О`Санчес - Одна из стрел парфянских Страница 9

Примерно тогда же, с соседнего перекрестка исчез слепой нищий мужичонка, но его судьбой никто не поинтересовался: мало ли нищих бродит по матушке Руси? Если бы слепой был членом своей гильдии или окрестной банды, дело осложнилось бы, но нищий жил и зарабатывал один. Для старика по имени Гром это было очень полезным обстоятельством, поскольку нищий все свои капиталы носил при себе, и лже-Липкину осталось в наследство более пяти тысяч рублей на русские деньги – два официальных годовых оклада директора приюта.

По первой линии Васильевского острова, от Среднего проспекта к Большому, ковылял слепец в очках и с белой палочкой. Уже неделю, как он обосновался возле ближайшей станции полуразрушенного древнего, но все еще действующего метро, где другие нищие сжалившись над ним и выдуманной им историей, приняли его в свои ряды. Там он собирал на пропитание, там же и спал в загаженном «метровском» вестибюле. Уже дважды ночью его пытались ошмонать коллеги по промыслу, но обошлось… Старик чувствовал себя существенно лучше, чем год с четвертью тому назад, но ощущал, что измученный временем и бездомьем организм может отказать в любую минуту. Все так же тряслись руки и ноги, столь же мучительной для него оставалась процедура пользования сортиром, разве что голова работала чуточку яснее, и голосовые связки отказывали не столь часто. Надо было срочно искать логово покомфортнее…

Сегодня ему бросили в шапку монету-ловушку, и теперь он следовал на магический зов. Несмотря на пытки и казни, в городах всех стран мира продолжали орудовать воры, убийцы, торговцы дурью, мелкие колдуны. Как их ни выпалывали оллы – этих подонков словно и не убывало. Вот и сейчас: остроумный землянин придумал и подколдовал монету, которая должна подействовать только на человека, и только если при нем большая сумма наличных денег. Всем известно, что среди нищих попадаются богачи…

Полкилометра старик преодолевал дольше двух часов, и только властный зов заклятья не позволял ему лечь и уснуть тут же, на асфальте первой линии. Минут пять он стоял перед дверью в полуподвал и мелко-мелко кхекал, пытаясь одновременно отдышаться и откашляться. Старик сунул ревматический палец под стекло очков и неуклюже, но с первого раза выковырнул с правого глаза накладное бельмо: «А.Н. Гобой-Новых. Русский язык и литература», – прочел он на двери и ткнул костылем в дверь раз, еще раз. Немного погодя – еще два раза. Вдруг дверь распахнулась.

– Здравствуйте. – Хозяин остро глянул на пришельца – вы по объявлению?

Был он невысок, пузат и седовлас, возрастом – если земных, ординарных – лет под шестьдесят.

Пухлая рука на отлете, в ладони самокрутка, крепыш, видимо – не дурак весело пожить, взгляд быстрый и твердый.

– Д-а-а, – выдохнул старик.

– Деньги при вас? – голос хозяина был абсолютно безмятежен, будто речь шла не о разбое с отягчающими обстоятельствами, триста сорок шестая-бис, а о реальных курсах русского языка и литературы. Старик вновь кивнул, и хозяин зашевелился – Проходите, давайте я помогу…

Он подхватил старика под локоток и свел вниз по бетонным ступеням. Все складывалось как нельзя более удачно: на деда морок навести – раз плюнуть, а не выдержит сердчишко – ночью выкинуть в ближайшую подворотню, магию счистить – и все будет ровно. Наговор был составлен для суммы от «штуки» и выше, значит и две, и три может образоваться.

– Зовут меня Александр Николаевич, а вас? Впрочем, не важно. Итак, деньги, прошу вас?..

Ско… – Хозяин смолк на полуслове. – Пардон, я на минуточку, подперло срочно отлить…

Старик, пользуясь моментом, снял очки, наклонился над столешницей и дрожащей рукой потянулся к лицу, дотянулся грязным пальцем до левого глаза, сковырнул второе бельмо, спрятал в карман. И вовремя: вернулся Александр Николаевич, бросил полотенце на спинку стула и встал перед сидящим дедом.

Старик проскрипел, тускло глядя на его живот:

– Вы хотите отнять мои деньги. Их пять тысяч двести. – Речь его шла так медленно и с таким старческим глиссандо, что хозяин едва разобрал смысл. Старикан упрямился, надо же, какой кремень замшелый…

– Не отнять, а получить, в обмен на обучение русскому языку. Смотрите на подсвечник, сейчас я зажгу свечи, а вы пока доставайте деньги и кладите на стол, мы их будем пересчитывать… – Он осторожно повел ладонью – заклятье действовало и сидело прочно. – Так в чем же дело?..

Старик перестал спорить и запустил правую, ходуном ходящую клешню к себе за пазуху. То, что он вынул оттуда, вовсе не походило ни на кошелек, ни на бумажник. Это была черная трубка-цилиндр, диаметром около трех сантиметров и длиною сантиметров двадцать пять. На конце этой трубки сидело нечто вроде плиссированной юбочки, или сложенного зонтичного купола. Старик обхватил цилиндрик ладонью, щелкнул чем-то и зонтик раскрылся, превратившись в круглую гарду, а из торца черной трубки с шипением выскочила метровая лента какой-то черной субстанции. Мерцание, от нее исходившее, подсказывало, что это не металл, а скорее какое-то энергетическое поле, заключенное в форму прямого клинка. Острие клинка оказалось перед носом того, кто представился Александром Николаевичем.

– Э, э, дедушка, ты что удумал? – Хозяин понял, что все идет не так как полагалось. Смертным ужасом пробила догадка: «оллы накрыли»… Но – нет, не похоже, поле не то, мана не та… Ужас отступил, оставив пот на жирном загривке и слабость в коленках. Он отпрянул от клинка на метр, потом еще немного… Это не страшно, здесь можно управиться… Либо отвлечь и отнять, либо бросить в голову, чем потяжелее…

– Погоди, дед, ты мне эту штуку предлагаешь?

– Кх-х… нет… – Старик неуклюже повел мечом поверх стола и старинный бронзовый канделябр лишился, подобно сраженному Змею Горынычу, всех трех «голов» с незажженными свечами.

Гобой не был трусом, но осторожностью не пренебрегал никогда. С таким мечом шутить нельзя, но и… Надо что-то делать, а главное отвлечь, заговорить зубы…

– Ты что творишь, дед? Канделябр – из царского дворца, знаешь, сколько он…

– Убью, – объявил старик. – Только дернись. Он хватил клинком по столешнице красного дерева и здоровенный треугольник, едва не в ладонь толщиной, с глухим стуком упал на паркет.

– Деньги. – Старик задыхался и видимо поэтому старался говорить экономно. – Десять тысяч. Живо.

Гобой-Новый был тертый мужик и повидал всякое, но чтобы трухлявый пень, да под заклинанием, у него дома разбойничал… Однако факта скепсисом не перешибешь: он к стене прижат, а чертова саблюка у горла дрожит.

– Ладно… дед, осторожнее… нет у меня таких… дам!!! Сейчас дам все деньги…

– Сам… возьму… Иди… в ва-нну… Быстро…