Я знаю, чего ты хочешь. Как просчитывать мысли и поступки окружающих - Кэмерон Стаут Страница 18

что я знаю, это то, что я вижу, – сказал Джесс. – Но этого достаточно, если держать глаза открытыми. Резюме по Ханссену: параноик, мудак, сам себе на уме. Все время, что я работал с ним, он никогда не дружил ни с кем. Черт, он даже обедал в одиночестве. Никаких связей. Никакой лояльности. Даже по отношению к людям, которые пытались быть его друзьями. Он вел себя так, будто бы не вписывался в коллектив, так что неудивительно, что он не был его частью. Бобу было на всех до лампочки, кроме себя самого, и он не боялся говорить об этом. Он думал, что это придает ему ореол молодой восходящей звезды. Он все время был раздражен из-за чего-нибудь, всегда чувствовал себя гонимым, преследуемым, притесняемым и вел себя так, будто был умнее, чем все остальные люди в нашей команде. Так что мы никогда не знали, что у него на уме. Когда рядом оказывается какой-нибудь параноик вроде него, то становишься сам параноиком, думая о нем.

– Он пошел на предательство из-за обид?

– Когда люди слишком ленивы или слишком травмированы, чтобы работать головой как следует, они все принимают на свой счет. И тогда с их мозгами происходят забавные вещи.

Джесс передал мне старое досье, которое было составлено Ханссеном. На папке был комментарий его начальника. Крупными красными буквами там было выведено: «Это все дерьмо!» и «Как ты можешь знать об этом?».

– Это было в духе Боба, – сказал Джесс. – Даже его начальник не доверял ему. Но никто ничего не говорил. Никогда.

– Почему? Или же, если быть более точным, почему ты ничего не сказал?

Некоторые люди могли бы принять подобный упрек за оскорбление. Джесс посчитал его вопросом.

– По совершенно обычным для большинства причинам. У него был кредит доверия. Не хотелось раскачивать лодку. Плюс влияние группового мышления. Все остальные терпят его, так что с ним должно быть все в порядке. А когда он наконец дослужился до начальника, ему стало в десять раз проще быть говнюком, как обычно всегда и бывает. Но Ханссен вовсе не был супершпионом. Он просто хорошо умел прикрывать свою задницу.

Лицо Джесса помрачнело, и он сказал:

– Когда я был новичком вроде тебя, я жалел, что никто не отвел меня в сторону и не сказал: «Агент ФБР никогда не предоставляет людям кредита доверия».

Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь говорил нечто подобное. И это шло вразрез с моими понятиями о чести, достоинстве и милосердии. Джесс прочитал сомнения на моем лице.

– Агент заставляет людей заслужить его, – продолжил он. – Собирая информацию о них, кем бы они там ни были, и принимает решения на основе данных.

Честно говоря, мне это показалось циничным. Джесс посмотрел на меня проницательно, и мне стало неуютно. Очевидно, он анализировал мои невербальные сигналы, так как тотчас же сказал:

– Тебе не нравится слышать такие слова, ведь так? Тебе хочется доверять людям.

– А кому не хочется?

– Мне уже давно больше не хочется. По крайней мере, не в этой стране.

И после этой грустной отсылки к хаосу, воцарившемуся после теракта 11 сентября, мы составили отчет обо всем, что нам удалось раскопать в архивах.

Я метался между двумя крайностями: с одной стороны, я был наивным невинным подростком (всего лишь один шаг отделял меня от философии «детей цветов», популярной в 70-х), но хотел быть настоящим агентом, который, как я надеялся, вскоре заслужит доверие своих коллег и своей страны. Я также кое-чему научился от людей из нашего офиса в Вашингтоне, которые вели расследование по делу Ханссена. Из преподнесенных мне уроков и прочих других, что последовали позднее, я вынес следующее: можно доверять любому человеку, пока он не начнет говорить. К сожалению, при встрече люди открывают рот незамедлительно. И с этого момента, если вы заинтересованы в каком-либо совместном предприятии с собеседником, вам нужно начать думать как агент ФБР из отдела поведенческого анализа – рационально, осторожно и объективно. Вам нужно увидеть в человеке того, кем он на самом деле является, чего можно добиться при помощи видения, не затуманенного страхом, эмоциями, чувствами или банальной ленью.

Если люди говорят правильные вещи, совершают грамотные поступки и выказывают толковые намерения, продолжайте им доверять. Некоторые из них станут вашими друзьями, которым вы будете доверять всю свою жизнь, но большая часть из них не войдет в ваш круг общения. И это нормально, потому что они на это и не рассчитывают. Эти люди не должны быть вашими опекунами. Их жизнь – это их дело, точно так же, как ваша жизнь – ваше. Такие люди не думают, что общение с вами приведет к существенным изменениям в их жизни. Все, что вам при общении необходимо сделать, – это просчитать устремления собеседника, основываясь на фактах. И если он двигается в направлении, отличном от вашего, значит, так тому и быть.

На какое-то время вы можете доверять таким людям и позволять делать то, что лежит в сфере их интересов, а они могут благополучно оставаться вашими союзниками, даже если позднее станут конкурентами. Так происходит постоянно, а обладая достаточной долей смирения, покорности и рациональности, вы можете построить отношения с конкурентом, которые продлятся гораздо дольше, чем любая временная гонка, в которую вы можете вступить. Так что будьте гибче. Я это узнал в корпусе морпехов. Одним из наших девизов было выражение на латыни: Semper Gumby[9].

Реальность такова, что очень мало людей действительно хотят намеренно обидеть вас. Они просто пытаются позаботиться о себе и своих семьях, как это делаете вы сами, так что не стоит порицать их, поскольку это не послужит на благо ваших лучших интересов. Если же вы осудите их, то тем самым лишите себя шансов на сотрудничество в будущем, потому что люди чуют негативное отношение за версту.

Со временем люди и ситуации меняются, и некто, кто отталкивал вас в прошлом, может захотеть посотрудничать с вами. Это всегда неплохо, потому что сотрудничество – отличная база для построения дружеских связей. Когда кто-то решает, что ваш успех – это его успех в том числе, он