Игорь Поляков - Доктор Ахтин. Жертвоприношения Страница 17

— А ты не меняешься, — сладким голосом сказала Лида, быстро осмотрев её и заметив всё, что нужно, — всё так же стройна и явно не замужем. Заходи.

Мария Давидовна что-то говорила в ответ на слова приятельницы и думала о том, что время неумолимо подбирается к ним, меняя не только внешне.

— Чай, кофе?

— Кофе с коньяком.

— Отлично! Мне это нравится, — бодро сказала Лида и показала на стул у кухонного стола, — садись, сейчас всё будет.

Начало общения прошло в обсуждении общих знакомых, — кто кем стал, кто с кем спит и у кого сколько денег, — причем, в основном, говорила Лида, которая знала подробности про всех и вся. Когда эта тема исчерпалась, она легко сказала:

— Маша, я собственно позвала тебя, как псих…олога, — Лида заметно замялась, когда говорила последнее слово, и Мария Давидовна поняла, что та не захотела произносить слово «психиатр», — позвала, чтобы ты поговорила с моим сыном.

— А что не так с ним?

Лида вздохнула и сказала:

— Он готовится к апокалипсису, — и, заметив удивление на лице собеседницы, продолжила, — нет, вообще-то, у него всё нормально, Авдей хорошо окончил школу, поступил в технический университет, вроде нормально заканчивает первый год, в армию он не пойдет, потому что у него плоскостопие. Вроде, с девочками общается и друзья у него есть, но…

— Он твердо уверен, что скоро наступит конец света? — спокойно спросила Мария Давидовна.

— Да. Он серьезно уверен в этом. И он готовится к нему. У него в комнате всегда лежит собранный рюкзак, в котором есть неприкосновенный запас. Кроме этого, он держит в комнате запас соли, сахара, муки, различных круп, спичек, мыла и других мелочей на пару лет жизни. А питьевой воды в бутылках у него литров сто, наверное.

— Интересно.

— Маша, — махнула рукой Лида, — а мне становится не по себе, когда он начинает рассказывать, что случится в ближайшем будущем. И друзья, которых он нашел в Интернете, такие же. Они называют себя выживальщиками. Когда мой сын говорит со мной, то мне кажется, что он — типичный параноик.

— Как-как ты назвала сына и его друзей? — переспросила Мария Давидовна.

— Выживальщики.

— Отлично. Я хочу с ним поговорить.

— Он обычно около пяти возвращается с тренировки, — сказала Лида, посмотрев на часы, — и, пожалуйста, Маша, скажи, что это не паранойя?!

— Вообще-то, это, конечно, не нормально, но не всё так плохо, как ты думаешь, — улыбнулась Мария Давидовна, — молодежные увлечения иногда принимают такие причудливые формы. Они так самовыражаются. И это, как правило, далеко не всегда патология.

Семен недовольно смотрел на экран монитора. Придурок с ником 123321 оказался недосягаем для него. Русский еврей, живущий в Земле Обетованной. Ни возможности, ни желания ехать в Израиль у него не было. Да, и спокойно совершить убийство у него там не получится. Наверняка, израильская полиция работает лучше, чем российская милиция.

Ладно, и такое бывает. Слишком много ему в последнее время везло. Значит, пришло время невезения.

Встав со стула и взяв из холодильника бутылку с кефиром, он вышел на балкон. Поздний теплый вечер. Еще достаточно светло. На другой стороне улицы приветственно мигал неоновой рекламой компьютерный клуб «Магнит». Слева от него из продуктового магазина выходили люди с покупками. Справа за высоким забором недостроенный жилой дом. Стройка, на которой уже полгода никто ничего не делал. Редкие автомобили, притормаживая перед «зеброй», медленно двигались по дороге.

Развалившись в шезлонге, Семен сделал глоток из бутылки и задумчиво посмотрел на небо, окрашенное закатным солнцем в оранжевый цвет. Прошли сутки, но, кроме Черного и 123321, никто не написал ни одного комментария к его рассказу. При этом в соответствии со счетчиком, рассказ прочитали около ста пятидесяти интернет-пользователя. Такое впечатление, что они, эти сто пятьдесят читателей, боятся высказаться.

Семен улыбнулся своим мыслям.

Хорошо это или плохо, когда тебя боятся? С одной стороны, конечно, хорошо, потому что уважают. С другой стороны, это сильно ограничивает его в выборе жертв. Он снова сделал большой глоток кефира. Холодная капля упала на голую грудь. Механически стерев её, Семен с удовольствием посмотрел на своё крепкое мускулистое тело. Широкая грудь, рельефный живот, сильные бицепсы. Длинные шорты на ногах скрывали стройные ноги. Он любил своё тело, и с удовольствием ходил в тренажерный зал, где любовался своим отражением в больших зеркалах.

В комнате прозвучал сигнал. Компьютерная программа известила его, что в Сеть вышел кто-то из тех, кого Семен хотел бы найти.

— Надеюсь, это ты, — сказал он и быстро вернулся к компьютеру.

Похоже, Фортуна снова повернулась к нему лицом. Это был «Черный». Быстро кликнув на кнопке поиска, Семен сел на стул и прочитал комментарий:

«Киллер, что-то в тебе есть… кроме говна, конечно… убивать не так-то просто… и виртуально, и я уже не говорю в реале… умный парень Леня тоже так считает… однако это никак не оправдывает тебя… а ты красавчик… такое красивое тело… и о здоровье своем заботишься, кефир пьешь, а не пиво… даже жаль будет убивать тебя…».

Семен от неожиданности закашлялся. И, нажав на кнопку, увидел на экране результат поиска. Ничуть не удивившись тому, что «Черный» находился в том же городе, что и он, Семен перешел на сайт провайдера и по найденному номеру нашел его месторасположение.

Компьютерный клуб «Магнит».

Тридцать компьютерных терминалов, объединенных в одну сеть с единым IP-адресом.

Семену стало внезапно жарко. Он только что сидел на балконе и пил кефир, а тот, кто выдает себя за «Черного», видел его. Семен быстро выскочил на балкон и с высоты второго этажа стал смотреть на двери клуба.

Двое парней курили у входа. Железная дверь открылась и наружу вышли еще два парня, которые присоединились к остальным. Прикурив от сигарет друзей, все четверо стали что-то живо обсуждать. Семен подумал, что эти четверо играют в одну сетевую игру и, следовательно, не имеют отношения к нему. Если комментарий написан только что, то или «Черный» еще там, или он только что вышел и его уже там нет.

Или она вышла, и её там нет? Он ведь так и не знает, кто присутствовал на крыше и видел, как он убивает Милу Говорко.

Семен пристально вглядывался в медленно сгущающиеся сумерки, но дверь больше не открывалась. Решившись, он быстро вернулся в квартиру, набросил на голый торс футболку и выскочил в подъезд. Уже секунд через десять он был на улице. Быстро перейдя дорогу, Семен вошел в компьютерный клуб.

В практически пустом зале заняты были только два компьютера — два подростка, сидя рядом, играли в какую-то игру.

Лохматый парень в очках за стойкой администратора что-то сказал.

— Что? — переспросил Семен.

— Я говорю, ищешь кого-то?

— Да. В ближайшие пять-десять минут отсюда никто не выходил? Ну, кроме тех четырех парней, которые курят снаружи.

Парень задумчиво посмотрел на Семена и спросил:

— А тебе зачем?

— Да, разминулись с подружкой, — махнул рукой Семен, — она могла зайти сюда, когда меня не нашла.

— Нет, девчонок не было. Худой мужик в очках был, — начал перечислять парень за стойкой, — высокий такой, крепкий парень с козлиной бородкой, и два пацана. Нет, девчонок точно не было.

Семен кивнул, сказал «спасибо» и вышел. Медленно перейдя улицу, он поднялся по ступеням и подошел к двери своей квартиры. На серо-стальной поверхности железной двери было написано мелом:

«Что, Киллер, очко играет!?»

Вилентьев, высадив Марию Давидовну, ехал по улице. Он был приятно возбужден. Даже больше — душа пела. Иван Викторович мог свернуть в сторону работы и заняться поиском Парашистая, но он, улыбаясь своим мыслям, решительно повернул руль налево и поехал домой.

— А ты что так рано? — удивилась Тоня, увидев его в дверях. Как обычно, она была в домашнем халате и с мокрыми руками.

— Да, Бог с ней, с работой, всех преступников не переловишь, — широко улыбнулся Иван Викторович, — мне вдруг захотелось провести вечер с тобой. Мы в последнее время так мало общаемся.

Тоня радостно улыбнулась. На круглых щеках образовались ямочки. И Вилентьев неожиданно для себя захотел поцеловать их.

Прямо сейчас.

И каждую в отдельности.

— Я ужин еще не приготовила, — как бы оправдываясь, сказала Тоня.

— Ничего. Пойдем, посидим на диване, как в старые добрые времена. По рюмочке коньячка выпьем.

Иван Викторович скинул с плеч пиджак и повесил его на спинку стула. Достав из серванта бутылку армянского коньяка, он плеснул в два низких бокала жидкость и подошел к дивану, на котором сидела жена.

— Прости меня, Тоня, — сказал он, сев рядом и глядя в широко открытые глаза женщины, — в последнее время на меня столько навалилось, столько всякого разного произошло, что я практически не замечал тебя. Приходил домой поздно, не разговаривал с тобой, ел и ложился спать. Вообще, вел себя, как последняя сволочь.