Джульетта Армстронг - Растоптанная гордость Страница 24

Она упрямо сжала губы.

— Если вспомнить, как вы отнеслись ко мне и к моей помолвке с Хью, то вы просто не имеете права обвинять меня в несправедливом отношении к Дафни.

Терпение начало изменять Джулиану.

— Это совершенно разные случаи, их нельзя сравнивать. Дафни и Гай абсолютно искренне и по-настоящему любят друг друга, чего нельзя было сказать о вас и Хью. Я вовсе не пытаюсь кого-то обвинить, а лишь констатирую факт.

Она некоторое время молчала, потом со вздохом смирения спросила:

— Где сейчас Гай? Он по-прежнему живет у вас?

Джулиан отрицательно покачал головой:

— Несколько дней назад он написал отчаянное письмо вашей сестре, умоляя ее переменить свое решение, но в ответ получил просьбу уехать и забыть о ней навсегда. Юный возраст и гордость заставили его поверить этим словам. — Он мгновение колебался, потом продолжал: — Все это рассказала мне Тэсса пару часов назад, когда я вернулся из Лондона. Поняв, в чем причина, я немного подождал, пока вы закончите утренний прием посетителей, и поехал сюда поговорить с вами.

Сильвия некоторое время молчала, потом ровным голосом спросила:

— У вас есть его адрес?

Он достал из кармана записную книжку и вырвал листок.

— Вот он, Сильвия. И… и знаете что… — Теперь настала его очередь подбирать слова. — Если вы собираетесь сделать широкий жест, пусть он будет по-настоящему широким.

— Что вы имеете в виду? — спросила она с кажущимся спокойствием.

— Сделайте так, чтобы эта глупая вражда между вами и мной не отравляла жизнь другим. Если вы намерены и дальше презирать и ненавидеть меня, пожалуйста, только пусть это останется нашим секретом.

— Вы хотите сказать, что на людях мы должны быть друг с другом приветливы?

— Да, именно так. Но я думаю, мы могли бы сделать и еще один шаг навстречу. Например, почему бы вам не разрешить Пэм поехать к нам посмотреть щенков, о которых ей рассказывала Тэсса? А может быть, вы согласитесь, чтобы Тэсса одолжила девочке пони и научила ее ездить верхом? Я, уж конечно, молчу о том, что мог бы принять участие в судьбе Мартина, который, как я понял, хочет в будущем стать инженером…

— Ах вот вы куда клоните! Вы добиваетесь того, чего я как раз хочу избежать! — с жаром воскликнула она. — Стоит мне из элементарной вежливости согласиться с вами, как вы сразу же пытаетесь задушить нас своей благотворительностью. Если я хоть раз уступлю, мы навсегда окажемся в положении протеже богатых людей. Что касается меня, то я предпочитаю оставаться независимой.

Он яростно пнул ногой камень:

— Эта ваша проклятая гордыня! Сильвия, ведь она отравляет жизнь всем!

— Думаю, у вас тоже нет недостатка в гордыне, — колко возразила она. — Вот вы говорите, что испытывали угрызения совести оттого, что дурно обошлись со мною, и что с тех пор все время пытались загладить свою вину. Но ведь вам просто стыдно за свой поступок, и подлинного сожаления о содеянном вы не испытываете. Вы скорее умрете, чем унизитесь и попросите у меня прощения. Вместо этого вам куда проще усилить свое покровительство, потому что тогда вы можете ждать от меня уже не прощения, а благодарности. — Она помолчала и внезапно с горечью прибавила: — Я никогда не верила тому, что обычно говорят об удачливых бизнесменах, но сейчас, по крайней мере, кое-что из этого кажется мне правдой.

Он поднялся и некоторое время с любопытством смотрел на нее.

— Во всяком случае, в одном я определенно удачлив, — неторопливо проговорил он. — Я вызываю у вас совершенно определенное чувство, и чувство это — ненависть. Но я предпочитаю, чтобы вы уж лучше ненавидели меня, чем оставались равнодушны. Именно равнодушием вы окатили бы меня с головы до ног, если б я съел до последней крошки пирожок, который вы мне столь любезно предлагаете. — Он помолчал и неспешно продолжал: — Вы могли бы полюбить только того, кто сильнее вас, а того, кто уступил бы вам, вы в глубине души презирали бы. Мне кажется, что в некотором смысле я знаю вас лучше, чем вы себя.

С этими словами он повернулся и не спеша направился по тропинке к дому. Генри, насторожив ушки и растопырив лапы, изумленно смотрел ему вслед, потом поднял голову и посмотрел на хозяйку, словно вопрошая: «Да что же это такое случилось с вами обоими?» И тут же получил ответ:

— Можешь возиться с ним сколько угодно, если тебе так хочется! Да, да, ты, Генри… и Пэм… и Дафни, и все вы! А я все равно считаю, что он самый противный человек на свете!

Генри немного посопел и уселся, уткнувшись ей в колени, они вместе стали прислушиваться к звуку, которого ожидали, — к шуму отъезжающей машины Джулиана. Как только этот звук стих, Сильвия, плотно сжав губы и собрав так и не тронутую стопку одежды, медленно побрела по тропинке. Следом за нею бежал Генри. Она не замечала ни солнечного света, ни красоты распустившихся цветов, она чувствовала лишь непривычное смятение и яростный гнев.

Глава 13

В комнатушке за чайным залом Сильвия встретила Дафни. Та переодевалась в цветастый халатик, который носила, когда была ее очередь обслуживать посетителей.

— Я, пожалуй, поработаю еще, — воскликнула Дафни с наигранной веселостью, — а ты пойди отдохни в саду.

— Глупости, Дафни. Сейчас твоя очередь отдыхать. — Пристально глядя на сестру, даже при плохом освещении Сильвия заметила на ее лице следы слез.

— Да лучше что-нибудь делать, чем болтаться просто так. — В голосе Дафни слышалось нетерпение, потом она как бы невзначай спросила: — Кстати, Сильвия, это не Джулиан Мерринг приезжал сейчас сюда? — Сильвия кивнула, и Дафни все тем же нарочито безразличным тоном продолжала распрос: — Ну и что ему от тебя нужно?

Сильвия смутилась:

— Видишь ли, Даф, он рассказал мне то, что, оказывается, знает уже вся округа. Кроме меня. Что вы с Гаем Холдриком безумно влюблены друг в друга.

Дафни побледнела.

— Значит, о нас уже ходят сплетни? — Губы ее дрожали. — Ну если так…

— Ну конечно же нет, Даф, милая… Просто я была ужасно эгоистична и слепа, вот и все.

— Джулиан не имеет права вмешиваться. Ведь он прекрасно понимает, как безнадежно наше положение. — Дафни говорила резко, и вдруг самообладание окончательно изменило ей. Она бросилась в объятия Сильвии, сквозь слезы выкрикивая: — Сильвия, это же просто нечестно!.. После всего, что ты сделала, теперь так беспокоиться!.. Я вообще не хотела, чтобы ты знала!

— Но, Дафни, это же абсурд! — Сильвия гладила золотистые распущенные волосы, целовала мокрые от слез щеки. — Если вы с Гаем серьезно увлечены друг другом, то нет никакого смысла так мучить себя. Ты должна хотя бы выяснить, насколько сильно привязана к нему.