Источник - Дмитрий Александрович Билик Страница 7

Но хотя бы ушла повышенная тревожность, касающаяся ключа Теперь я не терзался, убирая его на Слово, поскольку понимал, что никто другой с ключом ничего сделать не сможет. Пока я жив. К тому же, дом Анфалара представал самым безопасным местом в Фекое. Только идиот попробует обнести жилище правителя. Которое сейчас вдобавок было набито не самой миролюбивой нечистью.

Однако вопрос с реликвией действительно не давал мне покоя. Я чувствовал, что еще немного и ее можно будет вновь использовать. Только что делать? Возвращаться? Ну, по идее — конечно, да. Фекой, при всем моем уважении, никогда не станет мне домом. В отличие от Алены Николаевны, своего Анфалара мне здесь не встретить. И слава богу. Не то чтобы я боялся присесть за пропаганду того, чего не желал, просто придумал новую мудрость: «Если вы хотите разочаровать близких, а к гомосекусализму душа не лежит, — станьте рубежником». Вот я и стал.

Короче, с этим все ясно, мне надо возвращаться. Только необходимо понять, что делать потом? Обратиться к воеводе? Наверное, Илия окажется немного расстроен тем, как все случилось. С другой стороны, надо смотреть, чего там придумает Тугарин. Если он вдруг решил разнести Выборг к чертям, то лишняя пара рук Илие точно не помешает.

— Куся, домой! — крикнул я, решив, что все обдумал.

Грифониха сначала сделала вид, что не услышала, поэтому я поступил так, как всегда делала бабушка, когда я начинал капризничать, — медленно пошел по направлению к Фекою. Прошло не больше минуты, как белоснежная нечисть приземлилась рядом, пусть и недовольно щелкая клювом. Я же только теперь понял, как сильно вымахала грифониха. Она уже стала больше меня, да еще вдобавок набрала мясца. Думаю, случись сейчас тот спарринг, непонятно, кто бы вышел из него победителем. Благо, Куся решила оставить попытки прощупать границы дозволенного. Может, действительно повзрослела?

Зато теперь я хотя бы спокоен, что мой родительский долг исполнен. После прогулки Куся вяло поклевала то, что ей выдавали вместо еды (к крестсежу грифониха испытывала такое же презрение, как и я), а затем чего улеглась спать. А я отправился на вечеринку, предусмотрительно прихватив с собой Трубку с лихо.

Собственно, это было похоже скорее на званый ужин или юбилей пятидесятилетнего мужика. Разве что без старых, искрящихся от синтетики, костюмов и некогда популярной (лет тридцать назад) музыки.

Когда все собрались и на большой стол вынесли еду, мы наконец расселись. Во главе, само собой, устроился Анфалар, по правую руку от него сел Лео (возле которого расположился я), по левую Форсварар. Что в целом указывало на определенную ступень местной иерархии. И это, кстати, было весьма забавно, потому что бывший правитель почти не ел, он питался другим — напрямую энергией Осколка. Но раз того требовали обычаи — расположился со всеми.

Я ожидал какого-то общего объявления, но вместо этого стражники, среди которых было и много простых чужан, начали непринужденно болтать на разные темы. Порой даже какой-то безусый юнец начинал говорить и его слушал сам Анфалар. А я тем временем испытывал на себе пристальный взгляд молодого Форсварара. В какой-то момент даже неуютно стало. Словно я городской, который зачем-то зарулил на сельскую дискотеку, где познакомился с местной красавицей. И теперь мне точно уготованы приключения, но отнюдь не сексуальные.

— Так… Матвей, ты чего сидишь, поешь мяса, — обратился ко мне Лео. — Давай я положу. Теперь с нами торгуют все Великие города.

Он стал накладывать ароматные куски какого-то огромного, если судить по ребрам, животного, загородив нас блюдом от бывшего правителя. И именно в этот момент шепнул мне:

— Не смотри на него.

— Чего?

— Не смотри на Форсварара. Сделай вид, что все нормально.

Надо ли говорить, что после этого игра «Как заинтересовать идиота» тут же началась. Голова попросту взрывалась от мыслей и общего непонимания. Получается, тут ведется какое-то негласное противостояние. Лео против Форсварара? За что? За внимание Анфалара и возможность быть подле него? Так вроде бывший правитель сам радовался, что избавился от такого ярма. В общем, непонятно.

Но теперь я только и делал, что дергался, отвечал невпопад и старался не смотреть на Форсварара. Чем, наверное, привлекал еще больше ненужного внимания. Я ждал своего шанса, чтобы хоть кто-нибудь ответил на несколько вопросов — пока тот не подвернулся. Курить тут не курили, а вот после массы выпитого, периодически ходили до ветру. Вот и мне предложил прогуляться молодой знакомый стражник — Раннагар. Я не сразу узнал в нем того пацана, который получил рубец и проклятие в нашей с Анфаларом охоте на тварей Созидателя. Точно, именно он влез вне очереди. Что забавно — теперь Раннагар опять оказался с рубцом, даже двумя, хотя после крона все отметины должны были слететь. Да и проклятия на его лице больше я не наблюдал. Видимо, искупил свою вину перед Скуггой? Может, и у Наташи тогда в этом плане был бы шанс, если возле нее окажется правильный человек. Вопрос лишь в том, захочет ли она подобного сама?

Суть в том, что за нами увязался и Лео. А когда мы вышли наружу, он жестом отослал Раннагара и теперь мне стало ясно, что все это — опять какая-то игра. Никто не хотел по-маленькому. Ну, разве что кроме меня. Но кого теперь это интересует?

— Будь начеку, — быстро проговорил Лео. — С Форсвараром что-то не так.

— Что не так?

— Не могу объяснить. Анфалар отказывается это видеть, дружба застилает ему глаза. Я заметил это еще в прошлый раз, после слабого голоса Царя царей. Тогда Фосварар был сам не свой несколько дней, молчал, ни на что не реагировал. Вел себя не как рубежник. И вернулся в нормальное состояние не сразу.

Мне стало не по себе от его слов. Особенно про «не как рубежник». Хотя бы потому, что я сам не вполне понимал, кем теперь являлся Форсварар. Он действительно был не совсем рубежником, как тот же волот, но в то же время сознание и память остались. Меня на мгновение посетила страшная мысль — что, если я создал того, против кого пытался