Михаил Башкиров - Осеннее усекновение Страница 8

В заповедник транзитом через Северный полюс доставили свежий номер «Нью-Йорк Таймс», еще не проаннонсированный в Интернете, еще не поступивший в продажу; доставили спецрейсом по линии оперативного обмена вместе с пополненной картотекой вновь обнаруженных лиц, склонных к насильственным антиобщественным проявлениям.

Стрекоза наконец свалила на запасной луг.

Четырехлетнего карапуза ввели за ручку в совет директоров Сибирского банка. В аляповатую залу с модерном на стенах и амбициями в креслах.

Спесь, чванство, желчность впали мгновенно в транс… А вдруг укусит…

Карапуза, переевшего блинов с клюквенным киселем, вульгарно вывернуло на крокодиловую, превосходно выделанную кожу.

После публичного нырка ответственного за кредиты из черного мерседеса с красноречивыми номерами и бронированными стеклами через витиеватый чугун моста, ногами вперед в беснующуюся от сброса лишних вод Ангару, тело так и не нашли.

Возле острова Большая Куропка напротив фекальных отстойников выловили знакомый всей финансовой элите ямайский кейс.

От корпуса физиопроцедур на генерала нацелилась сплоченная нервно-психологическая группировка, усиленная только что прибывшими столичными гонцами.

Москва тоже получила пнеобразующий комплект, но от более надежного источника и с извинениями, переходящими в эмигрантские маты по поведу распустившихся журналюг.

Временно-буйного разлучили с генералом бдительные сестры из ближайших кустов.

Знатный браконьер вогнал в оба ствола ижевской бескурковки патроны с жаканами, для проформы бросил по ветру сухую травинку и полез по расшатанным, неструганым, смолистым перекладинам на засидку, обустроенную для валютных кино- и видеосъемок на краю изюбриного солонца.

Американская газета с русским пнем в медалях на первой полосе вынудила генерала прервать краткий реабилитационный курс и спешно покинуть заповедник в дюжем санитарном кольце.

На закате пожаловал к вылизанным камням бесполезный (ни шкуры толковой, ни жира) пестун.

Когда в Москву и прочие заинтригованные столицы поступил результат экспертизы желудка ликвидированного на Байкале медведя-людоеда с выводами о чиповом, индивидуальном, пострадавшем от клыков и желудочного сока маячке и слабовыраженных, но поддающихся генетической идентификации фрагментах волос и ногтей кавалера шести медалей «За отвагу» и «Ордена мужества», прогрессирующего мизантропа с проявлениями синдрома отшельничества и пустынничества, — успокоились все, даже разномастная пресса, даже ветераны однозначной МОССАД, итальянской СИСМИ, швейцарской БУПО, румынской СРИ, эстонской КАПО, испанской СЕСИД, норвежской РОТ, иорданской СОР; и только вечно озабоченные зеленые безуспешно пытались внушить мировому сообществу, что бурого урсуса, находящегося на грани исчезновения, спровоцировали к употреблению не свойственного этому овощеядному виду продукта младшие научные сотрудники.

ДВЕНАДЦАТИМЕТРОВЫЙ ШТРАФНОЙ

Спецсудно (пластическая хирургия) обходным (имитация круиза) маршрутом вдоль берега — мыс Немнянда, Дугульдзерская губа, мыс Кабаний, губа Якшакан, мыс Урбикан, губа Иринда, мыс Понгонье, Шегнанданская губа, мыс Омагачан, губа Ширильды, мыс Хакусы, губа Бирая — и так до реки Кичеры и обратно мимо Большого и Малого Черемшаных, мимо Северного, Среднего и Южного Кедровых, мимо залива Кыргалтей, мимо археологически неисчерпаемого (предки североамериканских индейцев) острова Ольхон, мимо бухты Песчаной, самой знаменитой на Байкале, мимо Верхних, Средних и Нижних Хомутов, мимо диковинных скал, угрюмых прижимов, узких полос, забитых плавником, возвращалось в Култук, место постоянной дислокации.

До четвертьфинального матча по русскому хоккею, обзываемому в Скандинавии и прочих странах, запавших на оражевый мячик и гнутую клюшку, невпечатляющим словечком «бенди», осталось полчаса.

Наркоз не отпускал — даже на свежести осеннего байкальского шторма.

Комментатор губернского телевидения с молодым напарником, в основном специализирующимся на футболе, приняли в подтрибунном баре по стопке армянского для фарта.

Волосы с головы и туловища были удалены раз и навсегда прямо на борту посредством новейшей аппаратуры еще в акватории Баргузинского заповедника.

Ностальгирующий по сорокаградусным напиткам и морозам ветеран хоккейных репортажей быстро привык к искусственному льду, солнцезащитной крыше, к бронзе, серебру, золоту любимой народной команды, к ее трем Кубкам страны и двум Кубкам Мира, к почти круглогодичному, насыщенному турнирами календарю.

С левой руки отработанной методикой (эффективное обезболивание до и после) убрали ногти.

Привык ко всему, но только не смирился с матерящимися, свистящими, кричащими, вопящими, стонущими, хохочущими, скандирующими ПУСТЫМИ ТРИБУНАМИ нового загородного стадиона, не рассчитанного на посетителя.

Из предплечья — маячковый чип, который, с волосами и ногтями, подвергнутыми медвежьепищеварительной обработке, с ливером пестуна, отправился на экспертизу.

Реализация билетов на первенство и кубки регулярно приносила ощутимый доход, но счастливые обладатели фирменных, защищенных от подделки голографических абонементов болели на дому, подчиняясь антитеррористической, печально известной резолюции ООН, принятой в целях избежания массовых стадионных и культурно-зрительных жертв.

Для коллективного сумасшествия остались уютные экранные зальчики на пять-шесть персон (международная норма), соединенные с рюмочными.

Легкую корректирующую пластическую операцию провели в один из солнечных дней, на малой волне.

На строго вертикальных защищающих ледовое поле ячеистых бетонных щитах многотысячно торчали объективы персональных камер, закрепленных над компактными динамиками обратной связи.

Пожизненно — без волос, долговременно — без ногтей, навсегда — без служебного удостоверения, которое в окровавленных одеждах, с гантелей боцмана и скомпрометированными наградами покоится на байкальском дне среди бентоса: флегматичных широколобок, кремне-роговых губок, слепых от рождения гаммарид, многощетинковых полихед; отвратных, с просвечивающими внутренностями планарий.