Десять поцелуев, чтобы влюбиться - Мила Любимая Страница 61

Я вижу её. Красивую. Совершенную. Идеальную.

В блестящем красном платье и туфлях на высоких каблуках. Волосы собраны в изящную причёску.

Полирую Машу взглядом. Не могу насмотреться.

– Привет, – выдавил хрипло.

– Это мне? – указывает пальчиком на большую коробку в моих руках.

– Да, – протягиваю подарок. Но Маша отрицательно качает головой. – Маш…

Ставлю коробку у её ног, жадно скользя глазами по изящным лодыжкам. С мясом отрываю себя от неё.

– Зачем ты приехал?

– Я понимаю, что это мало изменит, Маша. Но я хочу, чтобы ты знала – этот спор ничего не значит.

– Действительно? – щеки Савельевой вспыхнули румянцем.

Боже, да! Хоть какая-то живая реакция, а не тупой беспощадный игнор.

– Для меня он ничего не значил, – медленно проговариваю, делая акцент на каждом слове. – Я бы всё равно был твой, рано или поздно. Приполз бы, как побитый пёс. К тебе. В любой ситуации. Но мне стоило рассказать про спор раньше. Должен был защищать нас, а не топить. Струсил.

Маша скрестила руки на груди. Пытается оставаться беспристрастной и это у неё прекрасно получается. Жалит острыми иглами безысходности в самое сердце.

– Что-то ещё, Сотня? – собирается закрыть дверь.

– Я люблю тебя.

Это её злит. Делает шаг ко мне, выходя из квартиры. Тычет в грудь пальцем.

– Зачем ты говоришь о том, чего не знаешь?

– Маша!

– Что, Маша?! – вскрикнула Савельева. – Ты не знаешь ничего о любви. Ни-че-го! Любишь меня, да?

Обхватываю её за талию и прижимаю к себе.

– Люблю. Тебя.

От кайфа её близости сейчас на куски разорвёт. Как я по ней скучал. До сладкой ломки в грудной клетке.

– Ты меня не любишь, Дима.

Смотрит на меня печальными глазами, грустно улыбается.

– Ты так решила?

– Ты любишь себя. У тебя отняли игрушку. А ты решил, что это любовь, но всё совсем не так.

– Ошибаешься.

– Да? – усмехнулась, в глазах блеснули слёзы. Я готов был на любое безумство, лишь бы она больше никогда не плакала. – Ладно. Хорошо. Докажи.

– Как? – цепляюсь за последнюю спасительную соломинку, которая может воскресить нас.

– Оставь меня в покое. Навсегда.

Навсегда – это слишком долго. Целая вечность без моей Маши. Но, может быть, именно сейчас я осознал, что такое настоящая любовь.

– Ты действительно хочешь этого, колючка?

Ушла, захлопнув за собой дверь.

Привалился спиной к стене, совершенно не понимая, что делать дальше.

Она любит меня. Я люблю её. Неужели это правда всё?

Всё…

Глава 46 – Лучший план в моей жизни

Дима

Я готов на всё ради Маши.

Пройти сквозь огонь и воду, Ад и Рай, вытерпеть любую боль, бросить к ногам моей девочки весь этот чёртов мир и ждать её так долго, как Хатико не ждал.

Если бы это было ей нужно. Если бы она дала хоть малейший знак, что у нас есть шанс!

Продолжал биться за неё, но в один прекрасный момент просто осознал, что не могу быть со своей Машей таким конченным эгоистом.

Я ведь люблю её. По-настоящему люблю. Не могу требовать от неё ответных чувств, чтобы она взяла и безоговорочно простила все мои косяки только потому что между нами всё взаимно.

Любовь – это не только находиться рядом с дорогим сердцу человеком.

Любовь – это умение отпустить её, позволить расправить крылья и быть счастливой. Даже, если придётся уйти из её жизни. Навсегда, как она и хотела.

Пытался жить и примириться с этой мыслью. Ян крутил пальцем у виска и говорил каждый божий день, как жалко выгляжу со стороны. Ему не понять.

– Димас, ты трус. Какого кренделя вытворяешь? – натурально злится братец, отхлебывая свой обожаемый раф из кружки.

Нет, это я раньше был трус и просрал самое лучшее, что было у меня. Мир жесток. В книгах и фильмах любовь побеждает всё, а в реальности она не так уж и радужна. Кого-то прощают, кого-то гонят поганой метлой.

– Ян, она не хочет. Сказала чёрным по белому – оставить её в покое.

– Ты типо резко стал послушным? Хороший мальчик.

– Нет, – пожал плечами. – Я сделал всё, что мог. Может, ей нужно время…

– Идиото примитивитас! – всплеснул руками Ян. – Чего ждать-то? Пока она встретит другого и влюбится в него?

Не знаю, но я сделал ей очень больно и уже не представляю, как смогу всё исправить.

– На себя посмотри, – перевожу стрелки. – Больно смелый, да?

– А что я? – натурально удивляется братец.

– Ещё скажи, что приходишь в эту кофейню исключительно ради того, чтобы пропустить пару чашечек рафа со своим старшим братом.

– Моя любовь к кофе вечна и неизменна, – поднимает вверх указательный палец. – И к сладкому.

– В особенности, к сладким булочкам.

Смеюсь, но чувствую себя какой-то пластмассовой куклой без чувств и эмоций. Без Савельевой всё стало резко безжизненным.

– Какие планы на последние дни каникул?

– Устраиваю вечеринку в коттедже, – пожал плечами. – Хочешь приезжай и бери с собой свой плюс один.

Да, вечеринка.

Хитро завуалированный план по примирению Ника с его распрекрасной Мирой, который в итоге с треском провалился. Да ещё и себе сделал хуже – целых два дня наблюдал, как к моей Маше подкатывает то один бессмертный, то другой. Не мог же я отогнать от неё всех? И даже вздохнул свободно, когда всё закончилось и мы вернулись обратно в город.

Мне было плохо без неё, так что всего наизнанку выворачивало. Не знал, сколько так продержусь и справлюсь ли вообще с этой жестокой пыткой. Ничего не помогало забыться. Полное погружение в учёбу, друзья и спорт, а по факту я просто бежал от неё. Всё дальше и дальше, она неминуемо догоняла.

Следил за ней в социальных сетях, пересматривал общие фотографии, ставшие напоминаем того, как хорошо нам было вместе. Скучал. Адски!

Тарасов там тоже без Князевой на стену лез и откровенно не воспринимал знаков и флюидов, которые источала эта девчонка. В отличие от Маши, Мирослава активно показывала, что готова к боевым действиям со стороны Ника.

Ну вот скажите мне, какая адекватная девчонка поедет к бывшему на другой конец города, когда тот болеет? Правильно, никакая! Больше того, пожелает гореть в геенне огненной. Если бы ко мне Маша прилетела и просто хотя бы посидела рядом (молчу про компоты и супчики), то я бы уже был на седьмом небе от счастья.

И вот сижу сейчас на квартире Тарасова, уговаривая его ехать к Князевой то так, то этак. Сам поражаюсь тому, что примерил на себя роль свахи, но