Игорь Поляков - Доктор Ахтин. Возвращение Страница 5

И ни в коем случае он не должен даже дать ему шанс.

— Давай, Максим, вскрывать черепную коробку, — услышал он голос «Шапокляк» и на ходу сказав, что он пару минут покурит, вышел из секционной комнаты. Звук разрезаемых костей черепа он совершенно не мог выносить, — зудящий звук снизу из живота проникал прямо к горлу, норовя прорваться наружу рвотными массами, разрывая сознание надвое.

Выкурив первую сигарету в четыре затяжки, он слегка расслабился и, прикурив вторую от первой, стал спокойно курить. Мысли в голове размякли и потекли вялой рекой. Иван Викторович почему-то вспомнил доктора Мехрякова, — со Степаном Афанасьевичем ему как-то удобнее было работать. Может потому, что они вдвоем после вскрытия садились в кабинете Мехрякова и выпивали по сто грамм. И доктор раскладывал по полочкам результаты вскрытия простым и доступным языком, исключая из своей речи малопонятные медицинские слова.

От «Шапокляк» такого не дождешься. Впрочем, майор, предложи она ему выпить по сто грамм, сам бы отказался, — даже представить себе такую ситуацию ему противно. Затушив окурок, он вздохнул и пошел обратно в секционный зал.

— Иван Викторович, могу однозначно сказать, что жертва умерла не от удара в голову, — сказала Марина Владиславовна, увидев майора Вилентьева, — есть трещина в теменной кости, незначительные субарахноидальные кровоизлияния, как следствие тупой травмы, но всё это не причина для смерти.

— Тогда от чего она умерла? Удушение?

— Скорее всего, да.

— Выходит, убийца просто её просто задушил? — задумчиво сказал Вилентьев.

— Ну, насколько я могу предполагать, убийца ударил жертву каким-то тупым предметом по голове. Она потеряла сознание. Он стал её насиловать. Она очнулась, и чтобы она не мешала довести начатое до конца, он стал её душить. Ну, и задушил. А потом уже разрезал живот у мертвого тела.

— Спасибо, Марина Владиславовна, — кивнул Иван Викторович, — вы мне пришлете результаты вскрытия?

— Конечно.

Майор Вилентьев попрощался и вышел. С задумчивым лицом.

Как-то всё это не складывалось в стройную систему логических умозаключений, особенно учитывая убийства прошлых лет. Может, все-таки шизофрения у Парашистая обострилась, и он пошел в разнос.

Думать, что убийства совершает не доктор Ахтин, Иван Викторович по-прежнему не хотел.

7

Мария Давидовна шла домой. По центральной улице достаточно большого мегаполиса. Подсвеченные фонарями дома. Автомобили шумным потоком едут мимо — люди после работы возвращаются домой. Ярко освещенные окна больших магазинов с манекенами. Хаотично бродящие в них покупатели. Медленно идущие навстречу молодые парочки — не смотря ни на что, люди находят друг друга. На остановочном комплексе разномастная группа людей ждет автобус. На другой стороне улицы около десятка футбольных фанатов громко и шумно празднует победу местной команды. Все, как обычно — жизнь вечернего города только начинается.

Она очень устала. Не физически, а морально. Сегодня она проводила судебно-медицинское освидетельствование убийцы. Мужчина пятидесяти лет, Виктор Макаров, токарь с одного из предприятий города с прекрасной характеристикой с места работы, с одобрительными отзывами соседей и родственников, убил жену. Прожив с ней двадцать четыре года, он в один прекрасный день, — а точнее поздним вечером, — после выпитой бутылки водки забил женщину насмерть сечкой для рубки капусты. Два часа общения с этим человеком, как двадцать четыре года, просочившиеся сквозь пальцы мелким песком и унесенные ветром прочь. Два часа в комнате с человеком, который двадцать четыре года ненавидел жену, разделяя с ней хлеб и постель.

Мария Давидовна медленно брела по оживленной улице. Снова вечер, но уже совсем другой. После первого убийства и встречи с Вилентьевым, она жила с ощущением, что он где-то рядом. Волнующим ощущением, что человек, изменивший её жизнь, очень близко. Странным и пугающим чувством, что Михаил Борисович Ахтин — она сама с собой не любила и не хотела называть его Парашистаем — в любой момент может подойти к ней. Может, даже именно сейчас он идет за ней. Собственно, почему бы и нет?!

Она остановилась. И неожиданно повернулась. Метрах в десяти на переходе перед «зеброй» стоят три женщины и сгорбленный мужчина в возрасте. У киоска «Овощи-фрукты» парень в серой футболке заинтересованно смотрит на ценники и что-то спрашивает у продавца. Полная женщина с набитой полиэтиленовой «майкой» вперевалку приближается к ней.

Мария Давидовна вздохнула. И пошла дальше.

Так вот она и жила. Уже дней пять. Вроде он рядом, но никак себя не выдает. Возможно, его нет ни здесь, ни в городе, ни даже в этой стране. А, может, это уже паранойя, и кому как не ей знать об этом.

И еще один пустячок, о котором она внезапно подумала — после первого убийства она ни разу не вспомнила о своей канцерофобии. Она перестала каждое утро и каждый вечер щупать свои молочные железы, словно эта ужасная проблема испарилась вместе с возвращением доктора Ахтина. Она ночью крепко спала и не видела кошмарные сновидения. Утром она с удовольствием шла на работу, словно каждый прожитый день приближал её к нему, а впереди была долгая беззаботная и счастливая жизнь.

— Сегодня же посмотрю на грудь, — сказала она себе решительно, — а завтра пойду и сдам кровь на онкомаркеры.

В супермаркете она взяла батон с кунжутом, помидоры, оливковое масло и красное вино. То, которое она любила — испанское полусладкое. На кассе задумчиво посмотрела на стойку с сигаретами, взглядом вычленив из цветных коробочек свою марку, но пересилила себя.

Дома нарезала салат, налила вино в бокал и в тишине своей кухни стала кушать, вспоминая прошлый год.

Другой будет сорок четвертым,Вскоре — континент станет мертвым.

По новостям центральных телеканалов она следила за предвыборной гонкой в США. Она хотела, чтобы Демократическая Партия выдвинула кандидатом женщину, и тогда предсказание Парашистая точно не сбудется, потому что президентом станет или женщина, или, как обычно, белый мужчина, но — в прошлом месяце Хиллари Клинтон отошла в сторону, уступив место негру. Нет, правильно говорить — афроамериканцу. Хотя, нет, и так неправильно.

Выборы сорок четвертого президента будут в ноябре этого года, и это будет выбор между белым и другим. И если победит последний, то сбудется первое предсказание Парашистая.

Мария Давидовна ни на секунду не сомневалась в реальности странных рукописных строчек на листе бумаги, который она получила в письме. И всеми силами души желала, чтобы эти предсказания не сбылись.

Доев салат, она вместе с бутылкой и снова наполненным бокалом переместилась в комнату и включила телевизор. Восемь часов вечера — время вечерних новостей. Она сидела на диване, смотрела на экран, не замечая смену кадров, и маленькими глотками пила терпкий напиток. На столике лежал карандашный рисунок. В тот день после встречи с майором она достала его и сейчас почти постоянно возвращалась к нему взглядом. Задавая себе все те же вопросы.

Он видит то, что другим неведомо?

Для чего ему эти знания и как он их использует?

Почему он изобразил себя именно таким?

Ни тогда, ни сейчас у неё нет ответов.

Мария Давидовна часто вспоминала их встречи в тюремной больнице. Вспоминала рассказ про маленького мальчика, пьяный отец которого уснул в сугробе, а он с новогодней елочкой шел по темному лесу. Что-то в этом было. Или она не поняла, что Михаил Борисович хотел сказать ей этим рассказом, или он что-то не сказал. Нет, он не соврал, он просто умолчал, не договорив до конца. Она часто сталкивалась в своей практике со случаями, когда больной человек приукрашивает действительность, изменяя реальность так, как нужно больному сознанию. Или, рассказывая свою историю, опускает очень важные моменты, словно их и не было. Она, как врач-психиатр, должна и могла это заметить. И сразу в том разговоре или в следующий раз уточнить это, заострив внимание пациента, но сразу не удалось, а потом не сложилось. И только некоторое время спустя она вернулась в мыслях к этой истории и поняла, что пропустила что-то важное.

Что-то, что уже нельзя вернуть.

Открытые ладони рук, поднятые вверх.

Слегка прищуренный взгляд.

Тонко сжатые губы.

— Я люблю тебя, Михаил Борисович Ахтин, — тихо пробормотала она рисунку.

И отвела набухшие слезами глаза от изображения. Налила в бокал третий раз. Поднесла его к губам. Сделала глоток. И услышала голос диктора. Это были уже местные новости, которые шли сразу за программой «Вести».

«… изнасилованная и убитая с особой жестокостью девушка вчера была найдена на окраине города. Как стало известно нашему корреспонденты из неофициальных источников, это уже второй случай за последние дни. Официальные источники никак не комментируют происходящее, но учитывая серийные убийства прошлых лет, можно предположить, что это только начало. Наша редакция будет следить за происходящим в городе. Теперь к другим новостям».