Элис Детли - Оазис радости Страница 15

– Ну ты даешь, Шейла Стефенсон! Почему на работе ты никогда не позволяешь себе ничего подобного, а тут раскомандовалась...

– Потому что здесь я – просто друг... А детям надо вовремя есть, чтобы расти, а их папам нормально питаться, особенно если им некогда завтракать. Что, если я приготовлю омлет?

– Омлет это роскошь! А ты сумеешь?

Шейла повернулась на каблуках и направилась было в кухню, но Генри внезапно положил ей руку на плечо. У нее оборвалось сердце, потому что этот неожиданный жест застал ее врасплох. Однако она немедленно привела себя в чувство. Только нежностей сейчас и не хватает!

– Шейла, скажи, что заставляет тебя... Вернее, зачем тебе все это надо?

– Если бы я не любила тебя и Одри... Нет, не то! Сейчас тебе нужен друг, воспринимающий тебя при любых обстоятельствах и на любых условиях, – тихо сказала она. – А я и есть такой друг. Все дело в этом.

Он молчал. Вероятно, обдумывал услышанное.

– Не многие стали бы так выкладываться, как ты, – наконец сказал он. – Шейла, ты не знаешь себе цены.

– Ты так считаешь? – Она повела плечом. Генри тут же убрал руку.

Хотелось сказать ему, что это он не знает себе цены! Талантливый, умный, заботливый отец... Женщина, отвергнувшая возможность быть вечным ангелом-хранителем такого мужа, это...

– Пойду-ка я лучше делать омлет.

Он проводил ее взглядом почти до дверей.

– Шейла, постой!

Она обернулась.

– Что такое?

– Спасибо тебе!

Шейла с трудом справилась с нахлынувшими на нее чувствами. Хотелось броситься Генри на шею, прижаться к груди и разрыдаться. Спасибо тебе... Всего два слова! Но это самое замечательное из всего, что он когда-либо ей говорил. А может, признаться ему, что она готова идти за ним хоть на край света, только бы позвал... Нет, себя нельзя ронять ни при каких обстоятельствах!

– Через полчаса будем ужинать, – возвестила она бодрым голосом и толкнула кухонную дверь.

6

Кухня напомнила Шейле о хозяйке дома. Врожденный вкус Маргарет ко всему стильному и комфортному проявлялся здесь даже в мелочах. Возле мойки из нержавейки на лотке сверкали начищенные до блеска серебряные ножи, вилки и ложки, на столике справа от окна стояла дорогая кофеварка, в вазе из венецианского стекла высилась горка фундука с оригинальными щипцами для колки орехов.

Помещение было светлым и просторным, и это особенно импонировало Шейле, которая о своей кухне, маленькой и тесной, шутила, что та узка ей в бедрах.

Она достала из духовки специальную сковороду для приготовления омлета, с медным дном, поставила на разделочный столик с мраморной столешницей. В шкафчике для специй не нашлось ничего, кроме самого необходимого – соли, перца, уксуса и пары бутылочек с соусами. В холодильнике стояли жестяные банки с сосисками и какие-то рыбные консервы. Правда, яиц было целых два десятка, но вместо пармезана в сырнице оказался чеддер. Пара пакетов молока и начатая коробка геркулеса – вот и все припасы!

Хорошо, что я вызвалась приготовить омлет, порадовалась Шейла, состряпать из этого убогого ассортимента что-либо затейливое просто невозможно! Маргарет хороший дизайнер, но кулинар из нее никудышный.

Когда Шейла раскладывала по тарелкам омлет, пришли Генри и Одри, очевидно привлеченные доносящимися с кухни соблазнительно вкусными запахами. Взглядом Шейла спросила Генри, есть ли новости, но он отрицательно покачал головой.

Одри села напротив отца.

– Возьми хлеба, – сказала Шейла, подвигая тарелку с горячими тостами.

– Я без хлеба, еще не проголодалась.

– Проголодалась! – отрезал Генри. – Мороженое в кафе не в счет.

– Ну, тогда мне хотелось бы зеленого салата...

– Ешь, что предлагают, не капризничай!

Одри осилила больше половины того, что было на тарелке.

– Ну вот и умница! – похвалила Шейла. – Скоро будем пить чай.

Когда девочка ушла к себе, Генри вытер рот бумажной салфеткой, откинулся на спинку стула и спросил:

– А если кофе?

Шейла с готовностью вскочила.

– Сейчас сварю!

– Ладно, сиди уж! Я сам. Мы ведь не на работе... Или ты держишь меня за неисправимого чистоплюя, не способного управиться в кухне, если поблизости нет женщины?

– Собрался читать лекцию о равенстве полов? Лучше не надо. С удовольствием выпью кофе и ничего не имею против, если сваришь его ты. А я тем временем помою посуду. Или предпочитаешь и это сделать сам?

– С тобой не соскучишься! – улыбнулся он.

Генри подошел к столику с кофеваркой, и Шейла услышала приглушенный вскрик. Обернувшись, она увидела в руках Генри белый конверт.

– Знает, что я без кофе и дня не проживу! Сообразительная... – процедил он сквозь зубы.

Надорвав конверт, Генри вытащил записку и стал читать.

Шейла быстро вымыла тарелки, вилки и ножи, протерла стол. Она молила Бога, чтобы Одри не появилась здесь до того, как Генри справится с эмоциями.

– Она ушла... – сообщил он чужим голосом и, скомкав записку, швырнул на стол.

– Это от Маргарет? – спросила об очевидном Шейла, чтобы разрядить накаленную до предела атмосферу.

Генри кивнул.

– Она сообщает, куда?..

– Не сказал бы! Да вот, прочти сама...

Генри взял скомканный листок, бросил Шейле. Она поймала его и покачала головой.

– Нет, я не имею права это читать.

– Не усложняй! Там, где все очень сложно, всегда надо упрощать. К тому же я хочу, чтобы ты это прочитала.

Расправив листок на столе, Шейла начала читать.

«Дорогой Генри!

Когда ты найдешь мое письмо, я уже уйду от тебя. Боже мой, неужели это я пишу? Почему самые важные события в жизни, когда мы говорим или пишем о них, звучат так обыденно и даже банально?»

Шейла вздрогнула и искоса взглянула на Генри. Он стоял к ней спиной, лицом к окну. Вид позолоченного лучами предзакатного солнца сада в раме окна и он на фоне этого пейзажа – неподвижный, будто садовая скульптура, заставили Шейлу на мгновение закрыть глаза. Она запомнит этот миг навеки, никогда не забудет... Какой удар для Генри! А Маргарет? Неужели ей неизвестно, что в жизни сплошь и рядом говорят одни банальности? Ведь все оригинальное и неизбитое давно сказано...

Шейла продолжила чтение.

«Уверена, мой уход не слишком ошеломит тебя, разве только его внезапность. Между нами давно не все в порядке, и мы оба это знаем. По-твоему, я выразилась слишком мягко? Наверное...»

Шейла перевела дыхание. Сердце билось в горле и в висках. Зачем так много слов? Всадила нож в спину, да еще и рукоятку поворачивает!.. Все же в отношениях мужчины и женщины столько жестокости! Чашку разобьем – жалеем, а если по душе человека прошла трещина – нам и горя мало!