Елена Садикова - Ведьма для фей Страница 24

— Есть. Большие и красивые. Они там закончат общаться, тогда найду для тебя. Рель говорит, ты плакала днем.

— Ничего, прошло уже. — Ладно, не буду приставать. Все равно Рель разболтает, надо только подождать и задать наводящий вопрос. Что-то долго они там разбираются. Я не выдержала и пошла на кухню. Чайник поставить.

Лия потерянно сидит на диванчике. Шон обнимает её за плечи и молчит. Как бы так незаметно выяснить, до чего они договорились.

— Каша еще осталась. На всех хватит. Ужинать будете? Я вот чайник поставлю. Чай будем пить. С плюшками. Лия, кто булочки пек. Ты или Мег?

— Я бы перекусил, — нерешительно проговорил владелец моей любименькой машинки. Звонок телефона прервал копившееся напряжение.

— И кто там такой смелый?

— Начальник твой, дорогая. Что там иностранец? В гостинице не появлялся, я проверял.

— Все уладилось, завтра расскажу. Карл. Тут такое дело. Есть свидетель. Живой. По тем убийствам ритуальным.

— Завтра жду на работе с отчетом. Отбой. — Хороший у меня босс. Другой бы начал настаивать, типа давай скорее ловить преступника, езжай в отдел. А этот — завтра. Сколько у нас времени сейчас? Ой, спать пора давно. Интересно, устроит раскладное кресло богатенького Буратину? Или в отель свалит. Пойду, спрошу.

На кухне все были счастливы и довольны. Улыбались и подъедали последние плюшки. Шон радостно обнял дочку и заявил:

— Лия едет со мной. Прямо сейчас.

— Ну, если ты сможешь самостоятельно отсюда выехать, то без проблем. Можете собираться. — Папаша выглянул на улицу и убедился. Темно. Ничего не видно. Фонари тоже объявили сегодня забастовку.

— Я и не видел, что уже ночь наступила. Агнесса, разреши мне остаться и переночевать здесь. Пожалуйста.

Вот и славно. Никто никуда не едет. И этот странный день, наконец-то закончился.

Зарисовка 9. Жизнь продолжается, монстрики наступают…

Тёмной ночью, поддавшись таинственному Зову, я встала с кровати и вышла на улицу. Ощущение было двойственное. С одной стороны, прекрасно понимаю, что нужно спрятаться в доме и покрепче закрыть дверь на засов. С другой стороны, вся моя женская сущность тянется, заставляет переставлять ноги, двигаться в направлении притягивающей нити. Возле ворот я наступила на что-то острое, порезала ногу и на пару секунд пришла в себя. И тут же ледяной сгусток энергии окутал все тело, заставив забыть обо всем. Железные ворота на ночь мы закрываем на ключ, вешаем его на специально прибитый крючок. Но сейчас мной управляет кукловод, он не знает, что двери без ключа мне не открыть. Поэтому я безуспешно пытаюсь выйти. Хочу содрать замок руками, не получается. Железо крепче моих рук. Постороннее влияние полностью поглотило волю. Со стороны я, наверное, похожа на привидение. Растрёпанная дама, в ситцевой ночной рубашке, глаза, без единого проблеска разума, руки, разбитые в кровь с содранной кожей на костяшках. Я знаю, там, снаружи, меня ждут. Надо выйти любой ценой. Кто-то схватил меня за плечи и потащил назад, в тепло дома. Я упиралась, вырывалась и рвалась к выходу.

— Опять ты, мерзкий вампир! Пошёл вон, гадина дохлая! — Мимо пролетел сиреневый шар энергии, впечатался в защитную сетку и растёкся по ней, впитываясь и усиливая крепость заклинаний. — Попадись ты мне, упокою! — Что там было дальше, не знаю, потому как благополучно потеряла сознание.

Пришла в себя уже на кухне. Лия подсовывала мне поднос ватку с нашатырным спиртом, морщась от резкого запаха, и тревожно заглядывала мне в глаза:

— Как себя чувствуешь? Мы так испугались, когда ты стала биться всем телом в ворота. — Девочка выбросила поскорее приводитель в чувство, достала аптечку и стала в ней рыться. Больно как. Подтянула к себе ногу и посмотрела на рану. Ничего себе, рассадила почти до кости. Тут мне в голову пришла интересная мысль. Это вот в дом меня внес кто? Кошмар. Посторонний дяденька, а я в ночной рубашке, и вообще — бррр. Совсем не комильфо. Лия притащила тазик с теплой водой.

— Спасибо, малышка. Ты меня спасла сегодня. Иди, пожалуйста, спать. Дальше я сама справлюсь. Прошу тебя. — Не хватало, чтобы ребёнок смотрел, как я все это буду зашивать и шипеть от боли. Самой неприятно, а ей так и вовсе ни к чему. Лия ткнулась головой мне в плечо и утопала в спальню, поминутно оглядываясь.

— Вампир уже второй раз зовет Нессу, и она его слушается, — пожаловался Дух оборотню. — Я еле успел. Прошлый раз дракон помог. В этот раз ты здесь вовремя оказался. А что будет в следующий? Кстати, подруга, ты почему амулет сняла? У меня маленькая энергоемкость. Теперь придется копить энергию очень долго, сама понимаешь. Второй раз такой выброс Силы могу и не осилить.

Видимо, это уже ко мне вопрос. Я как раз взялась прокалить на огне спиртовки иглу. Поэтому скорчила серьезную мину и сделала вид, что очень занята. Почему сняла. Не знаю. Сняла и сняла. Прицепился. Вот не знала, что у Мерлина может быть в помощниках такой нудный Дух. Со стула вот чуть не свалилась, пристраивая ногу удобнее для лечения.

— Могу помочь. Я умею зашивать раны. — Смотрите-ка, очнулся наш красавец мужчина. Пусть шьет. Я отдала иглу.

— А почему сейчас у тебя глаза желтые? Днем были синие. — Больно же, когда кожу прокалывают и тянут.

— Потому что днем были контактные линзы, выпали там где-то. Когда я разозлился на тебя. — Ещё четыре стежка. На что же это такое я наступила. Острое и длинное. Остаточная магия Зова все еще искрами ощущалась по всему телу. Хотелось стать под горячую воду и мыться намыленной мочалкой до сдирания верхнего слоя кожи. Отвращение, вот что я чувствовала сейчас по отношению к себе. Видимо, во сне вампиру удается каким-то образом воздействовать на психику. Отсюда вопрос, что делать, если его влияние уходит не полностью. Что, если, уцепившись один раз, чудовище вгрызается намертво.

— Понимаешь, я подумал, что ты её держишь, как зверя, в клетке. В нашей стране некоторые колдуны именно так поступают с оборотнями. — Шон отрезал последний хвостик нитки и вернул мне иглу. Потом снова откинулся на спинку стула. М-да, слишком экзотическое зрелище для моей расшатанной нервной системы. Полураздетый мускулистый мужчина. Так близко. Н-да. Ещё раз как следует промыла рану настойкой сафоры. Щипало очень сильно. Лишние мысли улетучились мгновенно. Потом достала из аптечки мазь с антибиотиком, всего-то на кончике ножа осталось. Аккуратно примотала салфетку с лекарством, бинтом и завязала кончики. Пока я возилась, Шон сидел, как статуя, неподвижно. Вот, когда уже закончила обрабатывать костяшки на руках, он шевельнулся, взял мои холодные израненные руки в свои ладони и предложил:

— Я могу взять тебя с собой, дорогая. Поехали? У меня дивный дом на берегу моря, большая усадьба, собственный пляж. Лия будет рада твоему обществу. Что тебе здесь делать? Одна, без семьи живешь. Только крылатые недоразумения, но их тоже можно взять с собой. — Потрясающе красивый мужчина склонил голову и коснулся губами моих рук. Ах. Какая романтическая сцена.

— Это предложение чего именно? Ну, вдруг пойму не правильно. — За свою жизнь я на котов насмотрелась. Не думаю, что человеческий вариант так уж сильно отличается, потому и уточняю.

— Я предлагаю тебе место колдуньи клана. Отдельный небольшой домик, почти такой, как твой. И своё общество. Иногда. — Шон протянул мне руку, чарующе улыбнулся, подмигнул, — по рукам?

Один положительный момент от этого разговора всё-таки был. Я отвлеклась от своих странных ощущений и не заметила, как чужая магия окончательно испарилась под воздействием лучей восходящего солнца. Уже рассвет. Скоро Рель прилетит меня будить. А я тут в неглиже. Ужас.

— Так каков будет твой положительный ответ? — Помню этот фильм. Челлентано, Орнелия Мути. Это ж сколько лет прошло.

— Нет, спасибо за предложение. Я оценила. — Он кивнул, отвернулся и ушел к дочери. Прошло какое-то время, пока собрали вещи, сложили в машину. Мы с Лией постояли обнявшись. Малышка стала для меня родным и близким человеком всего лишь за неделю. Расставаться не хочется, а надо. Пришла Гавриловна. Прочитала лекцию по воспитанию детей папаше и подарила своей ученице эксклюзивное издание сказок Пушкина.

— Двери этого дома всегда открыты для тебя, племянница, в любое время, — прошептала я на ухо Лие, когда она уже шла садиться в машину. Прощание это маленькая смерть. Не помню, чьи слова, но так оно и есть. Мы стояли на улице и смотрели, как уезжает в другую жизнь наша малышка. А потом пошли пить чай. Мег заварила свежий и круассанов напекла. Большую часть, правда, отдали в корзинке путешественникам. Но штук пять нам вполне хватит для завтрака на двоих.

— Да не расстраивайся ты, вон у тебя в кружке чай пополам со слезами. — Гавриловна участливо погладила меня по спине, о чём-то пошепталась с Рель и ушла к себе, сообщив, что у неё должен подойти очередной ученик. И, правда, расклеилась совсем.