Тьма. Том 7 - Лео Сухов Страница 22

Сидя на снегу, со связанными за спиной руками, притянутый верёвкой к стволу, он не мог поверить в происходящее. Только что перед ним стоял злой, запыхавшийся, но вполне здоровый человек. И вот он уже отчего-то лежит в снегу.

А беспомощный пленник пытается его растолкать. Иначе можно и дуба дать, прежде чем охранники Седова-Покровского их, наконец, найдут.

— Слышь, твоё благородие… — Толя ещё пару раз пнул дворянина ногой. — Слышь…

Однако тот не реагировал. Несчастный Бережковский обвёл взглядом темноту вокруг. Выстрелы в брошенном им лагере уже стихли. Вдали звучал заунывный волчий вой. Видимо, лимит Толиного везения на сегодня действительно был исчерпан.

И, будто этого мало, из темноты вдруг выглянули жёлтые кругляши глаз.

— Парень! Парень! — стараясь не поддаваться панике, связанный Толя вновь начал пинать дворянина. — Просыпайся, парень!.. Меня сожрут ща!.. Приди в себя! Пожалуйста!

Однако тот почему-то ни на что не реагировал. А страшные глаза становились всё ближе…

Глава 6

Сетевая волна «100», передача «Утро добрым не бывает»

— Доброе утро, сонное царство!

— И, возможно, оно действительно доброе. Вопреки мнению, что утро добрым не бывает.

— А это опять мы, на волнах вездесущего сетевого радио «Сто». С вами Александр Пискарёв!

— И я, несравненная Анна Лоскутова! Вместе мы попытаемся сделать утро добрее!

— Из Серых земель, где нет законов, а только негласные правила!

— Кстати, о законах, Саша…

— Я всегда готов о законах! Мне их тут, Ань, очень не хватает!

— Спустя Бог знает сколько лет на Большой земле наконец-то договорились. Я имею в виду, о взаимоотношениях между двусердыми и обычными.

— Было бы, о чём столько договариваться…

— Думаешь, в этом вопросе всё просто, Саш?

— Я думаю, Ань, что да.

— Так-так-так… Увлекательно… Продолжай!

— А что продолжать-то? Кто сильнее, тот и прав в нашем суровом мире. А двусердые обычно хоть чуточку да сильнее. К слову, я вчера зацепился в кабаке языками с одним двусердым с Балкан…

— И он доказал, что сильнее?

— Нет. Я доказал, что сильнее.

— Только не говори, что ты с ним подрался!..

— Ань, ну какая драка? Так, пара ударов… Ну левой там, правой… И парень лёг отдохнуть. Кстати… Парень, если ты меня слышишь, то извини… Надеюсь, ты уже пришёл в себя и почти не обижаешься. А, возможно, и вовсе не помнишь, что случилось.

— Вот!.. Дорогие наши слушатели, вы теперь понимаете, с каким неотёсанным дикарём мне приходится работать! Это же ужас какой-то!

— Ань, ну я же не с тобой дерусь, ты ведь девушка…

— Ещё бы ты со мной дрался! А к чему это всё, кстати?

— К тому, что мальчики просто выясняют между собой отношения!

— Мы, девочки, предпочитаем это как-то более мирно делать.

— Да-да… Знаем-знаем.

— Саша, ну можно же бить не людей, а посуду!

— Так я и бил посуду!

— В смысле?.. Ты же сказал, что вырубил двусердого! Левой там… Правой…

— Ну я просто опустил подробности… В одной руке была кружка. В другой — бутылка. Всё вдребезги, конечно… Зато с кружкой и бутылкой я был сильнее двусердого!..

— О Боже…

— Ну а пока Аня приходит в себя, мы послушаем диких, буйных, настоящих карельских «Скомарей» с их боевой песней «В бубен». Помните её? Бум! Бум! Стукай в бубен! Бум! Бум!

— Саш, заткни-и-и-ись!..

Никогда, наверно, не привыкну к тому, что в кризисе не могу управлять своим телом. Меня это определённо бесит. А уж вспоминая, кто управляет моим телом в этот момент, так и вовсе… Ввергает, так сказать, в пучину ужаса.

Пока я мрачно об этом размышлял, Федя-младший тоже не терял времени даром. Он пытался подвязать штаны, которые с него драматически падали вниз. Прямо-таки вместе с трусами. И дело даже не в том, что эти штаны ему оказались сильно велики, хотя, конечно, так оно и было…

Но тут ведь ещё какое дело. На этих моих штанах, в которых я бегал по зимнему лесу перед тем, как попасть в кризис, чего только ни висело.

Например, моток верёвки, часть которой ушла на связывание Облома.

Хороший такой нож, в пластиковых ножнах.

Топорик.

Фонарик.

Два крюка-зацепа.

Ещё один ножик.

«Пушок» в кобуре.

Жаль, малолетнему придурку Феде эти сокровища были до лампочки. Ему, видите ли, важнее, что штаны спадают под всем этим весом. Мол, перед каменной дурой невместно ему с голыми причиндалами ходить.

Ну не придурок ли, а?

— Если не получится, просто сниму всё лишнее… — мелькнула в его ленивой и тупой голове ленивая и тупая мысль.

Не смей, скотина мелкая! Не смей, полудурок!

Ну да, я понимал, что он меня не слышит. И всё равно мысленно орал так, будто мог докричаться до пустой Фединой головы. Кто-нибудь, оглушите его, пожалуйста! Мне надо поговорить с этим дубинушкой, как в прошлый раз! Срочно!

Увы, никто не пытался оглушить Федю в безлюдном и безмолвном городе. И он по-прежнему занимался ерундой. То есть пытался завязать узел на поясе штанов. Будто нельзя отрезать для этого кусок от мотка верёвки.

О таком варианте, блин, юный Федя и не пытался думать.

С завидным упорством, не замечая ничего вокруг, он продолжал вязать узел из излишков ткани на поясе. А по-хорошему, надо было со всех ног драпать из города. Я прямо-таки чувствовал, что юный дурачинушка вот-вот нарвётся, но сделать ничего не мог.

Только наблюдать.

Самое удивительное, что сверху на Федьке-младшем была льняная рубаха. Снизу — те самые мои брюки, в которых я ловил Облома, а сверху — привычная уже казённая рубаха из Тёмного Приказа.

Такое ощущение, что видение началось в тот момент, когда моё тело переодевали. И, видимо, уже не в лесу, а в Тёмном Приказе.

— А вот и ты!.. — раздался откуда-то слева бархатисто-томный женский голос.

И это заставило замереть и меня, и юного Федю. Впрочем, я-то и так самостоятельно не мог пошевелиться.

Ну а юный полудурок в этот момент повернулся на чарующий голос… Растерянно выпустил из рук ткань на поясе…

И его штаны вместе с исподним плавно соскользнули на землю.

— О-о-о-о… А я гляжу, ты уже подготовился! — усмехнулась Тьма, стоявшая в глубине коридора за раскрытой дверью одного из домов.

Похоже, у этого существа был пунктик. Как будто это обязательное