Мой любимый герцог - Эви Данмор Страница 61

– Монтгомери.

Меньше всего он был похож на рыцаря в сверкающих доспехах. Его глаза поблескивали так же холодно, как сапфир в его перстне.

– Окажите мне честь, – сказал он. Затем его рука легла ей на спину, и он проворно завел ее в какую-то дверь. Они оказались в тускло освещенной аванложе, окна которой смотрели в черноту ночи.

Аннабель повернулась к нему лицом.

– Что все это значит?

Голос звучал тихо и напряженно. Если бы их застали здесь наедине, для нее это стало бы катастрофой.

Монтгомери прислонился спиной к двери и посмотрел на нее, прищурившись.

– Кем он вам приходится?

Аннабель недоуменно подняла брови.

– Кто?

– Ваш спутник. Этот профессор.

Она ахнула от возмущения.

– С какой стати я должна вам что-то объяснять?!

– Он дотронулся до вас, – сказал Монтгомери, потянулся и медленно провел двумя пальцами по ее локтю.

Прикосновение пронеслось по ее коже, будто лесной пожар, обжигающий, неистовый…

Аннабель отпрянула назад.

– Вы не имеете на меня никаких прав, ваша светлость.

Что-то дикое мелькнуло в его глазах. Казалось, он вот-вот заявит на нее свои права, прямо здесь и сейчас…

– А он имеет? – требовательно спросил он.

Невероятно! И тут, угадав причину его мрачности, Аннабель чуть не захлебнулась собственным едким ответом.

– Боже мой, – выдохнула она. – Вы же ревнуете…

Монтгомери моргнул.

– Похоже на то, – нехотя признал он, недовольно скривив рот.

– Но это же нелепо, – сказала она. – Вы и сами пришли сюда с леди Лингхэм.

Он насупил брови.

– Разве это имеет значение?

– Я знаю, что вы… Я знаю, что она ваша… у вас отношения.

Монтгомери бросился к ней и обхватил за плечи.

– Она для меня ничто, – прорычал он, – с тех пор, как я встретил тебя. А ты, кажется, во всем видишь какой-то расчет. Никакого расчета нет!

Он развернул ее, и Аннабель оказалась зажата между дубовой дверью и разъяренным аристократом. Причем из них двоих дуб, казалось, был менее крепким…

– Ваша светлость…

Его лицо было совсем близко, их носы почти касались друг друга. В глубине его глаз огонь и лед вели жестокую борьбу.

– Неужели ты считаешь, что я все это спланировал? – пробормотал он сквозь зубы. – Рассчитывал, что чувства полностью завладеют мной?

– Я…

Он притянул ее голову и прильнул к губам.

Поцелуй мог показаться грубым, но в его руках, в нежных толчках языка, в яростном жаре губ она чувствовала не агрессию, а горечь несбывшихся желаний, и через несколько мгновений ее тоже охватили гнев и отчаяние. Аннабель изо всех сил упиралась руками в его грудь, но безуспешно – он был тверд, как стена, а ее рот не переставал жадно отвечать на его поцелуи, повторяя каждое движение, каждую ласку его губ, пока между бедер не возникла тупая боль.

Она откинула голову и посмотрела на него.

– Мне снова грозит изнасилование прямо у двери, ваша светлость?

В этом Аннабель убеждала первобытная страсть, пылающая в его взгляде.

Монтгомери провел большим пальцем по ее влажной нижней губе.

– Ты позволяешь ему себя целовать?

Аннабель оттолкнула его руку.

– Прекратите! Дженкинс – благородный человек. Он ценит меня за ум.

Монтгомери горько усмехнулся.

– Даже если и так, знай, что я ценю тебя не только за это.

– Правда? – язвительно парировала Аннабель. – А я думала, что вы вообще меня не цените. Ведь вы были так уверены, что я с радостью соглашусь стать вашей шлюхой.

Монтгомери отпрянул назад, как от пощечины.

– У меня и в мыслях не было ничего подобного.

В его глазах читалось недоумение человека, искренне оскорбленного.

Аннабель развела руками.

– Ну, знаете, там, откуда я родом, именно так называют женщину, которая торгует своим телом.

– Между нами все иначе.

– Позвольте узнать, в чем же разница?

Лицо герцога стало совершенно белым.

– Ты осталась бы со мной ради меня, – хрипло сказал он, – а не ради моих денег.

Нотки мольбы в его властном голосе выбили Аннабель из колеи. Вся ее воинственность вмиг улетучилась. Долгое мгновение они смотрели друг на друга, оценивая нанесенные раны. У обоих они кровоточили.

Аннабель прислонилась спиной к двери.

– Даже если бы я не заботилась о своей репутации, – сказала она, – при том положении, которое вы предлагаете, все наши дети стали бы бастардами.

Упоминание о детях, казалось, застало его врасплох. Ну разумеется. Мужчины никогда не думают о подобных последствиях собственных утех.

– Герцогский бастард живет гораздо лучше, чем подавляющее большинство британцев, – заметил он.

– С материальной точки зрения – да. Но однажды дети поймут мою роль. И что их положение в обществе никогда не будет таким же, как у ваших законных детей.

Он скрипнул зубами.

– Чего вы ждете от меня, Аннабель? Предложения, будь оно проклято?

Так оно и было.

Она мечтала о браке. С Монтгомери.

Эти слова звучали внутри нее, будто целый хор голосов яростно нашептывал их ей. Она заставила замолчать эти голоса, покачав головой.

– Ничего.

Герцог нервно зашагал взад-вперед.

– Вы сами знаете – я могу дать вам все, все, кроме брака. Мое имя уже фигурировало в одном скандале, вряд ли оно переживет еще один. Это погубит моего брата. Это бросит тень на моих будущих детей. Я потеряю всех союзников. Моя репутация, имя Монтгомери – все пойдет прахом. Чем я тогда буду лучше своего отца с его пагубными страстями? – Он надвинулся на нее, его тело подрагивало от напряжения. – Вы этого хотите? Чтобы ради вас я забыл обо всем, изменил свое место в истории?

Аннабель показалось, что комната начала сжиматься вокруг нее: стены, потолок, пол словно надвигались со всех сторон. Она закрыла глаза, пытаясь остановить поток слов и мыслей, роящихся в голове.

– Это безумие между