Лют - Дженнифер Торн Страница 30

Мэтью недвижен. Нет. Этого просто не может быть.

– Мэтти, – окликаю я.

Он резко вскидывает голову, оборачивается и взирает на меня в полнейшем шоке.

Я тоже в шоке. В шоковом состоянии. Вся трясусь, но – почему я назвала его уменьшительным именем? Это вышло само собой. Я испугалась, что он тоже мертв, и это была реакция моей психики – позвать его «Мэтти», как старого знакомого.

Он жив. Это, разумеется, хорошо, но в его воспаленных глазах стоит такая нестерпимая боль, что мне хочется убежать. Я стою на месте. Мы смотрим друг на друга. Наше молчание громче треска помех. Мэтью выключает аппарат.

– Стало быть, началось.

Да, – выдавливаю я. – То есть я не… Джон. Его… – Произнести эти слова не поворачивается язык. Мэтью кивает, встает из-за стола. Крепко зажмуривается, физически воспринимая новость.

– Джон?..

– Эшфорд. Джон Эшфорд. Его грузовик, пикап, он сам собой покатился вниз по склону, не знаю как. – Меня будто прорвало. – Такая беспечность не в характере Джона, и я точно – точно – видела, как он ставил машину на ручник. Я слышала щелчок. Наверное, тормоз сломался.

Мэтью огибает меня, надевает всегдашний обтрепанный пиджак.

– Отведите меня к нему. Мы все уладим.

Я покажу вам, что делать.

Он не удостаивает меня даже взглядом, однако непривычная мягкость в его голосе настолько поражает, что, лишь спустившись по спиральной лестнице и выйдя в ослепительную синеву, я осознаю, что именно он сказал: Мэтью покажет мне, что делать. Как будто мне поручена какая-то работа и он проведет тренинг.

Мы идем таким быстрым шагом, что я слышу жесткий шум своего дыхания. Мой мутный взгляд скользит по окрестностям, пока не утыкается в вышку сотовой связи и огромный изрытый курган позади нее. Железная дверь, ведущая на вышку, распахнута и с каждым порывом ветра лязгает о стену. На миг из-за игры света раскоп превращается в гладкий зеленый холм. Недвижный, он следит за нами.

Я смаргиваю иллюзию и обращаю взгляд к востоку, смотрю на останки бывшего дома Мэтью Клера – обугленные доски, обломки камней; что уцелело, то вынесли, однако ни восстанавливать, ни сносить дом не стали, забросили, и все. На одной из разрушенных стен, словно гаргулья, восседает ястреб-перепелятник. В глубине участка виднеется каркас сгоревшего батута.

Из множества вещей, пугающих меня в эту минуту, опаснее всего тишина. Словно бы чтото подстерегает нас в ней даже на открытом пространстве. Пока мы спешим на юг, я стараюсь заполнить эту тишину. Мы живы, мы создаем шум. Приходится завести разговор:

– Велосипед решили не брать? Мэтью хмыкает.

– Сегодня уж точно нет.

– Ну да, разумеется. – Разумеется, что? Все происходящее и близко не поддается какому-либо разумению. – А что за приборы стоят у вас на столе?

– Они предназначены для военных целей. – Его тон еще суше обычного. – Я… В общем, мне запрещено обсуждать…

Ах, да! Простите. Я не шпионка, честное слово. Ну, мало ли, вдруг вы так подумали. Мэтью резко разворачивается. При нынешних обстоятельствах моя шутка неуместна, и он, конечно, этим поражен, но если я замолчу и приму ситуацию в лоб: пикап (я уже вижу его на краю рощи), ощетинившийся пес – Макс будто приклеился к месту и остервенело лает, лает без конца – и объект его внимания, то есть не объект, а человек, мой друг… Джон. Его карманы, набитые целебными травами, его жуки – каждый день разные, его добродушный раскатистый смех.

Сгибаюсь пополам, извергаю содержимое желудка. Внезапно, без предшествующей тошноты, просто блюю. Мой организм протестует. Наконец спазмы прекращаются и я вновь могу дышать, но горло нестерпимо саднит. Смутно ощущаю мягкое прикосновение к плечу чьейто руки. Мэтью.

– Не волнуйтесь, леди Тредуэй. – Он упорно разглядывает собственные ботинки. – Это нормально. Ваша реакция естественна.

Говорить пока не могу. Запястьем утираю рот, сглатываю кислятину, обхожу лужицу рвоты. Мэтью трусцой бежит туда, где Джон – обмякшее тело, распахнутые глаза пусты и безжизненны – все так же пригвожден к дереву. Я опускаюсь на корточки чуть поодаль, обхватив руками голову, точно она вот-вот лопнет. Опершись о пикап, Мэтью разглядывает капот, избегая смотреть на тело – на тело. Зажмуривается. Я закрываю глаза кулаками, слезы в три ручья текут между пальцами.

– Так, ладно, – произносит Мэтью. – Ладно. Не знаете, где… – Он просовывается в кабину через водительское окно, и я вновь не дышу: жду, что автомобиль, будто живое злонравное существо, коварно отпрыгнет назад. Когда Мэтью выныривает обратно, целый и невредимый, я распрямляюсь, вся в мурашках от облегчения. – Он оставил ключи в замке. Да. Сейчас отгоню пикап. Осторожно. Может, придержите… Макса, верно?

Всем известно, как зовут нашего пса. Щенком Макс успел пробраться в каждый сад на острове, а однажды, когда Мэтью забыл закрыть дверь, ворвался на маяк и взбежал по винтовой лестнице. Мэтью лишь делает вид, будто не знает клички Макса, – создает дистанцию. Я всегда воспринимала это как проявление агрессии, но сейчас, впервые за все время, я вижу в жесте Мэтью учтивость. В данных обстоятельствах ни к чему изображать из себя друзей. Какое облегчение, что можно не притворяться!

Киваю, беру Макса за ошейник, оттаскиваю в сторону.

Давайте еще подальше, – кричит Мэтью с водительского сиденья. Я и так отошла на двадцать футов, с изрядным запасом, но все равно послушно пячусь. Сегодня День «Д», Мэтью страхуется. Не хочет моей смерти. Этот факт отчего-то меня изумляет, хотя чему изумляться? Естественно, он не хочет, чтобы я погибла, я ведь живой человек.

Мэтью заводит двигатель. Рокот отзывается у меня внутри глухим угрожающим рычанием. Мэтью, внешне спокойный, сдает назад. Тело Джона с хлюпаньем отсоединяется от капота и, словно разбухшее от воды бревно, падает на землю. Голова валится вбок, на плечо, лицом ко мне. На лице Джона застыло удивление – его последняя эмоция. Даже не шок, а скорее, недоумение. Для такого человека, как Джон Эшфорд, не самая худшая смерть.

Глаза опять наполняются жгучей влагой. Отворачиваюсь, сдерживаю рвущийся наружу крик. Не хватало еще, чтобы Мэтью Клер видел меня в таком состоянии. Дышу, глажу Макса – раз, другой, после шмыгаю носом, резко втягиваю воздух. Урчание мотора смолкает, хлопает дверца. Спрашиваю:

– Что я должна делать?

Руки Мэтью опущены по бокам. Он разжимает кулаки.

– В первую очередь привести Брайана.

– Разумно. Да, само собой. Затем было бы логично известить семью Джона,