Одержизнь - Анна Семироль Страница 61

Амелия с энтузиазмом кивает, Гайтан слегка хлопает её по плечу:

– Ну, давай теперь сама!

Девочка набирает полные лёгкие воздуха, зажмуривается и выдаёт на выдохе, нажимая себе на живот кулаками:

– КРЫСЫ ПЯЛЯТСЯ ИЗ УГЛА!!! СДОХНИ-СДОХНИ НАХ ОТ ПИНКА-А-А-А-А-А!!!

Публика стонет, согнувшись пополам, однако Гайтан серьёзен:

– Внушительно, но недостаточно. Надо так, чтобы я обосрался. А я пока не…

– Месье Йосеф, – укоризненно обращается к нему Ксавье. – Вы чему учите ребёнка?

– Плохому! – хором откликаются «зрители» и Амелия.

– Я против, – сухо отрезает священник. – И мама Амелии вам за это спасибо не скажет.

– Отец Ланглу, – невозмутимо басит Гайтан, – если учить только хорошему, маленький человек слишком поздно поймёт разницу между тем, что такое по-настоящему плохо и по-настоящему хорошо. Жиль вот согласен, кивает.

– Я при маме не буду, – хитро улыбается Амелия, снова набирает полную грудь воздуха и вопит: – НЯНЯ БЛИН НА ХРЕН УЙДИ Я СПАТЬ НЕ ПОЙДУ-У-У-У-УУ!!! ВА-А-А-А-А-А-А-А!!!

– А вот это было охрененно! – Гайтан аплодирует, восхищённо щёлкает языком. – Мадемуазель, вы станете звездой лютого гроулинга в Ядре!

– Мать вашу, я вся в соплях и слезах! – хихикая, сообщает Сорси. – Вы, двое! Вас надо на отдельную дрезину отсадить! Вчера полдня сочиняли свой гадский рэп, сегодня под ваш утробный рёв проснулась… Негодяи!

– Мадемуазель Морье, в трёх минутах отсюда есть маленькая речушка, – пакуя блокнот с рисунками в свою сумку, сообщает Фортен. – Вам бы ополоснуться. А мы пока разогреем завтрак.

– Очки дело говорят! – оживляется Сорси. – Косая, пошли отмываться.

Акеми молча выискивает в багаже мыло, мочалку и травяной шампунь, треплет по волосам Амелию и следует за Сорси. Та всю дорогу до реки не умолкает:

– Слышь, подруга! Всю ночь стонала да вскрикивала. Рене приходил поваляться, да? Город-то с его фамилией, прониклась? Чё молчишь? Всех перебудила, мальчонка над тобой обхлопотался. Стыдись, потаскушка. Не на нём скачешь, так во сне с кем-то…

– Заткнись, – не выдерживает Акеми.

– Сама захлопнись! Я со шлюхой и убийцей миндальничать не собираюсь! – огрызается Сорси через плечо. – Что, не нравится? А мне нравилось, когда ты с моим парнем кувыркалась? Ртом он тебя научил правильно пользоваться, знаю наверняка. А скольких вы с ним на пару перерезали, а? Своих же!

– Заткнись! – рычит Акеми, останавливаясь.

«Пусть уйдёт. Я не хочу слышать. Я не хочу иметь возможности дотянуться до тебя. Иди!» – мысленно умоляет Акеми.

– Чё встала? Так вспоминать удобнее?

Акеми снова идёт за ней, старясь слушать только собственные шаги. Подрагивает на шнурке между ключицами бубенчик Кейко – голубой фарфоровый шарик с полустёршимся от времени цветком.

Наконец-то дорога выводит к горбатому каменному мосту, под которым лениво течёт в бетонных берегах маленькая речка. Сорси без стеснений сбрасывает всю одежду и, довольно повизгивая, забегает в воду. Акеми медлит, погружённая в свои мысли. Снимает рубаху, задерживает взгляд на покрытой татуировками спине и ягодицах Сорси.

– Э, долго ты там лупиться на мою задницу будешь? Иди, отмывайся! – снова заводится рыжая. – Мочалку подай!

Акеми расшнуровывает ботинки, разматывает портянки. Снимает брюки вместе с трусиками, берёт мыло и мочалку, спускается к реке. Речка мелкая – на середине чуть выше пояса. Японка оттирает шею, острые локти, проходится мочалкой по груди и животу. Сильный тычок в спину заставляет Акеми качнуться, теряя равновесие.

– Дай сюда. – Сорси выхватывает у неё мыло и мочалку, цедит сквозь зубы: – Тебя там, где ты год прочалилась, не учили, что твоя очередь – последняя?

Японка закрывает глаза, медленно выдыхает. Внезапным движением она выворачивает Сорси руку за спину, выхватывает и кидает на берег принадлежности для мытья. Тянет за пясть, заставляя девушку нагнуться, перехватывает другой рукой цепочку у неё на шее, резко дёргает книзу. Сорси падает на колени, почти касаясь лицом воды, кричит, зовёт на помощь. Удерживая цепочку, Акеми отпускает девицу, присаживается перед ней на корточки, смотрит в лицо.

– Я могу тебе шею сломать, сука, – чеканя слова, произносит она. – Или сделать так.

Левой рукой Акеми медленно тянет цепочку вниз, правую кладёт на шею Сорси, давит. Рыжая беспорядочно бьётся, плачет. Ещё миг – и касается лицом воды. Японка не ослабляет хватку, медленно опуская голову Сорси всё глубже в воду. Девушка кашляет, захлёбываясь, пытается перехватить руки Акеми. Та смотрит на неё равнодушным, застывшим взглядом.

Кто-то врезается в Акеми с разбегу, заставляя разжать руки, отшвыривая в сторону. Она успевает сделать вдох, уходит под воду, отплывает на несколько метров, выныривает и оборачивается. Гайтан Йосеф выносит рыдающую Сорси на берег, укладывает животом на колено, бьёт ладонью между лопатками. Девушка жалобно вскрикивает, откашливает речную воду.

– Живая? – кричит он, переворачивая её на спину, встряхивая. – Ты живая?

И, видя, что рыжая вне опасности, прижимает её к себе, покачивает:

– Всё, я здесь. Давай одевайся. А я разберусь.

Акеми сама идёт к нему навстречу. Глаза решительные и злые, как у готовой броситься кошки, кулаки опущенных вдоль нагого тела рук сжаты, спина прямая.

– Ты, тварь… – начинает Гайтан и умолкает.

Японка подходит почти вплотную. Смотрит Йосефу в глаза – тощая, мелкая, макушка вровень с его подбородком – и цедит:

– Ни ты, ни она меня не тронете. Никогда. Ни словом поганым, ни руками грязными. Всё. Хватит.

Она застирывает портянки и бельё, подбирает свои вещи, не спеша одевается в чистое и уходит. Ни разу не обернувшись, оставив Сорси в слезах, а Гайтана – в серьёзных раздумьях.

В лагере Акеми развешивает на просушку свои тряпочки, целует в щёку Жиля и идёт помогать Ксавье готовить завтрак и отгонять от припасов Амелию.

– А где Сорси и Гайтан? – удивлённо спрашивает мальчишка.

– Строят отношения, – равнодушно отвечает Акеми и натянуто улыбается.

– Мне скучно!!!

Страдальческий вопль Амелии заставляет Ксавье Ланглу молча закатить глаза и поморщиться. Девочка сидит рядом с ним, надутая, руки картинно сложены на груди. Маленькая пятка ритмично долбит по баку с питьевой водой под сиденьем.

– Скуч-но! – канючит девочка. – Я хочу погулять! Я хочу есть! Купаться хочу! Мне надоело ехать!

– Амелия! – строго окликает её Жиль, налегая на рычаг привода. – Мы можем тебя высадить. Сразу станет весело. Сможешь пойти купаться, кушать и гулять на все четыре стороны.

– Хочу пирог с клубникой! Компот хочу! Яичницу! Котле-етку!!!

Живот Акеми отзывается тихим голодным «Ур-р-р-р-р…», рот наполняется слюной.

– Малышка, мы все хотим есть, – спокойно говорит она. – Но у нас с собой маловато еды. А ехать ещё очень далеко. Если мы всё съедим сейчас, мы даже вернуться не сможем, пойми.

– Я не хочу вашу еду! – упрямо дует губы Амелия. – Я хочу нянину!

– Так, останавливаем! – не выдерживает Жиль. – Ссаживаем веснуху, пусть идёт домой одна.