Дьяволы - Джо Аберкромби Страница 9

Его кафедра, он осознал, благоговейно тая в тёплом сиянии удовлетворения. Его кафедра в его часовне. Он никогда не был хорошим монахом, признаться честно. Но в таком месте? Он справится.

— Красивое тут местечко. — Баптиста обняла его за плечи чересчур знакомой рукой и указала на фреску. — Этот святой Стефан — работа хаварайца.

— Правда?

— Знала его на самом деле.

— Святого Стефана?

— Хаварайца. — Баптиста скромно откинула выбившийся локон, но он тут же упал обратно. — Как-то рисовал меня.

— Рисовал?

— Я тогда подрабатывала фрейлиной королевы Сицилии.

— Ты… кем?

— Он рисовал её днем. Я была моделью по вечерам. — она наклонилась ближе и прошептала, — Хотел писать голышом.

— Э…

— Но я настояла, чтобы он не раздевался! — Баптиста расхохоталась, смех перешёл в смешок, смешок умер в неловкой тишине. Она промокнула глаза. — Он умер от сифилиса.

— Хавараец?

— И вскоре после этого — королева Сицилии. Думайте, что хотите. Наверное, эта картина у герцога Миланского.

— Королевы Сицилии?

— Не. Та, где я. Он был прекрасным человеком.

— Герцог Миланский?

— Тьфу, нет. Он — полное дерьмо. Я имела в виду хаварайца. — она рассматривала фреску святого Стефана, блаженно улыбающегося, пока зубастые эльфы расплющивали его яйца раскалёнными щипцами. — Одна из тех по-настоящему чистых душ, которые изредка встречаются.

— Мне… так жаль это слышать. О его смерти, то есть, не о его чистой душе… — брат Диас воспользовался поводом выскользнуть из-под руки Баптисты. Он много лет не был в таком близком контакте с женщиной, и прошлый раз вышло совсем не хорошо. Он нежно положил руку на одну из нескольких десятков гигантских молитвенных свечей, по крайней мере вдвое его выше и толстых, как ствол дерева, гадая, сколько это могло стоить. Он уже одерживал невоспетые победы, ведя переговоры о контракте с торговцем свечами от имени своего монастыря, поэтому у него появилась разумная идея. — Действительно, красивая часовня…

Гордость не входила в число Двенадцати Добродетелей, но после того, как его так долго мариновали в позоре, трудно было не представлять лица своих так называемых братьев в трапезной, услышавших эту новость. Викарий? Роскошной и уникальной часовни? Внутри Небесного Дворца? Он представил чудовищный масштаб высокомерия матери, отброшенные в сторону мелкие достижения родных братьев, блюда, которые сначала передаются ему, пока остальные ссорятся из-за объедков...

Скрежещущий голос Якоба из Торна прервал его грёзы, которым он предавался вместо молитвы стоя на коленях:

— Мы не будем проводить здесь особо много времени.

— Не будем?

Морщась, рыцарь что-то искал, держа одну руку под аналоем. Раздался стук, скрежет шестерёнок, и кафедра скользнула в сторону, открывая спрятанную лестницу, исчезающую внизу.

— Ваша паства внизу.

Брат Диас сглотнул, вглядываясь в чернильную тьму под часовней, упоминание кардинала Жижки о воющей ночи за пределами Божьего творения вновь заставило волоски на шее встать дыбом.

— Почему внизу?

— Отчасти, чтобы защитить их.

— В основном, чтобы защититься от них, — сказала Баптиста, взяв подсвечник с тремя мерцающими огоньками.

Именно следуя за ней вниз, брат Диас заметил все её кинжалы. Трудно было не заметить огромный у правого бедра и немного меньший, пристегнутый к левому, но теперь он увидел изогнутый сзади на поясе, и предательский блеск навершия в верхней части высокого сапога, и, благословенная святая Беатрикс, два в другом.

— У тебя очень много ножей, — пробормотал он.

— Я посчитала плохой идеей остаться как-нибудь без единого в запасе. Свечи придавали её глазам игривый блеск, совершенно не соответствующий теме. — Как же я тогда смогу кого-нибудь заколоть?

— И часто ты закалываешь людей?..

— Стараюсь свести это к минимуму. Никогда не подставляй шею — вот мой девиз. — она вздохнула. — Но хорошо прожитая жизнь, волей-неволей, будет сопровождаться некоторыми сожалениями.

— Волей-неволей, — бессмысленно пробормотал брат Диас. За его спиной Якоб из Торна издавал едва заметный болезненный стон при каждом шаркающем шаге.

Стены менялись по мере спуска. Изящная кладка сменилась небрежно уложенным кирпичом фундамента, который сменился странно бесшовным серым камнем — как задняя стена кабинета Жижки — свечи отбрасывали странные тени от змеящихся выпуклостей камня. Брат Диас протянул руку, слегка коснулся его кончиками пальцев. Очень гладкий, очень твердый и очень холодный.

— Остатки древнего города, — сказал Якоб из Торна.

— Над землей осталось немного, — бросила Баптиста через плечо, — Но внизу мили туннелей. Никто не знает, насколько они глубоки. Все построено инженерами-ведьмами Карфагена.

Брат Диас отдёрнул кончики пальцев, нервно тронул бугорок на рясе, под которым покоился флакон с кровью святой Беатрикс. Он не мог отделаться от иррационального ощущения, что спускается в утробу монстра.

— Иронично, правда. — Баптиста усмехнулась. — Задолго до того, как это стало Святым Городом, это было… ну… — свет от её канделябра упал на тяжёлую дверь, обитую железом, по-видимому, обожжённую пламенем, с глубоко высеченными несколькими переплетенными кругами рун. — Нечестивым Городом? — и Баптиста ухмыльнулась через плечо, постукивая по двери костяшками пальцев.

Брат Диас приготовился к неизвестным ужасам, когда замки загрохотали и дверь распахнулась, но за ней показалось только комнатка с камином и котелком, несколькими ящиками и бочками, полками с посудой и столовыми приборами. И огромным лысым мужчиной, державшим лампу с китовым жиром.

Баптиста нахмурилась, глядя на другую дверь, ещё более тяжёлую и сильнее испещрённую рунами, чем предыдущая:

— Всё тихо?

— Волшебник жаловался на еду, — сказал с сильным акцентом высокий человек, садясь за стол и беря в руки очень маленькую книгу. — Но в остальном да. Это наш новый настоятель?

— Брат Диас, — проворчал Якоб.

— А, кастильский?

— Леонский… — хотя настаивать на разнице казалось абсурдным в данных обстоятельствах.

— Приятно познакомиться. Я Хобб. Присматриваю за дьяволами.

Брат Диас сглотнул:

— За чем?

— Разве кардинал Жижка не прочитала вам лекцию?

— Она читала ему лекцию, — сказал Якоб из Торна.

— Они на самом деле не дьяволы. — Баптиста подошла к длинной стойке, на которой висело не менее дюжины связок тяжёлых ключей. — Технически нет.

— У вас очень много ключей, — пробормотал брат Диас.