Одержизнь - Анна Семироль Страница 63

– Ага, запоминаю. Значит, попросим Гайтана и вот этого симпатичного месье в очках…

– У вас правда провал в памяти, мадемуазель Морье? Я Жак Фортен, историк, библиотекарь…

– Охренеть, кругом одни выдающиеся личности! Месье Жак и месье Гайтан, мы эта… короче, хотелось бы, чтобы дрезина ехала поровнее. У нас с мамзель Амелией важное дело. – Она переводит дыхание и во всё горло командует: – Ну, трогаемся!

И вот уже позади остаётся маленький вокзал города Жьен, и снова по обе стороны железнодорожной насыпи ветер гонит волны по морю трав. Солнечные блики, отражённые стёклами круглых очков Фортена, скачут по пластиковому потолку кабины, забавляя Амелию. Сорси мурлычет песенки себе под нос, вывязывая крючком ярко-розовый цветок, Гайтан налегает на рычаги, украдкой разглядывая татуировку, виднеющуюся в декольте блузки девушки.

– Гайтан, а мы петь сегодня будем? – подлизывается Амелия.

– О нет! Только не это! – подпрыгивает на месте Жак Фортен. – Лучше высадите меня, я не желаю это слышать!

– Будьте мужиком, Жак! – едва сдерживая смех, говорит Йосеф. – Через три часа приедем в Шато-Ландон, потерпите.

– Это выше моих сил! – стонет несчастный библиотекарь.

Амелия прокашливается, они с Гайтаном заговорщически подмигивают друг другу, и окрестности оглашает дикий вопль, в который вплетается писклявый голосок девочки:

– АР-Р-Р-Р-Р-Р-Р-РР!!! Выйду ночью в сад при луне! Горы трупов, БЫСТРО КО МНЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕЕ!!! Няня в кухне, идите за ней! Она толще, она ВКУСНЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕЙ!!! ЙА-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!

Жуткие звуки достигают дрезины, идущей следом. Жиль страдальчески закатывает глаза, качает головой. Акеми прячет улыбку.

– Нет, ну я её, конечно, очень люблю, – рассуждает мальчишка. – Но с некоторых пор я счастлив, когда веснуха едет с ними. Учитель, тебе не кажется, что Веро нас растерзает по возвращении?

– Я думал об этом. Но как запретить это безобразие – не знаю, – признаётся Ксавье.

– Отец Ланглу, пусть они лучше поют, – качает головой Акеми. – Вы же видели, что она творит, когда ей скучно.

– Я сочувствую месье Фортену, – вздыхает Ксавье.

Они втроём смотрят друг на друга и неожиданно разражаются хохотом.

– Э-эй! – доносится издали голос Сорси. – Дрезину не переверните!

Через несколько километров Жиль замечает впереди нечто странное.

– Учитель, смотри. Вон там, справа… Видишь?

Ксавье долго щурится, вглядываясь туда, куда указывает Жиль. И наконец видит среди трав далеко-далеко что-то светлое, устремлённое ввысь, напоминающее…

– Это дерево? – В голосе Акеми звучит сомнение.

Вслед за одним силуэтом появляется второй, третий, десятый… Теперь уже и Ксавье Ланглу чётко видит, что это.

– Да, Акеми. Это лес. Громадный лес, деревья, погибшие двести лет назад.

Вскоре лес обступает железную дорогу с обеих сторон. Гигантские, выбеленные временем стволы тянут к небу толстые обломанные сучья. Ксавье они напоминают свечи в церкви, Сорси – бледные мёртвые человеческие тела. Некоторые деревья повалены, лежат в траве, протягивая к людям узловатые корни, похожие на скрюченные артритом пальцы.

– Это так… странно, – произносит Акеми, не в силах оторваться от вида мёртвого леса. – Как разрушенный город, только не человеческий. И от этого даже страшнее.

– Зато дерево отлично горит! – вспоминает Жиль. – Значит, можно не тратить наше топливо и… Интересно, а есть ли деревья там, где у нас будет ночёвка?

Он натыкается на взгляд Акеми и растерянно спрашивает:

– Ты чего?

– Мне кажется, они живые там, внутри. Как птицы в яйце, – отвечает японка. – В них что-то есть, что пугает…

– Акеми, а Жиль прав, – размашисто раскачивая рычаг, произносит Ксавье. – И не стоит их бояться. Ты немного растеряна, потому что никогда не видела мёртвых деревьев в таком количестве. Но внутри них ничего нет, кроме древесины.

Девушка ничего не отвечает. Двигается поближе к Жилю, незаметно запускает руку ему под рубашку сзади. Раскрытая ладонь Акеми лежит на его горячей спине, пальцы едва двигаются, поглаживая выступающие позвонки. Мальчишке приятно, он тихо-тихо мурлычет, поглядывая по сторонам. Акеми же косится на город белых деревьев и думает о своём, покусывая губу.

Ксавье Ланглу внимательно смотрит на девушку, пытаясь понять, что её беспокоит и откуда взялся страх, который она так старается скрыть от других. Смотрит – и не понимает.

Акеми и Жиль успевают сменить друг друга за приводом, когда наконец-то с передней дрезины доносится свист, возвещающий об остановке. Ксавье спускается на пути, идёт навстречу Фортену.

– Святой отец, мы на месте, но до городка ещё надо пройтись пешком, – сообщает библиотекарь. – К сожалению, железнодорожного вокзала в городишке нет. Но, думается мне, я нашёл хорошее место для ночлега.

– Вы незаменимы, месье Жак, – отзывается Ксавье. – Чувствуете себя первопроходчиком?

– О нет! Человеком, умирающим от усталости и оглохшим от детских воплей, – вот да! – с жаром восклицает Фортен.

– Потерпите ещё немного. Девочка устала, наверняка ляжет спать до ужина, как только мы придём на место. Далеко ли идти?

– Во-он туда, – кивает он вправо от путей, где из-за белых стволов деревьев торчат каменные остовы домов.

Навьючив на себя всё необходимое, шестеро взрослых и охрипшая зевающая Амелия идут по заросшим улицам Шато-Ландон. Маленькие домики, едва ли не наполовину скрытые высокой травой, остовы автомобилей на узких улочках и снова мёртвые деревья.

«Зелёный был городок, красивый», – с сожалением думает Ксавье, рассматривая окрестности.

Дорога становится шире, поднимается в гору, петляет. Амелия снова начинает ныть, что устала и хочет пить. Ксавье останавливается, чтобы отцепить от пояса флягу и напоить девочку, и слышит впереди радостный возглас Сорси:

– Пришли! Ни хрена ж себе! О-ля-ля!

Прямо перед ними на холме высится самый настоящий замок за высокой каменной стеной, с круглой башенкой, двускатной крышей и выступающими контрфорсами стен из серо-жёлтого камня.

– Аббатство Сен-Северен, – радостно сообщает Жак Фортен, снимает очки и вытирает вспотевший лоб. – Надеюсь, память меня не подвела и где-то во дворе есть колодец. И винный погреб в основном здании.

На воротах обнаруживается замок, похожий на тот, которым запираются в Соборе двери Сада. Впрочем, двести лет выведут из строя любую электронику, если за ней не присматривать, поэтому во двор аббатства путешественники заходят практически беспрепятственно. Рассматривают проржавевшие останки того, что раньше было тремя грузовиками и пятёркой кабриолетов тёмно-зелёного цвета. Жиль находит присыпанную пылью металлическую канистру.

– Странно, – рассматривая постройки, обступившие маленький дворик, произносит Фортен.

– Что именно? – интересуется Гайтан Йосеф, складывая вещи у ног.

– Я читал, что это место использовалось как дом престарелых. Но, по моим ощущениям, здесь размещалось что-то иное.

– Мы нашли воду, – бодро сообщает Сорси.

Они с Амелией стоят возле кольцевидного сооружения из светлого камня высотой по пояс девушке. Сорси сдвигает вбок подобие крышки с оконцем. Привстав на цыпочки, девочка заглядывает через край каменной кладки.

– Там темно, сыро и эхо!