Владимир Шимский - Дети Смерти Страница 55

«Моя?»

«Чья?»

Тотчас к горлу подступила неистребимая тошнота.

«Эх-хе-хе! Кого растим?»

«Не надо, отец».

«Ты убил меня».

«Я… я?! О, нет!»

Шатало от слабости.

Унрит тряхнул головой, отгоняя непрошенные воспоминания. Сейчас (да и там, в Унре) они только мешали ему, ослабляя привыкшее к постоянному ожиданию смерти тело. Разъедая, как ржавчина, привыкший к постоянному насилию над жизнью дух. Его вырвало, но он тут же забыл бы об этом, если бы не природная брезгливость, заставившая унрита шарить во тьме с особой осторожностью, чтобы не измазаться в тошнотворной жидкости, которую выдавила из себя почти чужая ему человеческая плоть.

Факела он не нашел. Зато, ткнувшись ладонью во что-то холодное и липкое от крови, быстро определил, что под рукой у него крестообразный примитивный эфес мораннского меча. Того самого, которым он швырнул в мнимого Бигги.

«Мнимого, Дэн».

«Но тогда чья же это кровь?» — похолодел унрит.

Рука Дэна осторожно скользнула вдоль острого лезвия и очень скоро нащупала лежащее на полу тело. Удар мечом пришелся чуть ниже сердца. На убитом (или раненом?) была унритская куртка. Под ней остро пахнущая потом и кровью рубаха. Под ней — такой же, как у Дэна, уартор. «Кер?» Человек лежал на боку, разбросав в стороны похолодевшие руки. «Нет, не Кер», — подумал унрит.

Дэн склонился к груди лежащего и затаил дыхание.

Человек был мертв.

«О, Великие боги! Вы не позволите, чтобы я…»

«Убив не по своей воле отца, оказался убийцей…»

— Друга, — в ужасе прошептал Дэн.

Он еще надеялся, хотя интуиция подсказывала ему — чуда не произойдет. Пальцы унрита (он едва ощущал их) коснулись лица убитого. Дэн нащупал складку губ. Мясистый с горбинкой нос («Нет, нет. Это не он»), затем коснулся левого уха. Рука скользнула к правому.

Правого уха у убитого не было.

Вместо него — отвратительный нарост. Ошибиться было невозможно.

— Бигги! — с безумным шепотом, который казался страшнее крика, отшатнулся от распростертого на полу тела унрит.

Он пребольно стукнулся головой о низкий потолок, но боли не чувствовал. Сгусток пыли, сорвавшись с грязного потолка, забился ему в ноздри — он невольно вдохнул, и:

— А-а-а-пчхи!

Нет!

— Пчхи!

Дэн чихал и плакал. Плакал и смеялся. Он упал на пол и — откуда только силы взялись? — бился об пол, о стены, о металлических хисс, как выброшенная на берег рыба, моля о том, чтобы боль, которую он причинял и без того израненному телу, скорее убила его.

Между тем дверь «ловушки» в очередной раз бесшумно скрылась в стене, и узкий проход озарился тусклым светом мерцающих в глубине «ловушки» нотасов. Свет показался унриту ослепительным. Во мгновение ока его обезумевший взгляд охватил всю картину пиршества Унры. Обгорелые тела Кера и Тора. Измазанное кровью и оттого кажущееся еще более удивленным лицо Малыша. Его собственные окровавленные ладони. «О! Светлей…»

Крик замер у Дэна в груди.

Кошмар не кончился. Он только начинался.

Из «ловушки» вышла заплаканная («а волосы у нее не такие уж и золотые») Мирилла. Первый раз в жизни унрит понял, насколько страшной может быть неземная красота. Прекрасное лицо Мириллы озарила испуганная улыбка. Девушка потянулась к унриту. Губы ее что-то шептали:

— Дэн! Как хорошо, что ты здесь!

Или ему послышалось?

— Как хорошо!

— Хорошо? А чего ж хорошего? — прошелестели его губы в ответ, между тем, как все тело резко подалось назад. — Не подходи.

— Почему, Дэн?

— Не подходи.

Зубы стучали. Новый кошмар пробудил уже угасавшую волю к жизни. Унрит не то прошипел, не то проскрипел еще раз:

— Не под-хо-ди.

— Какой ты страшный, Дэн. Где Ирд? Что с ним? И что все это значит? — шагнула к нему Мирилла.

«О! Если эти твари могут заставить видеть, значит, и…»

— Стой. Там. Где. Стоишь.

— Но почему? Если я хочу… — она перешагнула через обгоревшее тело «капюшона». — А Кер? Где Кер?

«Ну да, именно эти вопросы она и должна задавать. В твоем представлении, Дэн. Об Ирде. О Кере. Сейчас она спросит…»

— Ои! А это кто? — Девушка указала заметно дрожавшей рукой за спину унрита. Туда, где лежал окровавленный Биг.

— Дэн, что произошло? — она едва не плакала. В таком состоянии Дэн ее еще не видел.

О! Эти твари могут все.

— Я спустилась вниз («а куда ж еще?» — подумал унрит). На этой штуке, — девушка показала на открытую за ее спиной «ловушку». — Я искала… Ирда. Там… внизу… то же самое. Коридоры. Ходы. Странные звуки. Очень странные. Я никогда, — она судорожно сглотнула, — никогда не видела таких… снов. Это ведь сон, да?

«Кошмарный», — подумал про себя унрит.

Мирилла уже перешагнула мертвого Тора. Дэн, отступая, перелез через холодное тело маленького уродца и, словно щитом, прикрылся им. «Если оно уже выпустило, что там у него? щупальца? ему придется перебраться через тебя, Биг. Прости». В голове звенело. Слабость во всем теле делала движения унрита беспомощными, как у грудного младенца.

— Он… жив?

— Кто? — прошептал, продолжая свое нелепое отступление, унрит.

— Ирд.

— Вряд ли.

«И ты это знаешь лучше меня».

— Он… здесь?

— Нет.

— А Кер?

Унрит вздрогнул.

— Он мертв.

— Ты напуган. Чем?

Лицо Мириллы двоилось, троилось. И руки ее все больше походили на огромные пятипалые щупальца. Она словно плыла по воздуху. Так, как плыл тот мнимый Дэн, когда унрит ранил неведомого магрута.

— Ои, как ты побледнел.

Ее губы отвратительно шевелились.

— У-хо-ди!

— Но… Но мне некуда уходить, — она развела руками.

— Т-тогда я вынужден буду… — на мгновение в глазах унрита потемнело, и он умолк, собираясь с силами.

— У тебя кровь. На щеке, — донесся откуда-то издалека ее голос. — Ты ранен?

— Н-не важно, — выдавил из себя унрит. Зрение возвращалось. — Я… я не договорил.

— О чем? — просто спросила девушка.

О! как она была близка. Еще несколько хор тому назад он был бы счастлив такой близостью. Теперь он медленно умирал.

— Убить, — язык с трудом выковырял это слово из пересохшего рта.

«Не смогу», — подумал унрит. Потом вспомнил, что его меч, его! остался в груди бездыханного… «Да и нечем уже», — обреченно подумал он.

— Убить? Меня?! — Мирилла уже склонялась над ним. — Да ты спятил, Дэн!

«Это было бы неплохо», — мелькнуло в угасавшем сознании унрита. Что-то темное коснулось его лица, и он понял, что это сама Смерть.