Источник - Дмитрий Александрович Билик Страница 6

— Что?

— Мультфильм про льва, который отправился в родные края в надежде навестить бабушку и спокойно порыбачить.

— Лев? Порыбачить?

— Не бери в голову. Это непереводимый страланский юмор.

Глава 3

Хочешь рассмешить бога? Скажи, что станешь работать бесплатно и люди будут тебе благодарны. Нет, поначалу так и было. Фейкойцы, которые радушием и спокойствием напоминали мне сибиряков, искренне радовались, что нашелся такой законченный идиот, который не ценит свое время. И, само собой, благодарили, что уже радовало меня. Короче говоря, дня два мы ходили и друг друга радовали, пока не наступила самая страшная фаза в отношениях — привычка.

«Кака така привычка?» — интересовались в каком-то старом советском фильме. Да самая обычная. Помнится, один бизнесмен решил заняться добром. Неожиданно и инициативно. Он выставил в своем магазине деревянный стеллаж с бесплатным хлебом, где так и написал: «Для пенсионеров». Сначала данное нововведение вызывало недоверие, затем неподдельную благодарность, а после… ненависть.

Чего только не узнал о себе этот бизнесмен, когда через месяц все пенсионеры города собирались в очередь за бесплатным хлебом перед открытием магазина. И что он вор, потому что государство выделяет ему деньги, а этот негодяй точно что-то прикарманивает. Разве может быть по-другому? И что законченный мерзавец — потому что издевается своим подачками над несчастными пенсионерами. Это уже заявляли люди помоложе. И что обычный популист — наверняка баллотироваться собрался, вот и зарабатывает себе очки. Хайпует, зараза, одним словом.

В общем, кампания просуществовала пару месяцев, после чего бизнесмен ее свернул, по итогу поев большой ложкой ароматного говна. И не потому, что пенсионеры какие-то не те или какая-то не та страна, все проще. Люди везде одинаковы. И даже самые светлые и тонко чувствующие создания при постоянном потреблении чего-то хорошего, за что ничего не просят, воспринимают это как данность. Что не имеет цены — не имеет и ценности. Работает, само собой, не только с хлебом.

Поэтому когда я несколько часов чистил дымоход одного фекойца (и это отнюдь не эвфемизм), а после получил дежурное спасибо, без последующего влияния на хист, то даже почти не удивился. Это оказалось лишь первой ласточкой а окончании прокачки промысла. Постепенно остальные горожане тоже стали воспринимать меня как блаженного осла с морковкой перед мордой, на котором можно пахать. И их благодарность стала неискренней.

Это бы прежний Матвей долго расстраивался, рефлексировал и думал, что же он сделал не так. Теперешний лишь одним утром вышел наружу и под гневный ропот заявил, что лафа закончилась. Прошла любовь, завяли помидоры, ботинки жмут и нам не по пути.

К тому же, у меня были свои заботы. За все это время я лишь мимолетно пообщался с Лео, который стал практически правой рукой Анфалара по хозяйственным вопросам, и Форсвараром.

С последним, кстати, произошли небольшие изменения. Я помнил, как «ожил» бывший правитель, когда его «запитали» от Осколка. Да еще радовался, что теперь не надо заниматься организацией жизни города. Отныне он опять поскучнел, даже движения стали скованными, сдержанными. Может, произошел какой-нибудь откат?

Единственное — Форсварар невероятно участливо отнесся ко мне. Стоило ему увидеть старого друга, как бывший правитель словно включился. Он даже несколько раз напрашивался со мной помочь горожанам, чтобы поболтать и все такое, однако Анфалар ему запретил. Одно дело, если Мотя хочет страдать фигней, и совсем другое — если подобное желает делать защитник города. Во втором случае — это уже нецелевое расходование Осколка.

Тут еще нужно сказать пару слов о Лео. Не знаю, как так вышло, но Анфалар действительно сдержал обещание. Бежавший сюда Дракон сразу пришелся Скугге не по душе. Впрочем, теперь отметина на его лице пусть и не прошла полностью, однако значительно уменьшилась в размерах. Уж не знаю, чего там Безумец заставлял его делать, важно то, что это работало. Мне думалось, что об этом можно будет расспросить Лео.

Мой отказ от добровольной помощи открыл интересные возможности. Так, практически сразу Анфалар сказал, что рубежники крепости, среди которых у меня имелось немало приятелей, давно хотели собраться и потусить. Ну, точнее, побеседовать, это я так вольно перевел. Вроде как сам Форсварар вспомнил, что давно существовал такой старый обычай — чествование героев. А кто тут герой? Понятно кто, даже ИИ спрашивать не надо.

Убедившись, что это будет проходить в помещении наподобие банкетного зала, а не у лохани, я согласился. Хотя бы потому, что покушать в хорошей компании — это всегда здорово. Наконец-то можно будет нормально поговорить с Лео и Форсвараром.

Однако на первую половину дня у меня имелись более приземленные планы. И касались они Куси, которая даже устроила нечто вроде голодовки в знак протеста против содержания. Поэтому ближе к полудню я посадил грифониху в Трубку и рванул на восток, подальше от Фекоя.

Раньше как было — вышел в пустынную долину, с противоположной стороны от спуска к Мертвому лесу, и резвись, сколько душе угодно. Однако теперь вокруг Фекоя вырос еще один город — палаточный. Многие наемники экономили деньги на постое, понимая, что неизвестно, когда начнется всеобщее наступление. Опять же, понадобятся ли вообще их услуги? Да и сама крепость, как выяснилось, далеко не резиновая. Сейчас деньги приходилось экономить, когда еще будет следующая большая война?

Поэтому я проскользил около трети часа, пока не нашел каменистое ущелье. И только там выпустил Кусю наружу. Наверное, столько радости не бывает даже у отсидевших двадцать лет в заключении преступников, которых наконец выпустили на свободу. Грифониха полчаса наворачивала круги, даже не приземляясь. Наверное, боялась, что я загоню ее обратно в Трубку.

Хотя это она зря. Пока она летала, я размышлял. Ведь всем известно, что лучше всего человеку думается на природе. Даже если под природой подразумевается затянутое непроглядной пеленой небо и куски голого камня. Главное, что здесь можно было пройтись и повертеть в руках то, что меня интересовало.

Дело касалось, конечно, ключа-реликвии, который за последнее время «подзарядился». Вот и еще дополнительный аргумент в копилку моего угасания. Я не понимал до конца, как работает артефакт, но было ясно, что теперь он завязан на меня. Я пробовал отдать его лихо, как самой ответственной и больше всего вызывающей доверие нечисти, вот только выяснилось, что ей он руку не обжигает. И вообще Юния воспринимала реликвию, как кусок железа. Зато стоило мне ключик забрать, как приятное тепло вновь разлилось по конечности.

В том-то и фишка, что именно приятное