Том Холт - Переносная дверь Страница 68

Пол на мгновение задумался.

— А ведь она права, — сказал он наконец.

— Чушь, — отрезала матушка мистера Тэннера. — Вот увидите, попадись он мне в когти, ему еще очень и очень долго не придется заниматься магией.

— Ну, — начат было Артур, но тут поймал взгляд любимой и притих как мышь.

А вот Пип покачал головой.

— Я согласен с юной леди, — сказал он. — Думаю, нам лучше освободить старикана, я хотел сказать Джона Веллингтона, и лишь потом идти на битву в кабинет Хамфри.

— И я с ней согласен, — раздался голос из угла комнаты. — Во всяком случае, я бы на вашем месте именно так и поступил, но теперь уже слишком поздно.

Все резко обернулись, но не успели закончить движение, как мир завертелся в противоположную сторону. Пол узнал ощущение: такое же он испытал несколько часов назад, когда спасительное заклятие мистера Червеубивца перенесло их из комнаты без дверей в контору. Когда все прекратилось, Пол обнаружил, что они стоят в конференц-зале, выстроившись вдоль стола совещаний, а на них надвигается Хамфри Уэлс. На Хамфри был балахон фокусника и капюшон, в руках он держал пилу.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

— Конечно, — сказал Хамфри Уэлс, остановившись отереть лоб полой балахона, — я скорее всего перебарщиваю с мерами предосторожности. Фактически это профессиональное заболевание у всех злодеев. В конце концов, вам известно, что я заколдовал моего дядюшку Джона, но вы не имеете ни малейшего представления, во что именно я его превратил. Соответственно особой угрозы для меня вы не представляете. И тем не менее так уж получилось — я придерживаюсь взглядов, что нельзя упускать ни одной мелочи.

Усмехнувшись, он запилил снова. Он уже пропилил на две трети. Внутри ящика матушка мистера Тэннера брыкалась и кричала, но теперь зловеще затихла.

— Более того, — продолжал он, чуть повышая голос, чтобы перекрыть визг пилы, — я, возможно, сумел бы заставить молодого Артура рассказать мне, где спрятан талисман, просто пригрозив распилить надвое его возлюбленную, не утруждаясь собственно процессом. Но я два века ждал случая поквитаться с этой гадкой сучкой.

Артур слабо пискнул и попытался вырваться, но ничего не вышло. Сковывающее заклинание Хамфри удерживало его в кресле так же надежно, как если бы веревки и кляп были из настоящих пеньки и ткани, а не сотканы из магии. Остальные даже не попытались шевельнуться или закричать. Настоящие путы можно тайком перерезать, пережечь или перетереть, нематериальная веревка почти неуязвима.

— Разумеется, — добавил Хамфри Уэлс, — вас всех, пожалуй, интересует, что я намереваюсь сделать с вами после того, как приберу к рукам талисман. Хороший вопрос, я сам его себе задавал. Наверное, я могу всех вас спровадить в ту убогую тесную комнатенку, но, как мы видели, это необязательно окончательное решение проблемы. Идея превратить вас в разные предметы не лишена привлекательности, и как только талисман окажется у меня, это будет просто как дважды два. А может, мне стоит вас убить и на том покончить. Это было бы логичным шагом, — вздохнул он, — но моя беда в том, что у меня слишком доброе сердце. Неправдой было бы сказать, что я и мухи не обижу, но думаю, что пять, нет, скажем, шесть хладнокровных убийств, — ведь на сей раз придется прикончить и бедного дядю Джона, — это даже для меня чересчур. Кто знает, может, я вас и отпущу — ведь вреда от вас нет никакого.

И тут Пол впервые искренне пожалел, что не владеет магией. Настоящий квалифицированный волшебник смог бы освободиться от незримых пут, превратить Хамфри в козявку и сделать так, чтобы на него упал тяжелый предмет, который его бы расплющил, — и все это, только поведя носом или подняв бровь. Но Пол не был настоящим волшебником сейчас, не был им в прошлом и уже никогда не станет. "А жаль", — подумал он. Впрочем, больше всего жалел он не об этом. Главная беда была в том, что Софи его любит — одному богу известно за что, — а теперь его вот-вот убьют или превратят в мышь-песчанку. "Интересно, а песчанки умеют любить?" — подумалось ему. Разумеется, он все равно продолжал бы обожать и боготворить Софи, даже стань она песчанкой. Но что, если все чувства в процессе трансформации улетучиваются? Как бы то ни было, это нечестно, и если бы только он сумел освободить руки, то вдоволь бы порадовался, описывая происходящее в письме на шоу про угнетаемых детей Эстер Рентцен.

Хамфри перестал пилить: он стоял, опершись на стол, и тяжело дышал.

— На самом деле, — отдуваясь, сказал он, — стоит говорить про семь хладнокровных убийств, потому что, надо думать, Деннису Тэннеру едва ли понравится, что его старушку-мать распилили пополам. С другой стороны, он достаточно долго был занозой у меня в боку, а кроме того, мне никогда не нравился. — Положив руки на две половинки ящика, он мягко толкнул их в разные стороны. — А теперь, — сказал он, глядя на Артура, — давайте не будем играть в кошки-мышки. Вы видите, что я совершенно серьезен, поэтому не трудитесь мне лгать или пытаться тянуть время. — Он щелкнул пальцами, и Артур едва не упал со стула. — Да будет вам, — приструнил Хамфри. — Мне еще о многом надо позаботиться после того, как я с вами расправлюсь, поэтому не тратьте мое время. Артур встал. Пол заметил, что его бьет дрожь, и не мог его за это винить.

— Очень хорошо, — тихонько произнес он. — Но какая у меня гарантия, что вы снова ее сложите?

— Мое слово джентльмена, разумеется.

— А, — мрачно произнес Артур. — Честно говоря, я надеялся на большее.

Хамфри улыбнулся:

— М-да, тяжкое положение. Я упоминал, что, если ее не восстановить в течение трех минут, нет смысла и пытаться?

Артур быстро зажмурился, потом открыл глаза и, потянувшись через стол, взял волшебный цилиндр Хамфри, из которого извлек трех белых голубок, кролика и тонкую золотую цепочку. Голубки и кролик сбежали под стулья, цепочку же Артур положил на стол.

— Вот он.

В горле Хамфри, который, широко раскрыв глаза, наблюдал за его действиями, странно забулькало.

— Вы хотите мне сказать, — произнес он наконец, — что я, сам того не подозревая, таскал эту дрянь при себе последние сто тридцать лет? Изо всех... — Он расхохотался. — Что ж, надо отдать должное вашей находчивости, не говоря уже про храбрость. Прощаю, что вы выставили меня дураком, потому что никто про это никогда не узнает. И как только я избавлюсь от этой докучной побрякушки, мой треклятый дядюшка больше не доставит проблем.

— Как пожелаете, — отозвался Артур, — а теперь не будете ли так добры...

— Что? Ах да, конечно. — Хамфри сдвинул половинки ящика, которые сомкнулись с громким щелчком, затем поднял крышку, и матушка мистера Тэннера, моргая, села. — Вот, видите? — сказал он. — Я ведь все-таки дал вам слово.

Матушка мистера Тэннера испустила леденящий душу вопль, на руках у нее выросли вдруг трехдюймовые когти, которыми она попыталась вцепиться в физиономию Хамфри, но он щелкнул пальцами, и она застыла, так до него и не дотянувшись.

— А что до тебя, — сказал он, — с тобой я еще не покончил.

Он второй раз щелкнул пальцами, и матушка мистера Тэннера превратилась в поразительно красивую пышную блондинку решительно безо всякой одежды. Блондинка взвизгнула и, к огромному удивлению Пола, покраснела.

— Отказать мне, — медленно произнес Хамфри, — это одно. Но отказать мне, а потом выставить себя на посмешище, погнавшись за вот этим, — (взбешенный кивок в строну Пола), — совсем другое. — Он замолчал и усмехнулся Артуру. — О, неужели вам никто не сказал? — любезно продолжил он. — Ваша единственная любовь, пока вы отсутствовали, была весьма и весьма занята, и последний ее проект — вот это придурковатое подобие богомола. Знаете, — добавил он с гадкой усмешкой, — я почти готов посадить вас на веки вечные в ваши комнаты, чтобы у вас было достаточно времени обсудить это с глазу на глаз.

Пол открыл рот, чтобы все объяснить, но никакого звука не вышло. Поглядев на него, Артур покачал головой.

— Я вам не верю, — сказал он. — Моя Рози никогда ничего подобного не сделала.

Запрокинув голову, Хамфри снова расхохотался.

— Бесподобная шутка. Ну, да не важно. Как я только что упомянул, у меня есть незаконченное дельце с вашей сладкой Рози. Как только я с ней покончу, то пришлю ее вам туда, где вы окажетесь. Разве только, конечно, она передумает и решит остаться со мной, что, в конце концов, остается прерогативой леди. Она может предпочесть меня пятидесяти миллиардам лет в замкнутом пространстве с вами и вашими новыми друзьями. Поживем-увидим, не правда ли? — Хамфри в третий раз щелкнул пальцами, и Артур, не успев сказать ни слова, застыл на месте. — А теперь, — продолжал он, — что нам делать с вашим другом, юным Филипом? Поправьте меня, если я ошибусь, но именно вы попытались предостеречь против меня моего дорого дядюшку и тем самым принудили меня действовать до срока и без надлежащей подготовки. Полагаю, будет только честным придумать для вас что-нибудь особенно подходящее. А мисс Петтингел, — добавил он, — и мистер Карпентер. Вы ведь ввязались не в свое дело, правда? Но вам так приспичило совать свой нос, куда не следует. Давайте-ка посмотрим. Так, полагаю, незадолго до вашего прихода сюда, вы, мисс Петтингел, и вы, мистер Карпентер, обнаружили, что вас ждет общий счастливый конец. Но это мы легко исправим.