Марцин Мортка - Городок Нонстед Страница 13

“Телефонных звонков”, - мысленно повторил Натан.

— Наверное, его забирали на терапию. Священника не было полгода, — продолжил Скиннер. — А затем вернулся, улыбчивый, терпеливый, здоровый. Как хибара после ремонта. Большой разницы никто не заметил. Церковь как опустела, так и дальше пустует. Люди ходят в католическую, или ездят в пресвитерианскую в Моррисон. Остальным вообще плевать. Ну, еще немного и ты обустроишься, — он неожиданно сменил тему.

— Похоже. — Натан осмотрел салон, который, по его мнению, сейчас стал выглядеть как место побоища. — Еще немного.

— Хорошо, я уже немного притомился. — Скиннер потянулся так, что что-то хрустнуло. — Поедем в город?

— Зачем? — После того, что недавно услышал, вопрос показался ему неожиданным.

— Увидишь. Сегодня День Форели.

Когда они выехали на главную дорогу — конечно, на “мустанге” Скиннера, который не жалел циничных комментариев по поводу “компьютера на колесах” — Натан вспомнил, что еще они с Фионой прочли на интернет-странице городка. Одной из причин, по которой скандинавы решили заложить здесь поселение, было изобилие форели в ближайшем ручье. Местную традицию обогатил новый праздничный день, одним из главных элементов которого стало соревнование удильщиков. Пойманную рыбу съедали тем же вечером на фестивале с факелами, а рыбака, поймавшего больше всех, всячески превозносили. Он имел право потанцевать с первой красавицей городка, и даже поцеловать ее. Писатель поделился этой информацией со Скиннером.

— В Тукс-Ривер давным-давно нет форели. — Скривился Скиннер. — Скорее всего, это связано с производством красок в Муртауне, хотя, я точно не знаю. Мотив с поцелуями тоже отпадает. В округе красивые девушки или несовершеннолетние, или замужние. Если попадется какая-то красавица, то надо быть быстрым, иначе тебя кто-то опередит. Закон дыры.

В этот вечер слово “дыра”, которое так любил использовать Скиннер, к городку не подходило. Крыши Нонстеда были освещены лучами сентябрьского солнца, которое не торопилось уходить за горизонт, будто бы хотело насладиться весельем. По улицам были развешаны желтые лампионы, которые слегка покачивал ветер.

Группки людей. Сновавших по тротуарам, излучали веселость и энергию. Натан почувствовал, что всеобщая эйфория захватывает и его. Казалось, что и настроение Скиннера улучшилось — он поднял руку, чтобы привлечь внимание группы молодых людей, но затем передумал и въехал на стоянку перед единственным книжным магазином в городе.

— Пройдемся, — предложил он. — Тут уже близко.

Натан кивнул и вышел из машины. Достал пачку “мальборо”, но резкий холодный вечерний воздух, приправленный запахом жареной рыбы, был таким упоительным, что было жаль портить его никотином.

Вдали загремела электрогитара, ей ответил клаксон и крики молодых людей. Лампионы шелестели.

— Ну я и голоден, — пробурчал Скиннер. — Идем быстрее, иначе все лучшее уже сожрут.

— Закон дыры? — провокационно спросил Натан, но собеседник смолчал. Ему показалось, что в толпе на противоположной стороне улицы увидел Анну в теплом красном свитере, держащую за руку маленькую девочку. Но если это и была она, то бесследно исчезла. Натан нашел взглядом Скиннера, и увидел, что тот сворачивает в боковую улочку.

Натан прибавил шаг. Прошел мимо нескольких металлических мусорных баков, каких-то развалин, запущенного скверика с омытой дождем скульптурой, а затем вновь появились дома, освещенные лампионами, из которых выходили тепло одетые люди. Уже была видна река, искрившаяся в лучах заходящего солнца, и которую заслоняли облака тумана и дыма от костров, и большое озеро, в сердце которого пылал огромный костер. В стороне, на сцене музыкальная группа готовилась к выступлению, но люди не обращали на это внимания. С шутками и веселыми выкриками они толклись возле прилавков с пивом и жаренной рыбой, затем садились за длинные столы, и наедались досыта, прерывая еду только взрывами смеха. Дети пищали, прыгая в мешках. Кто-то играл на волынке. Рои лампионов, развешанные на соседних деревьях, мерно качались.

Натан был ошеломлен. Впервые после отъезда из Нью-Йорка увидел столько людей. К своему удивлению, и даже недовольству, понял, что его к ним тянет. У Скиннера подобных дилемм не было, и через минуту их окружила шумящая толпа.

Лесоруб хлопнул Натана по плечу, указав на два свободных места на лавке, а сам пошел к очереди за рыбой. Вскоре он вернулся с тарелками, от которых поднимался ароматный пар. На тарелках лежали куски филе форели, большие куски хлеба и огурцы.

— Ну! — выкрикнул Скиннер. — Это я люблю! Ешь, а потом займемся пивом.

— С ним тут тоже необходимо поспешить? — весело спросил Натан, беря пластиковую вилку. — Все выпьют?

— Именно! — Лесоруб с аппетитом впился зубами в большой кусок хлеба. — Ты ничего не знаешь о законах дыры. Уж пива здесь на всех хватит.

Форель была великолепна. Группа играла композицию Нила Янга. Все больше голов поворачивалось к эстраде. Дети с удочками прыгали вокруг надувного бассейна. Большой костер игриво стрелял искрами в небо.

Скиннер справился с форелью первым, вылизал остатки, доел огурец и громко рыгнул, вызвав одобрение сидящих на лавке людей. Его глаза засветились веселыми огоньками.

— Нормальные бы меня за это линчевали, — сказал он, вставая. — Иду за пивом.

Через секунду лесоруб исчез в толпе. Группа уже играла The Beach Boys. Перед эстрадой появились первые танцующие пары. Натан поймал себя на том, что взглядом выискивает в толпе Анну. Он на себя разозлился, вычистил тарелку куском хлеба, а затем выкинул в мусорный контейнер.

Скиннер грациозно маневрировал между празднующими, неся поднос с четырьмя пластиковыми стаканчиками с пивом. Поставил их на лавку с триумфальным сопением, и быстро схватил один из них.

— Ну, до дна! — выкрикнул он. — Покажи, как вы там умеете пить!

Его глаза блестели.

“Насмешка?” — мысленно спросил себя Натан. — “Или только веселье?”

— Откуда знаешь? — спросил он, глотая слюну. Его охватил сжигающий стыд.

— Твой акцент мне не нравился, — ответил Скиннер. — Говорил так, будто тебе было тяжело, а когда возвращались из Одиночества, вообще о нем забил. Последнее доказательство получил сегодня утром, когда ты искал книжку… Как она там называлась?

- “Страна смеха”.

— То, как ты сказал “американская литература”, было что-то… Как бы это сказать…

— Смесь поблажки с раздражением?

— Именно. Будто удивился, зачем наполнил коробку засохшим говном. Только англичанин на такое способен.