Дина Лампитт - Ускользающие тени Страница 52

Бьют отметил про себя, что его любовница на этот раз зашла слишком далеко, ибо король побледнел и ошеломленно уставился на них.

— Что? — еле слышно выдохнул он.

— Я послала за принцессой Шарлоттой Мекленбургской. Вы видели ее портрет, сочли ее недурной, поэтому она и была выбрана. И кончено! — торжествующе добавила Августа.

— Ради Бога, нет! Это еще не конец! — как безумный вскричал Георг и швырнул свой хлыст для верховой езды через всю комнату так, что он ударился об стену над головой его матери.

— Как вы смеете! — бешено взвизгнула принцесса, отшатываясь в сторону.

— А как смеете вы! — взревел в ответ ее послушный, сдержанный, воспитанный сын, ногой отбросил кресло, стоящее на его пути, и выбежал из комнаты, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Августа разразилась громкими и явно неестественными рыданиями.

— Майн Готт, да он просто спятил! Бьют, сделайте же что-нибудь! Говорю вам, этот негодяй сошел с ума!

Ее всегда заметный немецкий акцент стал совершенно неразличимым, тонкий длинный нос приобрел свекольный оттенок.

Бьют с горделивым видом приосанился — движение, которое разбило немало сердец.

— Успокойтесь, мадам, — мягко проговорил он. — Я поговорю с ним, как только он немного придет в себя. Я объясню ему, что долг превыше всего… — С этими словами Бьют, возвел свои масляные глаза к небу. — …И вскоре он поймет свои заблуждения.

— Не уверена, — отозвалась Августа, с трубным звуком облегчая нос. — Очевидно, эта плутовка прибрала его к рукам. Черт побери, если она лишила моего мальчика невинности…

— Ну — ну, дорогая, не убивайтесь. Вес будет в порядке, уверяю вас.

Принцесса подняла на него покрасневшие от рыданий глаза:

— Вы мне обещаете?

— Обещаю.

Но пока граф шествовал к спальне короля, его лицо постепенно омрачалось. Никогда еще он не видел свою марионетку, своего глупенького ученика, больше всех на свете обожающего своего мудрого наставника, в такой страшной ярости. Казалось, это безвольное существо готово выскользнуть из стального кулака.

«Чума на эту девчонку!» — думал граф, символически постучавшись в дверь спальни и тут же распахнув ее.

Король лежал на постели одетый, лицом вниз и рыдал от ярости, отчаяния или от обоих чувств вместе — в этом Бьют был не слишком уверен. Но, какой бы ни была причина этих слез, король застыдился их и вытер глаза рукавом, прежде чем взглянуть на Бьюта.

— Ваше величество, — внушительно произнес Бьют, глядя на воспитанника решительно и сурово, — скажите, что мне сделать, чтобы помочь вам?

— Позволить мне жениться на Саре Леннокс, — неожиданно ответил Георг.

Произошел классический случай податливого ребенка — всегда доброго, послушного, но в конце концов взбунтовавшегося против родителей. Но Бьют держался твердо, зная, что влияние, которое он оказывал в течение долгих лет, не могло исчезнуть так быстро и все, что ему сейчас нужно, — переждать бурю.

— Я был бы рад доставить эту радость лично вам, ваше величество, — ответил он, замечая, как воззрился на него король, не ожидая такого шага. — Но королям уготован другой жребий. — Бьют патетически повысил голос: — Как вы сами некогда писали, ваше величество, вы были рождены на счастье или горе великой нации и, следовательно, должны быть готовы поступать наперекор своим страстям. Увы, теперь вы в реальности столкнулись с этой жестокой истиной.

— Но почему? — перебил его Георг, садясь на постели. — Почему женитьба на женщине, которую я люблю, будет несчастьем для народа? Я уже говорил вам, дорогой друг, что англичанка будет любимой в народе королевой. Я сам — первый по-настоящему английский король, рожден в Лондоне и горжусь этим. Времена английских королев-немок подошли к концу…

— Достаточно высоким может быть происхождение только чужеземной принцессы, — возразил граф. — Только иностранка сможет оставаться выше британской политики. Уверяю вас, ваше величество, стоит вам жениться на женщине из семьи Фокса, и все правление в стране придет в упадок…

— Но я люблю ее! — с неожиданной страстью вскричал Георг. — Я не представляю без нее свое будущее. Она — моя судьба.

— Ваша судьба — мудрое правление страной, ваше величество. Вы никогда не сможете осуществить его, если семья Фокса пустит в ход шпоры.

— Никто не сможет пришпорить меня! — яростно перебил Георг. — Никто, слышите вы? Спокойной ночи, лорд Бьют. — И он повернулся к наставнику спиной.

Граф буквально застыл как вкопанный, пораженный тем, как легко рвет свои путы послушный ученик.

— Спокойной ночи, ваше величество. Я навещу вас утром, чтобы побеседовать о том, как нам быть с принцессой Шарлоттой, — решительно произнес он, откланялся и вышел, невероятно встревоженный таким поворотом событий.

Еще со времен детства Сидонии всегда казалось, что каменные столбы в Эйвбери обладают таинственной силой — они оставались теплыми, какой бы ни была погода, или делались теплыми, стоило коснуться их. И теперь, сидя под жарким майским солнцем, поглядывая на пасущихся вокруг овец, она прислонилась спиной к одному из столбов внутреннего южного круга и погрузилась в поразительное чувство умиротворения, которое испытывала, только очутившись в родной деревушке. Неподалеку от дочери Джейн Брукс поставила свой мольберт и теперь писала каменные столбы акварелью — не слишком умело, но изящно. За ней наблюдали две дамы в летних платьях и высоких туристских ботинках. Видя эту сцену, Сидония улыбнулась — настолько английской показалась ей она. Сидония искренне пожелала остаться здесь не только на уик-энд.

— Интересно, а для чего предназначались эти столбы? Вы не знаете? — расспрашивала Джейн одна из дам, пока другая методично откусывала шоколад от целой плитки.

Мать Сидонии покачала головой:

— Боюсь, этого никто не знает. Обычно полагают, что это руины храма или святилища. По-видимому, оно достигало огромных размеров, к нему вели широкие мощеные дороги. Этот круг из каменных столбов считается самым большим в Европе.

— Как интересно, подумать только! Наверное, эти столбы ужасно старые?

— Этого тоже никто не знает, их относят примерно к 2500 — 2000 годам до нашей эры.

— Настоящий памятник язычества, — высказалась поедательница шоколада, не переставая жевать. — Вы не знаете, он каким-либо образом связан с Силбери-Хилл?

— Видимо, да.

— А что это — Силбери? — спросила первая дама.

— Там находится погребальный склеп, вяло вставила Сидония, пребывая в полудремотном состоянии. — Я всегда считала это строение склепом.

— О, какой ужас! А там когда-нибудь проводили раскопки?