Я знаю, чего ты хочешь. Как просчитывать мысли и поступки окружающих - Кэмерон Стаут Страница 21

между людьми, возникающим на основе одной родоплеменной или этнической принадлежности, препятствуют скрытые, противоречивые различия в расе, доходе, религиозных и политических взглядах. И как бы мы ни старались найти разумное объяснение, многие из нас предоставляют большой кредит доверия человеку, которого они считают «своим», настолько легко, как будто речь идет о конфетке. Но я не могу назвать мудрым такой подход.

Болезнь иррационального оказания доверия поразила Америку даже в самых рациональных (как можно предположить) институтах власти, включая организации, занимающиеся национальной безопасностью. Например, недавно некая кокетливая и привлекательная женщина-аналитик, специалист по кибербезопасности, связалась с сотней представителей из армии США, разведочных агентств и компаний, занимающихся информационной безопасностью (82 % из них были мужчинами). Такие гиганты, как Google и американская военно-промышленная корпорация Lockheed Martin, захотели нанять эту красотку и предложили ей прочитать цикл лекций на нескольких конференциях по безопасности. Однако «женщина» была всего лишь аватаром, созданным исследователями из агентства по национальной безопасности, чтобы выяснить, насколько наивными могут быть люди, в особенности мужчины, когда они не задумываются о том, что скрывается за привлекательной внешностью.

Я был в команде, которая столкнулась с подобным опытом при работе с настоящей русской шпионкой Анной Чапман, использовавшей личное обаяние и шарм для взлома системы американской безопасности. Так что, ожидая приезда Лео, я не испытывал никаких иллюзий относительно уязвимости к манипуляциям при оценке людей, поскольку мы все в большей или меньшей степени подвержены ей, особенно в кризисные времена, когда больше всего нуждаемся в способности точно просчитывать людей.

В тот момент я на самом деле находился в кризисной ситуации. Мне нужно было как можно быстрее сформировать новую команду информаторов, как сознательных, так и непредумышленных. Когда рослый и крепкий Лео, президент клуба, ввалился в дверь, похожий на Короля Льва, с добродушной улыбкой на лице, различия среди присутствующих в помещении как будто бы снизились. Но не среди всех. Многие из мужчин были по-прежнему очень даже русскими по своей сути, а культурная норма в России гласит, что люди, которые улыбаются рассеянно и без причины, заслуживают меньше доверия и менее благонадежны.

– Привет, ребята! – прогудел Лео.

Он меня крепко обнял и сделал знак бармену, веля принести два стакана водки «Гжелка Белое Золото», которая стала нашим традиционным напитком.

– Вот что люблю, – сказал Лео, понижая голос до конспирологического шепота, что было весьма кстати, принимая во внимание мои соображения о том, что у него было на уме. – Начинаю новые операции! Перестройка команды! Учусь у тебя! Я только мечтал о таких деньках в лагере. Хотел просто остаться в живых, а теперь оно и происходит прямо сейчас!

Он стукнулся своим стаканом о мой с сияющими глазами.

– Спасибо тебе за эту мечту, мой добрый, хороший друг.

Я тоже коснулся его стакана. Лео пребывал в состоянии воодушевления, что было заразительно, и его гордость за нашу работу вдохновляла меня. Но почему, послав к черту четырнадцать предыдущих вербовщиков, Лео вдруг решил довериться мне? Мне пришлось предположить, что все началось, когда я предложил ему помощь. Других вариантов объяснения у меня не было.

– Как там Валентина? – спросил я, зная, что Лео недавно женился, а через три дня его жена попала в автокатастрофу.

– Она не очень здорова. Проблемы с медобслуживанием.

Его глаза стали сухими, что было признаком того, что он снова переходил в режим выживания.

– Что я могу сделать для тебя?

– Замолвить словечко нужному человеку в органах соцзащиты Бронкса.

– Я сделаю все, что только смогу.

Слава богу, я действительно мог это сделать, так как мой сосед работал в органах социальной защиты. Кроме того, Джесс давно посоветовал мне поддерживать хорошие отношения с каждым человеком, который только появлялся в моей жизни. Никогда не знаешь, кто и когда тебе понадобится.

Лео наклонился ближе.

– Твоя первейшая задача сейчас вовсе не борьба с терроризмом, – сказал он, переходя на хриплый шепот. – Я поработал с тобой только по русской теме. У меня есть другая мысль. Могу рассказать, если уделишь мне время.

Его глаза расширились и стали блуждать по комнате.

– Только если я могу оказаться полезным и для тебя тоже, – сказал я.

Он наклонился еще ближе.

– Я вырос с парнем, который живет на Манхэттене и теперь зовется Сергеем. А мой отец был окружным врачом, ты же знаешь?

– Я знаю.

– Мой папаша спас жизнь сестренке Сергея, и в тот день он поклялся мне, – ему пришлось вздохнуть, – что теперь мы с ним братья навеки. На всю жизнь, – он произнес слово с почтением, так как повидал столько разрушенных судеб. – Сергей работает в русском консульстве. Так что для него дипломатия – трудный бизнес.

Как и раньше в наших отношениях, он произносил это слово как «бизьнес», вероятно делая это нарочно. Он всегда становился более русским, когда находился рядом с другими соотечественниками.

– Он тоже член клуба? – спросил я.

– Аутсайдеров? – спросил Лео мягко. – Или другого?

Он имел в виду секретные службы.

– Нет, этого клуба.

– Да, он состоит только в «Аутсайдере», – сказал Лео. – Сергей чистый дипломат. А значит, он не был в спецслужбах, то есть не состоял в шпионской сети и за ним не была установлена слежка ни с нашей, ни с другой стороны. Он любит Россию. Точно так же, как некоторые ребята любят своих жен. Но меня он любит больше. Как оно и должно быть.

Лео был достаточно сильно благодарен Америке, принявшей его стране, чтобы делать такое, за что его могли тихо придушить, но в то же время считал любовь к людям наиболее священной вещью на свете.

– Зачем ему тогда говорить со мной?

– Потому что он любит меня. А я люблю тебя, – сказал он совершенно обыденным тоном, но у меня все равно образовался комок в горле.

«Я был бы счастлив встретиться с ним», – хотел сказать я, но не нашел достаточно смелости. К тому же это