Изнанка матрешки. Сборник рассказов - Виктор Васильевич Ананишнов Страница 94

Мальчика увидели все!..

Через несколько минут об этом мальчике Алёшка знал всё и мог теперь дописывать рассказ без остановки – всё прояснилось до конца. Ну, дать, скажем, героям рассказа пять минут на удивление. Надо? Надо… Затем минут десять на знакомство. Здесь, конечно, появляется Контакт. О нём везде пишут, мол, это дело долгое и сложное. Но тут оказалось, что язык мальчика мало чем отличается от земного языка, на котором говорили потерпевшие аварию дети; так что они поняли друг друга с полуслова. А ещё через десять минут ватага визжащих от восторга и всё позабывших мальчишек и девчонок облепила со всех сторон смирного и доверчивого кромбиуса и весело отправилась в посёлок людей, единственный на этой планете, которая, оказывается, называлась Ампулией.

Алёшка был доволен. О посёлке людей тоже кое-что уже знал…

Он выглянул в окно, увидел – мама возвращается с работы.

– Володя! – крикнул он брату. – Мама идёт. Быстро приведи порядок в прихожей. Убери коньки!

Вошла мама. В квартире чисто, тихо. Младший сын читает какую-то уж больно толстую книгу, так и есть – «Порт-Артур», а старший трудится над уроками…

«Разумеется, – думал тем временем Алёшка, глядя в учебник географии, – надо обязательно дать в рассказе описание посёлка: домики, улочки, школа. И ещё – посередине посёлка обрисовать громоздкие останки древнего, для прибывших ребят, звездолёта: гора бурого, сползающего вниз металла. Во все стороны от погибшего корабля – лучами – тропинки».

Кромбиус хорошо знал дорогу. Он неторопливо переставлял свои многочисленные ноги. Ребятам, тем, кому удалось взобраться на его широкую спину, было видно далеко вокруг. Мимо проплывали чистые домики с небольшими дворами. В домиках жили местные жители – потомки экипажа и пассажиров звездолёта, совершившего вынужденную посадку на Ампулию лет сто назад. Тогда не существовало современной связи, и Земля потеряла их. Поэтому нынешнее поколение людей знало о Земле только по записям.

Люди посёлка радостно встретили весть о прибытии детей Земли, их лица светились улыбками.

И, конечно, все сразу стали собираться домой, на Землю…

– Неужели, Алёша, ты думаешь, что все сразу и с радостью собрались лететь на Землю? – спросил отец, когда ему вечером была обрисована концовка рассказа.

– Конечно! Они же обрадовались. Как ты, папа, не понимаешь? – возмутился Алёшка. – Голубое небо Земли позвало их…

– Они его никогда не видели.

– Ну и что? А воздух Земли, зелёные просторы… Помнишь «Зелёные холмы Земли»?

– Но они никогда этого не видели. А в записях – это только видимость.

– Ну, папа! – расстроился Алёшка.

– Да ты подумай, Алёша, сам. Вот твой новый друг… Тот, который явился на кромбиусе. Как ты его назвал?… Ещё никак… Ну хорошо… Итак, этот мальчик… Неужели он без сожаления оставит то, что окружает его с самого дня рождения? А на Земле нет кромбиусов, на Земле другие леса, другие птицы, животные, огромные водные пространства. А там есть моря и океаны?.. Если нет, то он их будет у нас бояться. Тебе, вот, самому не жалко будет навсегда покинуть Землю, если ты, вдруг, узнаешь, что твои предки с другой планеты? А там, на твоей уже неродной, родился-то ты на Земле, на этой неродной планете нет всего того, к чему ты привык. Там нет «зелёных холмов Земли»… Да, Алёша. Не всё так просто, мол, сел и улетел, а всё, чем жил – бросил. Навсегда… А на твоей планете нет зимы, а ты уже привык кататься на коньках и лыжах, на санках, играть в снежки…

– А взрослые? – не сдавался Алёшка. – Они же на коньках и санках не катаются.

– Ты думаешь, мне на санках покататься не хочется?

– Папа… Тебе-то просто некогда.

Отец рассмеялся и потрепал Алёшку за плечо, взлохматил волосы на голове.

– Взрослым вообще нет смысла улетать с твоей Апулии. Она – благо для землян. Они прилетят её обживать вместе с местными жителями. Построят города, дороги… А может быть Апулия станет местом отдыха… Наши потомки разберутся, что делать с такими планетами, как твоя Апаулия. Как считаешь?

«Всё равно, – думал Алёшка, уже засыпая поздним вечером. – Всё равно кто-нибудь вернётся на Землю. Уж посмотреть на неё слетают точно. А дети Апулии полетят на Землю учиться… Я бы полетел на свою планету учиться…И этот мальчик, похожий на Володьку, и любит кататься на кромбиусе, тоже полетит…»

Во сне ему приснился ручной, добрый и неповоротливый зверь далёкой фантастической Апулии. Кромбиус время от времени фыркал, хитро моргал круглыми глазами и покачивал единственным ухом.

ВЫСШАЯ КАТЕГОРИЯ РАДУМНОСТИ

У всех, кто уже никому ничего не расскажет, это происходило по-разному, хотя и кое-что, похожее – неожиданно и оттого, возможно, не страшно. Но, может быть, они успевают осознать безысходность своего положения и поэтому производят какие-то действия, не понимаемые нами.

Кто уверенно знает или постигает, что означает их последний вскрик? От страха? Наверное… А что если от удивления вдруг увиденным или открытым в себе, или в покидаемом мире. А, может быть, это недосказанное «прости!» или « я вернусь!..»?

Стальной трос дважды дрогнул и ослаб в занемевшей руке. Владимир резко вскинул голову и навсегда запомнил белесовато-голубое марево неба в путанице змеисто-чёрных колец оборванного троса.

Ещё ощущалась успокоительная сила тяжести, но уже возникла и стремительно вторгалась в сознание, сокрушая на своём пути замедленное течение мыслей и калейдоскоп проецируемых памятью образов, бездна пустоты в триста метров. Она расступилась под лёгкой монтажной люлькой, в которой удобно и привычно разместился Владимир, поднимаясь наверх телевизионной башни.

Сетчатые секции телемачты, секундой раньше бесконечной, казалось чередой уползающие к ногам, чтобы слиться внизу в стройное сооружение, на мгновение поразили взгляд Владимира полной неподвижностью, и тут же, набирая скорость, зачастили вверх, странно потемневшие и потерявшие чёткость геометрических линий.

Перехватило, сопротивляясь падению, дыхание, подступила к горлу тошнота; Владимир понял – падает…

Где-то в параллельном нам мире долгие годы изучают сопредельные с их миром проявления разума. Со многими уже налажены связи, однако все они положительной полярности. А вот контакт с мирами противоположной, лозитор-полярности, готовился долго, с опасением быть непонятыми, либо, что было бы хуже, неприемлемости воззрений. Оттого разработали специальные тесты для вступления в контакт. И вот, наконец, сложный комплекс для связи с лозитор-миром вступил в диалог:

– Ощущаю возможность контакта.

– Продолжительность контакта?

– Семь-восемь секунд.

– Вероятность выживания объекта?

– Тридцать восемь процентов.

– Объект догадывается об этом?

– Маловероятно.

– Выходим на контакт. О возможности выживания докладывать каждый раз.

В детстве Владимир падал часто. В погреб, из которого его обычно вытаскивал старший брат и поддавал, чтобы не совался куда не надо. С крыши дома в пору, когда сидение на