Андрей Попов - Обманутые сумасшествием Страница 22

Бортмех суматошными движениями налил себе целый стакан и, расплескивая вовсе стороны манящую ароматом жидкость, припал к нему пересохшими губами. Честное слово, даже к женщинам он редко когда с такой вот страстью припадал своими губами. Потом добавил:

– Когда мучит жажда, от фруктового сока у меня просто сносит крышу! Специально долго не пью, мучаю себя воздержанием, чтобы потом испытать это неземное блаженство! — после этих слов он плюхнулся в кресло и размяк.

Приступая к очередному ужину, компания, наверное уже в стотысячный раз слушала шумы виртуального моря да перешептывания фантомных посетителей таверны. Целое море без капли влаги и масса людей без искорки каких-либо чувств. Некоторым это начинало поднадоедать. И Фастер выдвинул идею сменить программу иллюзиона:

– Если хотите, перезагрузить наше зазеркалье недолго. Можно изобразить что-нибудь другое, столь же красивое и впечатляющее. Ну, например, небоскребы мегаполиса, движение машин… или наоборот, окунуться в сельскую идиллию: запрограммировать цветущее поле, рядом деревню и бегающих молодых девиц.

– …желательно обнаженных! — Айрант просто не мог, чтобы во всякое происходящее явление не вставить свою реплику. Он отправил себе в рот приличную порцию салата и, дережируя в воздухе вилкой, воодушевленно продолжал: — Кстати, у меня тоже по этому поводу неплохие мысли. Ты ведь, Фастер, помимо монашеских подвигов, числишься у нас как знаменитый программист и электронщик. И наверняка сможешь заложить в компьютер панораму планеты Флинтронна. Представьте только, какая экзотика: мы сидим здесь, пьем суанский чай, а вокруг загадочная темнота и одни могилы, могилы, могилы… Чем не зрелище, а?

Бортмех громко расхохотался над собственной глупостью, но этот смех никто больше не поддержал.

– Мы их можем нарисовать на стенах твоей каюты, причем, без компьютера, а простым фломастером. Наслаждайся сколько влезет! — равнодушно сказал Кьюнг. — А мне лично больше нравится шум прибрежных волн. Успокаивает нервы.

История о том, как Фастер провалился в песках, мало кого заинтересовала всерьез. Всякие дыры и трещины на поверхности вряд ли тянули на сенсацию. Это действительно мог быть упавший метеорит. Можно, конечно, раскопать то место и поглядеть, да лень тратить время. Измотанные и откровенно-уставшие после каждой смены они едва находили в себе силы, чтобы шевелить мозгами да поворачивать в разные стороны языком, а заняться еще какими-то любительскими раскопками… Короче, решили вычеркнуть эту проблему из списка проблем вообще.

– Кстати, у нас имеется один эксклюзивный заказ, — сообщил Кьюнг. — И думаю, лучше не откладывать его на неопределенное будущее. Будущее здесь слишком зыбко, как, впрочем, и настоящее. Словом, быстрее сделаем — быстрей скинем с плеч лишнее бремя.

– Чего там еще?

– Эксгумация трупа.

– Ого! Это уже интересней! — Линд оживился, даже заулыбался, словно речь шла о приятной новости для него лично. — А в честь какого события?

Капитан посмотрел на него, как обычно смотрят на пустое место и, даже не отвечая на вопрос, а как бы продолжая собственную мысль, добавил:

– В Англии… если вы еще не забыли, на Земле есть такая страна… Так вот, там живет одна чудаковатая семья, помешанная на всяких реликвиях, геральдике и тому подобном. Лет десять назад на Флинтронне похоронили их богатого родственника. Уточняю: очень богатого, потомка древних графов, в детали я не вдавался… В общем, на палец покойному по ошибке вместо обыкновенного перстня надели какой-то древнейший экземпляр из семейного музея, сотворенный еще в период Перечеркнутых веков. Говорят, что этот чудо-перстень носил сам король Эдуант. Наша задача проста: откопать труп, взять перстень и произвести повторное захоронение. Вот и все. Этим займемся мы с Оди, причем, завтра.

– Далеко? — спросил Оди.

– Мили две придется идти пешком… Пойдем с песнями, ты не беспокойся. Дело в том, что могилы расположены так близко друг к другу, что планетоход между ними не пройдет. Откапывать, разумеется, будем вручную.

Вот тут, кажется, и начиналась настоящая романтика. Совершить победоносное шествие в самую сердцевину кладбища, да еще «с песнями», под надежной защитой непроницаемого мрака — мечта… Честное слово, мечта всех любителей острых ощущений. Оди неопределенным взором стал блуждать по расписанному мозаикой потолку и надолго выключился из беседы…

Утро на «Гермесе» подкрадывалось также тихо и незаметно, как в обыденном мире привычных вещей и событий. Сонливые, задремавшие закоулки звездолета: каюты, множество отсеков, переходные салоны, насквозь пропитанные мраком, под действием медленного прилива искусственных лучей постепенно обретали форму и цвет, как бы рождаясь заново. Свет оживлял полновластную хранительницу ночи Тишину, и она начинала дышать звуками ранней зари.

Лишь когда из кают начинали доноситься мелодичные трели будильников, первые возгласы, первые матершинные слова, то можно было смело утверждать — утро уже наступило. Впрочем, в один миг оно становилось мрачнее ночи, как только экипаж покидал свое привычное обиталище. Там, на планете, времена суток, времена года, времена радостей и печалей всегда были окрашены монотонным и монолитным цветом унылой черноты.

Кьюнг и Оди, вооруженные лопатами и фонарями, пробирались сквозь ряды нескончаемых памятников, как в неком лабиринте смертей, замурованные в темноту и погруженные в необъяснимое молчание. Блуждающий, что-то выискивающий фонарь Оди никак не мог успокоиться в его руке и постоянно вращался, светя по сторонам. Тот часто спотыкался, извергая неясные звуки, так что капитану приходилось несколько раз оборачиваться и задавать один и тот же вопрос:

– Ты чего?

Выслушивая одинаковый ответ:

– Да нет, ничего. Идем дальше.

Фонари, освещая памятники, бросали от них на пески зловещие тени, которые постоянно перемещались, рисуя на поверхности самые уродливые фигуры сказочных монстров. Собственное движение создавало иллюзию движения постороннего. Оди чувствовал, что сильно потеет, даже постоянно включенный кондиционер не помогал. Воспоминания далекого детства вдруг ожили, вылезли из головы и навязчиво принялись крутиться перед взором. Там, в глубине Прошлого, свора детворы забавы ради ходила по вечерам на кладбище, подбадривая друг друга байками о привидениях, популярными в этом возрасте «страшными историями», искусственно накаляя чувства и получая от этих прогулок непередаваемое ощущение остроты жизни. Оди, насколько себя помнил мальчишкой, не упускал ни единого случая вписаться в подобного рода компанию. Во время таких паломничеств было просто святым делом хотя бы в мечтах побывать на Флинтронне.