Кофейные чары Герцогини - Кэлли Рин Страница 11

— Потому что мудрость не остановила флот Таргариенов у наших ворот! — вспыхнул Каэлан. — Сила — остановила!

— Отчасти, — согласился Алрик. — Но что теперь? Ты будешь вечно сидеть на гарнизоне, ожидая нового врага? Или ты хочешь построить такое герцогство, которое будет сильным не только стенами, но и духом? Таким, каким его хотели видеть твои родители? Таким, для которого нужно её магия, — он кивнул на Элинор.

Каэлан сжал кулаки. Старая обида и новое понимание боролись в нём.

— Я не позволю ей рисковать собой.

— Она уже рискует! — голос Алрика впервые зазвучал строго. — Каждый день, отдавая свою энергию по капле всем подряд. Без контроля, без понимания. Я учу её не рисковать, а управлять. Чтобы отдавать, не истощаясь. Чтобы быть не свечой, а очагом — который и греет, и сам не гаснет.

Элинор подошла к Каэлану и взяла его руку.

— Доверься мне. Пожалуйста. Я чувствую, что это правильно. Я чувствую связь с этой землёй. С твоим домом. Я хочу быть его настоящей герцогиней. Не только по имени.

Её слова, её твёрдый взгляд растаяли лёд его гнева. Он сдался, сделав глубокий вдох.

— Хорошо, — сказал он. — Но я буду присутствовать на уроках. Я должен знать, что с тобой происходит.

Так началось их странное трио — суровый герцог, бывшая бариста с редким даром и старый, чудаковатый маг. Каэлан, сначала скептичный, постепенно начинал видеть магию в новом свете. Он видел, как Элинор расцветает, как её уверенность растёт, как она учится не просто отдавать тепло, а направлять его, создавать барьеры из положительной энергии, которые могли исцелять и защищать.

Однажды Алрик принёс древний манускрипт.

— Здесь описана ритуальная чаша единения, — сказал он, показывая на иллюстрацию, где два человека пили из одной чаши, а их руки были сплетены. — Обряд, чтобы синхронизировать ваши энергии. Магия Каэлана — защитная, оборонительная. Магия Элинор — созидательная, исцеляющая. Вместе они могут быть ключом к пробуждению Сердца. Но для этого вы должны научиться работать в гармонии. Как одно целое.

Они провели обряд в пещере с кристаллом. Это было сокровенно и пугающе. Они пили из одной чаши — вина, сдобренного травами, — смотря друг другу в глаза, и Элинор чувствовала, как их магии переплетаются. Холодная, стальная сила Каэлана и её тёплый, живой поток. Они не сливались, но начинали резонировать, создавая новый, невероятно мощный вибрационный рисунок.

И в этот момент Сердце Лорайна отозвалось. Синий свет вспыхнул так ярко, что на мгновение ослепил их, а затем по всему кристаллу пробежали золотые жилки, которые уже не тускнели. По всей цитаделе, по всему городу, люди на мгновение ощутили прилив сил, надежды, необъяснимого тепла.

Когда свет угас, Каэлан и Элинор стояли, обнявшись, дрожа от пережитого. Они чувствовали друг друга не только физически, но и на магическом уровне. Теперь они были связаны по-настоящему.

— Теперь вы Едины, — прошептал Алрик, смотря на них с благоговением. — Правители, которых ждало Сердце. Король и Королева. Защитник и Жизнедарительница.

Глава 15

Слухи о «чуде» в цитаделе быстро разнеслись по городу. Люди шептались о герцогине-целительнице, о том, что земля Лорайна наконец-то пробудилась. Народная любовь к Элинор росла с каждым днём.

Но была и другая реакция. Некоторые представители старой знати, уже недовольные браком герцога с опальной аристократкой, увидели в её растущем влиянии и странной магии прямую угрозу.

Их лидером стал старый граф Малькольм, друг отца Каэлана, но всегда завидовавший его семье. Он видел, как традиционные источники его власти и влияния — военная сила, контроль над торговыми путями — меркнут перед новым, непонятным им источником силы, олицетворяемым Элинор.

Он начал исподволь сеять сомнения.

«Разве магия герцогини не похожа на ту, что использовали тёмные культы?»

«Не слишком ли много власти сосредоточено в руках женщины, чей отец предал нас?»

«Герцог находится под её чарами, это очевидно. Он забыл о долге перед старой знатью».

Однажды Малькольм явился на совет с открытым протестом. Речь шла о перераспределении земель, конфискованных у семьи Вальмон после их предательства. Каэлан предлагал отдать большую часть освободившимся крестьянам и мелким рыцарям, чтобы укрепить экономику региона.

— Это безумие! — возмутился Малькольм. — Раздавать наши земли всякому сброду? Земля — основа власти аристократии! Это наследие наших предков!

— Наследие, которое ваши предки отняли у других силой, — холодно парировал Каэлан. — Я предлагаю вернуть его тем, кто будет на ней работать и защищать её. А не тем, кто будет жить в столице и собирать с неё дань.

— И это её влияние? — граф ядовито посмотрел на Элинор, сидевшую рядом с Каэланом. — Новые порядки? Уравнять всех? Следующее, что вы предложите — отменить титулы?

— Я предлагаю сильную и справедливую Лорайн, граф, — твёрдо сказала Элинор, встречая его взгляд. — Где ценят не только происхождение, но и заслуги. Где у каждого есть шанс.

— Заработанный трудом, а не данный по праву рождения, — добавил Каэлан.

Совет раскололся. Часть знати, более молодая и pragматичная, поддержала герцога. Другая, консервативная, встала на сторону Малькольма.

В тот вечер, вернувшись в свои покои, Каэлан был мрачен.

— Они не сдадутся, — сказал он, смотря в камин. — Они будут бороться до конца. Используют всё. В том числе и твоё прошлое.

— Я знаю, — Элинор обняла его сзади, прижавшись щекой к его спине. — Но мы справимся. Вместе.

Их единство вскоре подверглось новой проверке. Через несколько дней в Солиндейл прибыл гонец из столицы с тревожными вестями. По городу поползли слухи. Говорили, что леди Элинор не просто околдовала герцога, но и ритуально убила нескольких слуг, чтобы подпитать свою тёмную магию. В качестве «proof» указывали на её частые визиты в портовый квартал — мол, там она ищет новых жертв среди бедноты.

Это была грязная, отвратительная ложь, но она падала на благодатную почву страха и суеверий.

Каэлан пришёл в ярость. Он хотел немедленно арестовать зачинщиков, начать показательные процессы.

— Нет, — остановила его Элинор. — Это только подтвердит их слова, что мы действуем силой и страхом. Мы должны ответить иначе.

На следующий день она сделала то, чего