Игорь Поляков - Доктор Ахтин. Жертвоприношения Страница 18

Вилентьев обреченно покачал головой, словно осуждал сам себя.

— А сегодня я неожиданно понял, что в этой жизни есть только одно главное для меня — это наши с тобой отношения, это наша с тобой любовь. Ни работа, на которой я в последнее время пропадал, ни деньги, которые я приношу домой, ни карьерный рост, ни должности и звания.

Иван Викторович проникновенно заглянул в набухшие слезами глаза жены и продолжил:

— Наша с тобой любовь, Тоня, вот ради чего я живу, и буду жить.

— А я уж думала, что у тебя другая женщина, — шмыгнув носом, пробормотала Тоня.

— Извини, родная, что я дал повод сомневаться во мне, и давай выпьем, чтобы этого больше никогда не было.

Коньяк обжег горло. Вилентьев глубоко вдохнул носом и посмотрел на жену, которая, выпив, разрыдалась.

— Я уже второй год постоянно думаю о том, что ты меня разлюбил, что я для тебя ничего не значу, так, кухарка, накорми и вымой посуду.

— Нет, Тонечка, всё не так, — Вилентьев притянул жену к себе и стал целовать соленое лицо, — я вовсе так не думал и не держал тебя за кухарку. Я всегда любил тебя. И сейчас люблю.

Верхняя пуговица домашнего халата, не выдержав давления его левой руки, отлетела в сторону. Иван Викторович уже забыл, какая большая и мягкая грудь у Тони. С удовольствием погрузившись лицом, он вдыхал её теплый запах, а руки продолжали расстегивать пуговицы на одежде.

— Ванечка, родненький, — выдохнула Тоня, когда он навалился на неё всем телом.

Иван Викторович, испытывая давно забытые и ни чем не передаваемые чувства, ритмично двигался. С удовольствием слушал возбужденное дыхание, стоны жены и хлопающие звуки от соприкосновения тел.

Он ничего не замечал вокруг, погружаясь в бездну своего счастливого сознания.

И когда его хриплые стоны слились с криком Тони, Вилентьев на мгновение забыл о том, что он, майор, старший следователь Областного Управления внутренних дел, стоящий на страже правопорядка и обличенный властью вершить правосудие. Он практически всё забыл, пусть даже это забытье длилось всего несколько секунд.

Лежа на диване рядом с женой, Иван Викторович, опустошенный и счастливый, смотрел на белый потолок. Какого хрена он гонялся все эти годы за Парашистаем и за остальными преступниками? Как много он потерял? Надо было бежать домой и любить женщину, которая только что подарила ему счастье. Надо было уходить с работы рано. Каждый день. Приходить домой и каждый вечер, и каждую ночь, любить жену до потери сознания.

Это ведь так просто!

Где же он был всё это время!?

Зачем он жертвовал этими мгновениями? Ради чего?

Иван Викторович вяло перебирал мысли в голове, когда почувствовал, что пахнет горелым.

— Ой, — взвизгнула Тоня, — у меня же курица горит!

Она вскочила и, как есть, без халата, бросилась на кухню. Вилентьев проводил её взглядом, заметив рыхлые целлюлитные бедра, бесформенную попу и отсутствие талии. Сморщившись, он медленно сел и натянул брюки. Может, поэтому он жертвовал этими мгновениями?!

Голова немного кружилась — и от алкоголя, и от пережитого удовольствия.

Да, конечно, он тоже виноват в том, что Тоня стала такой толстой коровой. Он прекрасно знал, что когда мало двигаешься и много ешь, переживаешь и волнуешься, то быстро набираешь вес.

Надо будет поговорить с ней. Сядет на диету, походит в спортивный зал на аэробику и похудеет.

И всё снова станет таким, как и три года назад.

До того, как в его жизнь пришел маньяк-убийца Парашистай.

Авдей — высокий симпатичный парень — вежливо поздоровался и вопросительно посмотрел на мать. Лида показала ему на стул и сказала:

— Это моя подруга по институту. Мария Давидовна. Она хотела поговорить с тобой.

— Очередной мозгоправ? — парень широко улыбнулся, посмотрел на доктора Гринберг и продолжил. — Мама думает, что я параноик и пытается с помощью врачей доказать мне это.

Мария Давидовна улыбнулась в ответ. И ответила:

— И да, и нет. Я, действительно, работаю, как ты выразился, мозгоправом, и я тоже знаю, что в ближайшие годы наступит конец света. Правда, я к этому не готовлюсь, потому что не хочу остаться одной из последних. Я согласна, что пережить всех можно, но зачем? Впрочем, сейчас это не главное. Я хочу тебя спросить — каким, по твоему мнению, будет апокалипсис?

Авдей сел на стул и придвинулся к столу. Он явно заинтересовался. Боковым зрением Мария Давидовна видела, как изменилось лицо Лиды, которая совсем не ожидала этих слов от неё.

— Я думаю, что вариантов достаточно много. От ядерной войны до падения астероида, от солнечной вспышки до банальной вирусной инфекции, которая приведет к пандемии, — Мария Давидовна говорила, смотрела в глаза Авдею и, когда поняла, что парень готов к общению, закончила, — и мне интересен именно этот момент, какой вариант конца света произойдет в ближайшие годы?

— Да, вариантов много, — спокойно ответил Авдей, — но самый близкий и самый реальный — это Йеллоустоун.

— Йеллоустоун? — нахмурилась Мария Давидовна, вспоминая всё, что знала. — Это, вроде, национальный парк в США?

— Да. И это гигантская кальдера дремлющего супервулкана. Извержение этого вулкана и станет отправной точкой апокалипсиса.

Заметив заинтересованность на лице собеседницы, Авдей заметно оживился и стал рассказывать.

— Мы привыкли, что вулкан — это такая конусовидная гора, из которой вытекает лава и поднимается вверх огромная туча из пепла и дыма. Но есть и другие варианты вулканов, — плоские и огромные по площади. Их около двадцати на Земле и большая часть находятся на дне океана. Самый опасный из тех, что находятся на поверхности — Йеллоустоун. Размер кальдеры — семьдесят на пятьдесят километров. Сейчас там национальный парк, горячие гейзеры, красивая природа и тысячи туристов. Когда произойдет извержение, — Авдей выделил первое слово в предложении, как бы акцентируя внимание на том, что это произойдет обязательно, — то это будет похоже на взрыв такой мощности и силы, что практически сразу две трети североамериканского континента будут уничтожены.

Парень замолчал, словно хотел оценить реакцию женщин на его слова. Заметив интерес в глазах Марии Давидовны, и обреченность на лице матери, он продолжил:

— И, будьте уверены, ученые и политики в Соединенных Штатах знают об этом. Там создан целый институт, который следит за состоянием супервулкана, и там работает Научный совет при Президенте США по этому вопросу. Они давно готовятся к Армагеддону, — усмехнулся парень, — правда, думаю, что финансовая и политическая элита США будет спасать себя и свои капиталы, а не страну и триста миллионов простых американцев. Кстати, вы знаете, что государственный долг США составляет больше десяти триллионов долларов?

Мария Давидовна пожала плечами и неуверенно кивнула. Она никогда не интересовалась состоянием американской экономики.

— Так вот, я вам говорю, что Соединенные Штаты Америки уже давно живут в долг, этот долг в ближайшие годы будет только расти быстрыми темпами. Они будут продавать свои государственные облигации, они будут печать ничем не обеспеченные доллары и брать взаймы у всех, кто им даст. И причина того, что Америка так легко увеличивает свой долг, до банальности проста. Они никогда и никому не собираются отдавать эти деньги. Никогда и никому, — повторил Авдей, — они знают, что страна скоро перестанет существовать, и, соответственно, нет страны — нет долговых обязательств. Отличное решение — жить в долг, даже не собираясь отдавать взятое взаймы.

Авдей развел руки и широко улыбнулся.

— А военные базы США по всему миру? Это будущие плацдармы в войне за водные и пищевые ресурсы. Это те места на Земле, на которые переместятся сотни тысяч американских военных, политиков, ученых и инженеров и откуда они начнут завоевывать себе жизненное пространство.

— Авдей, ты немного ушел в сторону, — прервала речь парня Мария Давидовна, — Бог с ней, с Америкой, мне интересен сам апокалипсис. Ну, взорвался Йеллоустоун, погибла Америка, и что дальше?

Парень кивнул и продолжил:

— А дальше всё просто. Извержение супервулкана станет пусковым толчком к землетрясениям и извержениям других вулканов, как небольших, так и остальных гигантских. Многочисленные цунами смоют жизнь с прибрежных земель в Южной Америке, Европе и Азии. Многометровый пепел от вулканов уничтожит большую часть растительности и животного мира. Землетрясения уничтожат города. Выбросы из вулканов закроют солнце на несколько лет, и наступит холодная длинная зима. Многочисленные атомные электростанции, разбросанные по планете, как мины замедленного действия, может, не все, и не сразу, но обязательно разрушатся, и радиация медленно и неумолимо будет убивать людей. За те немногочисленные участки планеты, где будут сносные условия для жизни, сразу же начнется битва. Люди будут безжалостно убивать друг друга за глоток воды и кусок мяса. Выжить смогут только те, кто готов убить ближнего своего и насытится его кровью.