Тьма. Том 7 - Лео Сухов Страница 21

В любом случае, свои выводы он сделал. Поэтому, меняя позиции, отходил всё дальше и дальше от места боя.

— Далеко собрался? — раздался из темноты голос, когда Толя, готовясь к новому рывку, притаился за очередным деревом. — А ну-ка замри!

Бережковский послушно замер. И руки превентивно поднял.

— Ружьё брось! — потребовал неизвестный.

— Бросил! — сообщил Бережковский, отпустив винтовку и проводив её взглядом.

— На колени! — голос прозвучал ближе.

И Толя понял, что пора действовать. Он начал было опускаться на колени, а потом резко катнулся в сторону, извлекая метательный нож из чехла на груди. Короткая очередь прошла совсем рядом, но пули до Толи не добрались. А уже через мгновение его нож ударил в ногу подкравшегося к нему неприятеля.

— Ять! — тот рухнул в снег.

Толя же схватил свою винтовку и бросился прочь. Может, конечно, и стоило бы добить врага, но очень уж не хотелось искушать судьбу. Чем скорее он окажется в своём лагере, тем скорее сможет скрыться в лесной чащобе.

Конечно, останутся следы, по которым его можно будет найти. Однако Толя знал, где можно сбросить погоню с хвоста. Надо добраться до ближайшего городка, Сергино, а там несложно будет затеряться на натоптанных дорогах.

Вот только бойцы Седовых-Покровских у него за спиной перешли в наступление, поливая очередями Толиных людей. И те, естественно, не выдержали: бросились наутёк, а неприятель — за ними. Толе всё это, само собой, не понравилось. Он хотел опередить своих людей. А теперь они бежали все вместе по тёмному лесу.

И то один, то другой человек Толи с криком падал в снег, пытаясь стряхнуть с себя неведомую чёрную тварь. Бойцы Седовых-Покровских бежали следом, но не стреляли. Видимо, берегли патроны. А может, боялись привлечь внимание чёрной твари.

Это давало шанс, добравшись до лагеря, сразу же продолжить бегство. Конечно, соратники Толи воспримут его решение как трусость. Но стоит ли считаться с мнением будущих трупов? Всё, что нужно сейчас — это убраться отсюда как можно дальше.

К лагерю оставшиеся Толины бойцы вывалились всем скопом. Однако лидером забега всё ещё был их главарь. Пусть ненамного, но всё же опережал. И, проскочив через ворота, резво скрылся за времянками.

— Братва! Стреляй! Братва! — раздавались крики у него за спиной. — Не подпускайте их!

Вновь зазвучали выстрелы. Грохнул взрыв. Толя оглянулся и увидел, как взмывают в воздух фрагменты забора и пара его соратников.

Однако всё это Толю уже мало волновало. Он даже не стал заскакивать в свой домик. Подхватил пару банок тушёнки, лежавших рядом с костром, и продолжил забег.

У него были в кармане какие-то деньги. Наверняка этого хватит, чтобы закупиться в городе. А дальше его никто никогда не найдёт.

С высокого берега, по ступенькам, вырубленным в мёрзлой почве, Толя почти скатился, чудом ничего себе не сломав и не подвернув. По льду речушки он нёсся со всех ног, с ужасом ожидая выстрела в спину.

Но вместо выстрела услышал крик:

— А ну стоять! Стоять, кому сказал!

Толя обернулся назад и увидел бегущего к нему молодого парня. Того самого Седова-Покровского. Следом спешили трое бойцов, но они явно отставали от хозяина. А значит, если шустрого дворянчика ранить, у Толи появится шанс уйти.

Он резко развернулся и выстрелил.

И даже попал. Каким-то чудом, наверно. Несмотря на ночную темень, несмотря на то, что руки на бегу тряслись.

Попал!

Вот только пуля наткнулась на невидимый щит вокруг парня. И отрикошетила вправо, взбив снег и лёд чуть в стороне. Дворянина всё-таки пошатнуло, правда. Но это не помешало Седову-Покровскому вскинуть револьвер и выстрелить в ответ.

Однако Толя ведь недаром слыл умником. Он начал движение ещё за миг до ответного выстрела, загодя уходя из прицела. Обычно никто в таком случае не успевает среагировать.

Вот только дворянчик тоже оказался непрост. Толя успел заметить, что даже пошатнувшись, едва не падая, Седов-Покровский продолжал вести за ним рукой.

И всё же Бережковскому опять повезло. Пуля дворянина лишь вспорола мех на шубе, но в тело не попала. А Толя прокатился колобком до леса и, пользуясь густой темнотой под деревьями, бросился наутёк.

— Хрен вам! — на бегу прохрипел он себе под нос.

И злорадно усмехнулся.

В этот момент в темноте мелькнули жёлтые глаза, и на плечи Бережковского обрушилось что-то тяжёлое, сбивая с ног.

— А-а-а-а-а! — взревел он.

И прокатился по земле, сбивая с себя кровожадного хищника.

И снова Толе повезло. Зверюга, разочарованно прошипев, исчезла в темноте. Однако не успел Бережковский вскочить на ноги, как в него опять что-то врезалось. Он рухнул в снег, выпустив винтовку, прокатился, попытался встать…

Но опять не успел. Видимо, это была расплата за предыдущее везение…

На сей раз, впечатав кулак ему в лицо, на Толю налетел Седов-Покровский.

Брызнула кровь, и Бережковский в который уже раз оказался в снегу. Перед его лицом опять мелькнул кулак, и нос жалобно хрустнул, сворачиваясь набок. Дышать стало неприятно и тяжело.

— Всё! Всё! Сдаюсь! — прогундосил Толя. — Сдаюсь! Хватит!

— Хватит ему! — возмутился дворянин. — Это, в рот тебе ноги, я сам решу, хватит тебе или нет.

Навалившись на Толю, он завёл ему руки за спину. И начал фиксировать их стяжкой для проводов.

— Да хватит! Я не убегу! Всё! — обещал Толя, пытаясь вывернуться.

Седов-Покровский его заверениям не внял, падла недоверчивая. Всё-таки стянул ему руки и подтащил к ближайшему дереву. А потом ещё раз негуманно врезал по лицу. От удара у Толи аж искры из глаз полетели.

А пока он пытался прийти в себя, Седов-Покровский начал его приматывать верёвкой к стволу.

— Слышь, ваше благородие! Слышь! Ты что творишь-то? — прогундосил вконец расстроенный Бережковский.

— Ща узнаешь! — пообещал дворянин.

— Давай не надо, а? — со всей возможной искренностью попросил Толя.

— Сам решу, надо или нет… — буркнул дворянин, затягивая узлы. — Сейчас ты мне для начала ответишь на парочку вопросов. А если откажешься…

Седов-Покровский выпрямился, сделал шаг назад и оценивающе посмотрел на результат своих трудов с верёвками. Но договорить не успел.

Его вдруг будто выключили.

Глаза у дворянина закрылись, ноги в коленях подкосились… И Фёдор Андреевич Седов-Покровский кулём рухнул в снег.

— Чё? — не поверил Толя. — Слышь, твоё