Александр Петровский - Тень Фукусимы Страница 41

– Марченко Алла Анатольевна? – официальным тоном поинтересовался тот.

– Да, – не стала отрицать Алла.

– Я от Леонида Сергеевича. Кое-что поменялось. Нет-нет, не переживайте, изменения только в деталях. Вы же сами сказали, что за вами следит какой-то суперагент, по местным меркам супер, разумеется. Тем не менее, противника никогда не следует недооценивать, и мы приняли все меры, чтобы от слежки избавиться.

– То есть, в аэропорт мне ехать не надо? – неимоверно обрадовалась Алла.

– Я на машине, так что сам отвезу вас, куда нужно.

– Я готова! Поехали!

– Алла Анатольевна, времени у нас совсем немного, но вы, тем не менее, пожалуйста, потратьте несколько минут на то, чтобы привести себя в порядок. Вы, наверно, плакали, и у вас потекла косметика. Зрелище жуткое.

Издав вскрик ужаса, Алла бросилась в ванную.

– И ещё одна просьба, – добавил визитёр ей в спину. – Вы, если нетрудно, носочки смените. А то они, политкорректно выражаясь, слегка попахивают.

Скорость на трассе была ограничена ста пятью километрами в час, но водитель серебристого «Рено» мчал на север, выжимая из машины не менее ста восьмидесяти, причём даже минуя посты ГАИ, скорость он не снижал. Все стражи порядка на дорогах на столь вопиющее нарушение правил почему-то совершенно не обращали внимания.

– Они что, нас не видят? – поинтересовалась Алла. – Левченко, тот ас слежки, о котором я говорила, при мне делал так, чтобы гаишники его машину не видели. Он им даже средний палец показал, а они не заметили. Вы что, тоже владеете магией ниндзя?

– Сказки всё это. Нет на белом свете никакой магии. Этот ваш Левченко – сотрудник госбезопасности?

– Ну, да. И что?

– И вы считаете, что гаишники станут связываться с такими, как он, из-за какого-то оскорбительного жеста? Им жить надоело? По крайней мере, спокойно жить? Конечно, они в упор не видят, что вытворяют на дорогах люди, которых лучше не трогать, и вмешиваются только если уж не замечать никак нельзя, например, задавили кого-нибудь или что-то в этом роде. И то, не всегда.

– А откуда они знают, с кем можно связываться, а с кем нет?

– По номерам, обычно. У этой тачки номер серии «ВР». Понятия не имею, что это значит, но мне сказали, что такие машины не трогают. И, как видите, не соврали. Кстати, за нами никто не следит. Я не вижу на хвосте ни одной машины. А в невидимые автомобили я не верю.

– Я тоже раньше бы не поверила, – призналась Алла.

– Ладно, это неважно. Даже если он действительно невидимка, на борт нашего самолёта ему не попасть. Ну, а когда мы ещё и аэропорт сменили, он вообще без шансов. Тем более, что тут уже и область другая, он не сможет действовать свободно, как у себя дома. А нам от этого всего лишь мелкие неудобства. Между городами расстояние меньше ста километров, недалеко, а по российским понятиям так вообще совсем рядом. Правда, в этом аэропорту идёт не то ремонт, не то реконструкция, хрен поймёшь, что именно, но это тоже мелочь. Главное, самолёты там принимают и отправляют, а остальное не имеет особого значения.

За разговором Алла даже не заметила, как «Рено» заехал на аэропортовскую стоянку и там запарковался. Водитель вышел наружу и галантно открыл дверцу для Аллы, после чего передал ключи от машины какому-то мальчишке, выглядевшему, как натуральный босяк и, скорее всего, им и являвшимся. Тот мгновенно куда-то умчался.

– Это он, что ли, вам машину одолжил? – удивилась Алла.

– Нет, он только передаст ключи кому положено. Вас это действительно интересует?

– Я нервничаю, вот и болтаю неизвестно что, – призналась женщина. – Не обращайте на меня внимания. Обратите его лучше на вон ту синюю «Таврию-Славуту».

– И что в ней такого, что заслуживает моё внимание?

– Это машина Левченко. Ну, то есть, очень на неё похожа. Цвет, марка, да ещё и номер нашей области. Цифры я, конечно, не запомнила.

– Откуда он мог здесь взяться, да ещё и раньше нас? – скептически поинтересовался «снежный человек». – Обогнать меня непросто, а на такой жестянке – вообще невозможно. В любом случае, в самолёт ему не попасть. Я лично проконтролирую.

– Вы его не заметите среди других пассажиров.

– Глупости! Рейс чартерный, пассажиров всего ничего, я, мой брат, вы и ваш знакомый Волчара.

– А он здесь каким краем?

– Чего? Не понял.

– Ну, какое отношение он имеет ко всем этим делам?

– Этого я не знаю. Нам сказали вас привезти – мы это и делаем. Остальное нас не касается. Меньше знаешь – крепче спишь. Если так интересно, можете спросить у Леонида Сергеевича, когда доберёмся до места.

Алла думала, что прямо сейчас они сядут в самолёт и полетят, но всё оказалось не так просто. Россия какая-никакая, но всё-таки заграница, а значит, рейс считался международным и пассажирам требовалось пройти таможенный и пограничный контроль. Обширные связи и влияние Леонида Сергеевича изрядно облегчили прохождение этих формальностей, но совсем обойти их не представлялось возможным.

Таможенник, толстый и медлительный мужик, сперва предложил Алле заполнить декларацию, потом, когда она отказалась, полез осматривать её сумочку, обнаружил там блок сигарет (по требованию Аллы их вместе с зажигалкой приобрёл водитель, который её привёз), и категорически заявил, что такое количество является коммерческим, и потому нуждается в декларировании и уплате таможенной пошлины. Женщина принялась доказывать, что таможенник не прав, но её спутник, лучше неё разбирающийся в таможенниках, молча сунул в широкую ладонь представителя власти стодолларовую купюру, после чего все вопросы разом отпали, толстый мужик пожелал покидающим страну счастливого пути, и те проследовали дальше.

Пограничный контроль проводил молодой парень с Западной Украины, почти мальчишка, скорее всего, солдат-срочник. Этот взяток не брал (возможно, потому, что ему мало предлагали), зато времени на него пришлось потратить гораздо больше. Юноша почти не понимал по-русски, и чтение российского паспорта «снежного человека» давалось ему с огромным трудом. Пока бедняга шевелил губами, тщетно пытаясь догадаться, что такое «отчество» и как понять выражение «пол – мужской». Бедняга пытался уточнить у владельца паспорта, о чём идёт речь, но тот, в свою очередь, совершенно не понимал задаваемых ему на галичанском диалекте украинского языка вопросов пограничника. Оба злились, но делу это никоим образом помочь не могло.

– Алла Анатольевна, ну переведите, пожалуйста! – взмолился гражданин Российской Федерации. – Это же просто невозможно! Взяток он не берёт, а на человеческом языке совсем не говорит! Если так и дальше пойдёт, мы тут заночуем!

Алла тоже с трудом понимала галичанский диалект с обильными вставками польских слов, но с её помощью дело стало хоть и медленно, но продвигаться.