Ловушка Пандоры 2 (СИ) - Кузнецов Стас Страница 25

— Заткнись! — взревел Люцифер.

Не помня себя от бешенство, он схватил Вельзевула за грудки и что есть силы ударил еще и еще раз. Очнувшись, отпустил, глядя на свои перепачканные золотистой кровью руки, сделалось стыдно и горько.

— Прости, — прошептал он, избегая смотреть на увечья брата, бросился отмывать руки.

— Очень по-человечески — агрессия, насилие и злоба, — смывая кровь с разбитого лица, процедил Вельзевул. — Ты даже вернулся не из любви к нам, не потому что мы в тебе нуждались! А потому, что девчонка позвала!

— Девчонка? — недоверчиво переспросил Люцифер, он уже и забыл о ней, казалось, что она причудилась ему. — Значит, она и вправду существует?

— Твоя дочь — да, существует, — разбитое лицо Вельзевула быстро восстанавливалось, но выглядело все равно паршиво. — Она здесь, и наш отец тоже. Несет какую-то ахинею про Хаос и конец света, по-моему, свихнулся окончательно, я ему не верю. Скорее всего, он с нами опять играет в свою любимую игру — угадайте мой промысел.

— Но ад был закрыт, — недоверчиво заметил Люцифер. — Как они сюда попали?

— Мальчишка притащил, — пожал плечами Вельзевул. — У него душа, как у твоей Софьи была, только намного сильнее и тёмная.

— Старый лис что-то задумал, — согласился с братом Люцифер, припоминая, что о том же намекал и Михаил. — Мальчишка, как всегда, лишь средство! А девочка, боюсь, и её он использует.

— Да, мальчишка силен, но вообще ничего не понимает — идет, как теленок на убой. Вспыльчивый, импульсивный на тебя похож. Кстати, твоей дочери он, кажется, нравится.

— Это поправимо, — напряженно заметил Люцифер. — А лучше избавь меня от своих предположений — она еще дитя.

— Не могу, — усмехнулся Вельзевул, — твоя человеческая реакция слишком показательна, и она меня веселит.

Люцифер поморщился, решив оставить это без комментариев.

— Моя до… — нет, пока не убедится он не будет её так называть, — эта девчонка — она здесь одна?

— Да, одна. Твоей Софьи с ней нет.

Люцифер отвернулся, чтобы Вельзевул не увидел глубины его разочарования. Осталось утешать себя тем, что дочь точно знает, где её мать. И вместе они непременно найдут её. Но сначала ему нужно было спасти остатки своего народа и обыграть Бога.

— Отсюда уже можно и долететь — заметил Люцифер, расправляя перепончатые крылья. Вельзевул согласно кивнул, блеснув прозрачными крылышками в свете грешных душ.

[1] И. Губерман афоризмы

Вспашка 10. У весны твои глаза

Ожидание — это мучительно.

Особенно, если не знаешь, чего именно ждешь, но знаешь, что это будет катастрофа.

Особенно, если занять себя кроме ожидания нечем.

Тревога нарастала с каждой минутой, пока не обратилась в панику.

Варя, чтобы успокоиться, стала слоняться по пещерам. Все нервничали, но она не могла объединиться с ними в их страхе. Демоны вокруг боялись, что к ним ворвутся зомби, что их поглотит вечный Хаос, а она боялась, что появится надежда на спасение, что отец откликнется на её зов. И тогда…

…Тогда Варе придется держать ответ за все содеянное. Тогда придется рассказать, о том, как она сгубила собственную маменьку. И все увидят, какая она есть на самом деле, что она чудовище. Увидит отец, а самое ужасное — увидит Матфей. Одна мысль, что он увидит — была мучительна. Пусть её терзают голод и пустота, но не его взгляд, наполненный презрением к ней, как только он поймет, что она есть такое на самом деле.

Она ничтожна, она не достойна, она грязь под ногами. Она примирилась со своей ущербностью, но не могла примириться с мыслью, что он это в ней обнаружит.

Она села, поджав под себя ноги, закрылась руками — нет, она не вынесет его осуждения. И понять не получалось — от чего оно для нее страшнее всего на свете. Почему она так зависит от его мнения о ней?

— Эй, — позвал Матфей, легонько потрепав её за руку. — Чего грузишься? Страшно?

Она подняла на него взгляд.

Матфей, наклонившись над ней, ободряюще улыбнулся. Видимо тоже прогуливался по пещерам и, наткнувшись на неё, решил присесть рядом.

— Понимаю. Тоже не хочу здесь сгинуть, — вздохнул он, по-своему истолковав её молчание. — Если уж пропадать, то под голубым небом и с любимой девушкой рядом.

И опять его слова задели за живое. По щекам покатились слезы. Она не могла и мечтать, чтобы стать для кого-то любимой.

Варе сделалось любопытно, что это значит — быть любимой для Матфея? Она смутно помнила его любимую. Аня была сильна духом. Она несла за собой свет и надежду. А Варя лишь — чудовище, которое он пожалел и не стал добивать. Варя для него никто, и это тоже было больно. А хуже всего, что она не могла понять, почему ей настолько больно от этого.

— Эй, ну что ты опять плачешь? Все будет хорошо, — пообещал он, тронув её за руку. — Мы обязательно выкарабкаемся.

— Я хочу, чтоб ты ушел, — высвобождая свою руку из его ладони, попросила она.

Он вздохнул, но не двинулся с места.

— Я останусь, — наконец, уверенно сообщил он. — Ты одна пробродила здесь слишком долго — тебе это не идет на пользу. Ты накрутила себя.

— Ты совсем меня не знаешь, — прошептала она, глотая слезы.

— Зато знаю себя, — пожал он плечами, — еще немного и я на пару с Сидором сойду с ума. Мне нужна твоя поддержка, Варя. Нам нужно держаться друг друга.

Странно, но от его слов ей сразу стало легче. Слезы высохли, она, улыбнувшись, кивнула ему — ей он тоже был нужен.

Матфей, немного помолчав, заявил:

— Сидор говорит, что с ним души из ядра болтают, прикинь?

— И что говорят? — улыбнулась она.

— Я не спрашивал… Да он гонит.

— Они говорят, — подал голос Сидор, — что Люцифер здесь, но он не сможет нас спасти. Зомбаки слишком близко. И вывести всех может только этот хрен, что расселся здесь и ни черта не делает!

— И как я должен это сделать?! — раздраженно огрызнулся Матфей.

— Они не знают. Но ты ж нас сюда как-то затащил?

— Я по-прежнему не уверен, что дело во мне.

Их спор прервал шум. В гроте что-то происходило.

— Ба! Неужели зомбаки прибыли? — подрываясь на ноги, предположил Матфей. — Сиди здесь, я проверю! — велел он Варе.

Но Варя и не думала оставаться в стороне, особенно в то время, когда Матфею угрожала опасность. Она побежала следом.

Оказалось, что всеобщий переполох поднялся вовсе не из-за нападения, а из-за долгожданного появления в гроте Вельзевула с Люцифером. Демоны, окружив прибывших, что-то яростно выговаривали Люциферу. Он с не меньшим жаром выговаривал им в ответ. А потом к Люциферу подбежал Белиал и, обняв его, зарыдал. И стало очень тихо. И в этой тишине Люцифер хрипловато сказал.

— Прости меня, Белиал! Простите меня братья.

Демоны стали поочередно подходить к Люциферу кто-то обнимал, кто-то пожимал руку. Раздался смех, напряжение и гнев ушли окончательно.

— Офигеть, у тебя отец здоровенный альбинос. Впечатляет, — восхищенно присвистнул Матфей. — Хочешь подойти?

— Нет, — спешно ответила Варя, отступая в тень. — Не хочу.

— Да, брось, он с виду нормальный чел, нет кровавых глаз, рогов и хлыста. Вон как демоны ему обрадовались. После Белиала то…

— Оставь меня, — не выдержав, снова попросила Варя. — Ты не понимаешь, Матфей!

— Так помоги мне понять, я ведь помочь стараюсь, блин, — обиженно буркнул Матфей. — Если ты боишься, я буду рядом и не дам тебя в обиду.

— Как это благородно, мальчишка, — прогремел над ними голос с байкерской хрипотцой. — Но вместе с тем глупо — обещать защиту, которую ты не можешь обеспечить — глупо.

Люцифер, скрестив руки на груди, с насмешкой разглядывал Матфея.

— Это не факт, что не смогу — поджилки у Матфея, конечно, дрогнули, но не при Варе же это показывать. Поэтому он, скопировав позу Люцифера, нагло встретился с ним взглядом, но выдержал его только потому, что у Вари были глаза того же цвета.

— А ты и вправду силен, — задумчиво покачал головой Люцифер, — но всего лишь человек.