алекс, так что она должна и Сьюзи, которая ей нос отрежет за это, и Королеве Треф, которая вырвет ей коленные чашечки за это, и всё ещё должна Папе Коллини, который выдерет несколько зубов и пальцев, а затем — когда он узнает об остальных долгах — вероятно, и глаза в придачу.

Большое спасибо, но нахер это.

Каковы бы ни были её сомнения по поводу всей этой истории с принцессой, она случилась в идеальное время. Она может сыграть роль и получить, всё, что можно, а когда это станет выглядеть как проблема, можно бросить своего так называемого дядю где-нибудь на извилистой дороге в Трою и найти себе новое имя и новое место для обитания.

«Надо обращаться с людьми как с апельсинами», — всегда говорила Кошёлка. «Выжми из ублюдков всё возможное, а потом не жалей, когда выбрасываешь сухую кожуру». Надо обращаться с людьми как со ступеньками. Как со ступеньками на лестнице. Или однажды проснешься, имея за душой только набор следов от сапогов на спине.

Алекс не могла сдержать улыбку, расползающуюся по лицу. Она прислушалась к своим ощущением, и ей понравилось. Она начинала думать, что герцог Михаэль может стать ступенькой к чему-то очень славному. Пока не совсем понятно, к чему именно. Довольно долго она не заглядывала дальше, чем следующий обед. Но она разберётся по ходу дела. Она быстро соображает, любого спроси. Она оперлась локтями о подоконник. Нежный ветерок обдувал щёки, а тёплый огонь — спину, и ухмыльнулась, глядя в сторону трущоб. Там внизу, если прищуриться, можно увидеть людей. Но они были так далеко внизу. Она не могла не потереть этот прекрасный мех о лицо снова и хихикнула.

Затем она сунула гребень в рукав.

Лучше уж перестраховаться.

Глава 5 «Стадо паршивых овец»

Ошеломленный благоговением, брат Диас медленно повернулся, запрокинув голову и открыв рот.

— Как красиво…

Часовня Святой Целесообразности была примерно в четыре раза выше, чем шире, гулкий колодец из многоцветного мрамора, освещённый ангельскими лучами с купола высоко наверху. Резные ниши содержали скульптуры Добродетелей