Лея Леса (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна Страница 25

— Так объяви сейчас? — предложил Попов.

— Поэтому сразу не расходимся и не разлетаемся, — проигнорировала его Аня.

Ей можно.

У нее родители тоже медики, и Попов ее задирать опасается. Так прицепишься, потом зачеты по сорок раз сдавать будешь. Или на практику в морг пойдешь. Столы мыть.

Запросто.

Это к Тане можно цепляться… с утра уже три записки подбросили на фаллическую тему. Тьфу, гады! Нет, записки ей не навредят. Противно просто.

Впрочем, это не помешало на большой перемене Тане встать перед группой.

— Ко мне на той неделе приехала кузина из Португалии. С завтрашнего дня она будет посещать занятия с нашей группой. Директор разрешил. Приказ подписан. У меня все.

Ну, это у Тани. У одногруппников вопросов было более, чем достаточно.

— Углова, да откуда у тебя родственники за границей? Ты себя-то видела в зеркале? — с великолепным презрением пожала плечами Извольская.

— У бабушки троюродная сестра уехала за границу. Еще вопросы будут? И да, в зеркале я себя каждый день вижу.

— И на нем покрытие не осыпалось?

— Это покрытие, Катенька, — не выдержала Таня, — называется амальгамой. Погугли, поди, только слово ищи на букву «а», не перепутай.

— Хамишь, Углова?

— Подстраиваюсь под оппонента, — Таня сверкнула глазами. И откуда только смелость взялась?

Раньше она себя сама запинывала в угол… мало ли есть отговорок для неконфликтных людей?

Нам еще вместе учиться…

Нам в одном городе работать…

А если она мне пакостить начнет?

Оно, конечно, так. Но есть ведь категория людей, которые, не получив по морде подсвечником, окончательно распоясываются. И ввести их в рамки становится невозможно. Если не применить силовых методов, конечно.

Но тогда — снова ты во всем виноват?

Таня об этом сильно не задумывалась. Усталость, тревога за бабушку, работа, учеба… какие там силы? Какие мысли? Выучить бы все необходимое — и упасть в кровать. Так-то она за себя могла постоять, но раньше. Намного раньше.

А сейчас…

Выспаться дайте!

Вот Извольская и решила, что можно обнаглеть. И сильно разочаровалась.

Нет, надолго ее сбить не получилось бы. Но вмешалась еще одна девушка.

Есть такие среди девушек. Генетика — такая штука вредная, и никого она не щадит. Когда у девушки в восемнадцать лет фигура много раз рожавшей бабы, такая, грузная и оплывшая, это не прибавляет ей кротости характера. Если к этому прибавляется широкое лицо с носом-картошкой, маленькими глазками и тремя подбородками — вообще беда.

А уж если бонусом идет характер потомственной хабалки…

Увы, это был именно тот случай. У Маши Михалковой все перечисленное было в полном объеме. И всем девушкам чуточку симпатичнее нее она завидовала страшно.

А уж Тане…

Вот ведь дура!

Выглядит хорошо, но совершенно этим не пользуется, ходит, как чмо, на все ей наплевать… Машке бы ее таланты и внешность! Она бы тут королевой курса была!

А эта…

Таню Михалкова воспринимала, как свое персональное оскорбление. А то, что на нее не обращали внимания и старались не связываться, удваивало возмущение.

— Танька, а на фига нам эта твоя девица сдалась?

На этот вопрос у Тани тоже был продуман ответ.

— Директор хочет, чтобы у нас появились иностранные студенты.

— А лекции им как читать будут?

— Кузина отлично говорит по-русски.

— А наши дипломы у них не принимаются?

— Почему? — удивилась уже Таня. — Сдается квалификационный экзамен, и добро пожаловать. И потом, Маша, это на врача, на хирурга или отоларинголога будет сложнее. А мы-то фельдшера. Считай — медперсонал. С нее и спрос другой будет.

— А чего она сюда прется?

— У них там обучение дороже Малахитовой Шкатулки будет. Проще выучиться всему здесь, а потом сдать экзамен там.

— Ишь ты…

— Про медицинский туризм я слышал, — кивнул со знанием дела Попов. — У бати приятель в Америке, так он все здесь лечит. От зубов до задницы. Говорит, там такие счета, что сдохнуть дешевле.

Таня развела руками.

Мол, все довольны?

Довольны все не были, но Извольская не стала влезать, не желая встать на одну доску с Михайловой, а остальным… кому было безразлично, кому любопытно…

Давай, веди сюда свою иностранку. А мы потом разберемся, что это за зверек такой.

Все это Таня и рассказывала вечером Лее. Та внимательно слушала и про одногруппников, и про их характеры. Потом кивнула.

— Не переживай, Таня. Меня не так легко обидеть.

— А ты помнишь, что убивать их нельзя?

— Помню-помню. Трупов не будет, только калеки, — Салея перехватила взгляд Тани в зеркале и фыркнула. — Да я пошутила! Не волнуйся. Мне твоя бабушка сегодня сериал про студентов поставила, я примерно понимаю, чего ждать.

— И что она поставила? — насторожилась Таня.

— «Универ». А еще «Кризис нежного возраста». Я не все серии посмотрела, но кое-что мне понятно.

— Будем надеяться, — кивнула ничуть не успокоенная Таня.

И подпрыгнула от звонка в дверь.

— Я открою, — решила Людмила Владимировна.

Таня вздохнула.

Звонок повторился, но уже более длинный. Словно тот, кто звонил, уходить не собирался. И ждать — тоже.

— Не надо, бусь. Опять переживать будешь.

— И ты тоже.

Звонок выдал вовсе уж неприличную трель, Таня махнула рукой и направилась к дверям.

Стоящее на пороге человекообразное можно было отнести к женщинам только по наличию груди. Все остальное — оплывшая фигура, лохмотья неясной этиологии, нечесаные сальные волосы, испитое лицо и даже фонарь под глазом могли принадлежать кому угодно.

— Ды-оченька! — протянуло существо. И зачесалось где-то в подмышке.

Гном рыкнул и чуточку попятился.

Дом он защищать будет. Но пока оно на площадке — можно не кусать, а? И на вкус оно гадкое, и блох подцепишь еще… он-то пес чистоплотный!

— Я тебе сколько говорила сюда не приходить? — Таня даже не орала. Бесполезно.

— Это… мне ж здоровье поправить надо.

— Денег нет. На водку не дам.

— Родной-то матери!

Дальнейший сценарий Таня знала до запятой.

Сначала нытье.

Потом крики.

Потом стук в дверь и скандал.

Вызов участкового.

И вишенкой на торте — всю ночь рядом с бабушкой, которой обязательно станет плохо после доченькиного визита.

Можно просто дать денег? А если их тупо нет? И потом, получив их один раз, она начнет ходить каждый раз. Лучше уж перетерпеть немного… это не часто бывает. Раз, может, два в месяц.

В этот раз сценарий чуточку изменился. В прихожую вышла Салея. Постояла пять минут, послышала нытье на тему «дайте на водочку, потом на селедочку, а потом и переночевать пустите, и лучше не одну, а то мужика ж привести некуда…», и решительно вмешалась в происходящее.

Люди забывают, что власть над Лесом, это и власть над деревом. А полы-то в коридоре как раз деревянные…

Салея только рукой повела.

— Ой, — сказала алкоголичка, увязая в полу ногами.

Доски внезапно стали напоминать по консистенции тесто, и она погрузилась в них почти по щиколотку. А потом они снова отвердели.

Женщина дернулась, рухнула, чудом не сломав себе ничего, и от ужаса даже слегка протрезвела.

Не сильно, но внятно говорить смогла, и соображать тоже.

— Доча… это че? А? Че это такое?

Слова были обильно пересыпаны матерщиной. Таня развела руками.

— Не знаю. Я такого не делала, наверное, это ты сама как-то… сейчас участкового вызовем, если глубже не провалишься.

Алкоголичка почувствовала, как пол под ее руками снова размягчается, но пока не сильно.

— Ой, мама…

— Я могу ее полностью замуровать. Сделать?

Голос у Леи был такой спокойный, что все поняли — может. И замуровать, и забыть, и ходить по этому полу долго и счастливо. Непутевая мамаша протрезвела еще сильнее, и тихонько заскулила на одной ноте.

— Нееее нааааадооооооо…

Таня посмотрела на женщину, которая когда-то дала ей жизнь. Вздохнула.