Михаил Башкиров - Осеннее усекновение Страница 7

черномазый, узкоглазый, черножопый, бледнолицый, краснокожий — под обязательным командованием пейсеносного.

И только скромняга из овального, испорченного неловким историческим оральным сексом кабинета ведал, что для установления личности безымянного героя был наконец-то разморожен прозябающий в околокремлевских кругах агент, доселе лишь берущий внушительные авансы исключительно в евро (сволочь!)

Все американскоподданные, честно и регулярно работающие на Москву, вдруг массово испытали свойственное тонким личностям сомнение насчет оплатят ли им в привычных суммах информацию о моче- и калоизвержении на лоне природы и обыкновенном шизофреническом пне.

Группа захвата из личного резерва опростоволосившегося генерала, опрокинув с таганка в костер вчерашний загустевший суп и в спешке растоптав модернизированный лук (бечевка заменена леской) и неиспользованные оперенные стрелы, эвакуировала полуголого, почти умывшегося отшельника в элитный пансионат, расположенный на северо-восточной стороне Байкала, в Баргузинском заповеднике, славившемся конкурентноспособными соболями и конвертируемыми бурыми медведями, а также брусникой, черникой, голубицей, жимолостью и клюквой, выводящей из хворых радионуклеиды и прочие шлаки.

БАРГУЗИНСКИИ ЛЮДОЕД

Генерал, облаченный в просторную, не надеванную ранее никем пижаму с вышитым на кармане палатным номером, придерживая за напряженный слабенький локоток псевдобуйного, замаскированного смирительной рубашечкой, прогуливался возле целительно-оздоровительного источника (азотно-кремнисто-термально-сульфатно-натриевый) и периодически доставал из белоснежной запазухи то ли видовые открытки заповедника, то ли семейные фотографии.

Отдав зычную команду, стриженный под принудительный антившивый ноль спецпсих залег в сырой траве, заученно раскинув ноги и зафиксировав руки.

Печать автоматическая с ручной подборкой фильтров.

Стриженого задергало, заколотило от коротких очередей крупнокалиберного воображаемого пулемета.

Картон, глянцевая, 9x12.

Из травы лихо пошла на взлет прозрачнокрылая стрекоза.

Лобастый младенец с радужной пирамидкой в индивидуальной песочнице, на свежем воздухе.

Генерал услужливо перевернул фото.

На обороте вальяжный, уверенный почерк.

11 сентября 2002 г.

У стриженого закончились патроны.

Перо тонкое, наверняка золотое.

Гвардии майор в разношенных тапочках на босу ногу тянулся в идеальную струнку, хавая счастливыми до слез глазами самого главного главнокомандующего, и заведенно рыкал воздушно-десантным осипшим басом.

Генерал спрятал фотографию в правый карман.

Перед торжественным обедом отец пузыря уехал с гостями на могилу не дожившей до счастливого часа матери, а годовалого вывели на прогулку двенадцать неигручих дядей, стадо расфуфыренных теток, свора беспардонных мраморных догов, табунчик отпрысков в матросках, педагогический косяк, медстая и настоящий клоун из гастролирующего цирка.

Сняв оранжевое кольцо с желтого стержня, пузырь вдруг замер, мотнул головой, закрыл глаза и неметко плюнул в няню, которая в ответ гордо, в разумно-воспитательных целях шагнула в песочницу.

Швырнул расчлененную пирамидку в сторону нудно-повелительного вскрика и, растягивая между пухлым закрасневшимся подбородком и грязными пальчиками вязкую слюну, двинулся на четвереньках к скамье с размякшим переростком.

Грузовик с птичьим комбикормом бросило на аллею частного приусадебного скверика, и няня исчезла навсегда под шуршащим золотистым саваном.

Из левого кармана генерал извлек вторую фотографию.

Стрекоза с крутого разворота — на таран замешкавшихся у настила.

Посерьезневший за год пузырь строил из пластиковых кубиков башню.

Кубики медленно и размеренно подымались ступенями к далекой загадочной люстре.

Вереница накрывающих банкетный — (на восемьдесят персон) стол огибала (кто слева, кто справа) корявую башню, грозившую обрушиться.

Человек в белом вкатил прозрачную ванку с живыми лобстерами.

Оборвавшись от примитивно-архитектурного действа, малыш, зло мотнул головой, истошно закричал, перекатившись на край ворсистого ковра, обогнул членистоногих, обреченно подергивающих длиннющими усами, и ловко укусил обрюченную ляжку.

Башня рассыпалась.

Вечером того же дня ревнивый повар, обглодав до подобающей чистоты ножку отваренной с пряностями курицы, раскроил уминающему «Тихоокеанский» салат палачу лобстеров затылок тесаком, безнадежно испортив белый служебный фрак, выдаваемый только на дни рождения наследника.

По-тореадорски шагнув изящно в сторону, генерал пропустил на уровне пояса зеленоглазую стрекозу.

Молодцеватый, улыбающийся сутки напролет, даже во время завтрака, обеда, полдника, ужина и проинъецированного сна, командир взвода корректировщиков продефилировал мимо застолбеневшего гвардии майора строевым босым шагом, ненароком впечатав в утоптанную дорожку бело-розового мотылька.

Стрекоза упорно барражировала вокруг притомившегося от променада генерала.

На карточке от 11 сентября 2004 года карапуз нелепо скосил глаза.

Трехгодовалое исчадие, энергично мыча, разбросало бабушкины подарки.

Огорченная, расстроенная толстуха в пышном трауре отправилась с букетом роз на могилу дочери — неоцененной и преданной.

Махина черного надгробья последнего из аборигенских воров в законе, нарушив грубо ньютоновские постулаты (кавказский пластид) изящно взмыла над бомондным погостом.

Неутешная, с рассыпанным букетом из десяти черных роз, с шальным гранитным осколком в позвоночнике, затихла на кладбищенском перекрестке.

Заповедный медведь прошлогоднего берложного выпуска, опробовав наманикюренные малиной когти на разбитой молнией лиственнице, оповестил мужающим рыком окружающую среду о смутных намерениях.