Дитя Севера (СИ) - Эберт Хайди Страница 16

— А кто... кто убил Элизу? И тех других девушек?

— Сплетен наслушалась? — недовольно буркнула Розалинда. — Известно кто. Медведь-шатун или какой зверь шальной. Егеря весь лес прочесали — только так и не поймали его. Ничего, авось попадется.

Медведь-шатун... Но если Элиза хотела уехать, а по дороге повстречала лорда Лингрэма... Что, если они поссорились? И он... Нет, тут что-то не сходится. Если он был на войне, он не мог на день вырваться в свой замок, убить Элизу, а потом тут же отправиться назад, к войску. Или мог? Если Элиза написала ему, что она желает с ним расстаться? Он разгневался, пытался остановить ее... Надо бы выяснить, что за война была в ту пору.

— А давно это случилось?

— Два года минуло, этой зимой третий будет. Разве же такое забудешь? Он же меня ради Элизы в замок и взял. Чтобы она не скучала без него. Чтобы матушка ее не обижала. Леди Лингрэм, по правде сказать, хворая была: все слезы лила да в церкви молилась. Запрется со своим духовником и "шу-шу-шу".  Нет бы сына чем порадовать, когда он наезжал, так нет: выйдет к нему вся в черном, ручки на животе сложит, ко лбу приложится, словно он покойник. И опять к себе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍...Теплый ветер врывался в окна кареты, Ари крутила головой, боясь упустить хоть что-то: вот высокая ограда, отделяющая лес от окруженного парком поместья, вот широкая надвратная арка, возле которой навытяжку стоял приветствующий их привратник. И очертания замка, пока еще неясные, наполовину скрытые разросшимися буками и лиственницами.

Едва карета миновала арку, Ари услышала, как сзади загрохотал внушительный засов, затворявший ворота. Ну что ж, леди Лингрэм, добро пожаловать домой... Пусть ее новая тюрьма и красива, пусть она окружена садами и парками, но место, где тебя держат под замком, все равно остается тюрьмой.

— Остановите здесь, я хочу пройтись, — крикнула она кучеру.

И вскоре ступила на широкую посыпанную гравием дорожку, обсаженную кустами роз. Путь к своему новому узилищу она предпочитала проделать пешком. И в одиночестве.

Глава 16

Здесь и вправду было красиво, и сколько бы Ари ни пыталась отыскать изъян во всем, но вскоре и ей пришлось признать — замок и сад просто безукоризненны. Да что там — прежде, когда она еще жила с родителями, она и грезить не могла о подобном доме. Большой, со множеством галерей и башенок, он не производил впечатления неприступной суровой крепости, каким был древний Хольм. Легкий, ажурный, изящный, с большими окнами — казалось, это место создано для радости. Для беззаботного птичьего щебета, для неспешных прогулок, для посиделок в беседке, оплетенной диковинным цветущим вьюном. И так хотелось опуститься на подушки, разложенные чьей-то заботливой рукой на скамейке, лакомиться сладостями, листать книжку, вдыхать сладостный цветочный аромат...

Синие стрекозы с тонкими прозрачными крылышками кружили возле ручья, бабочки в пестрых одежках пили нектар из раскрытых бутонов. Если бы Ари была свободна, если бы... да, если бы она могла разделить этот покой с тем, кто ей действительно дорог! Пригласить к себе Бейтрис, бродить с ней под кронами деревьев, срывать с тонких веток спелые вишни. Увидеться с матушкой и батюшкой, с Бастьеном. Не думать ни о чем, быть настоящей хозяйкой, а не диковинной зверюшкой, взятой лорд-маршалом в дом себе на потеху.

На потеху? Ари со злостью отбросила в заросли пахучего желтого кустарника только что сорванную розу. Ну уж нет, она больше не позволит глумиться над собой и над родителями! Лорд Лингрэм изволил намекнуть, что батюшка променял дочь на освобождение Хольма? Как бы не так! Если бы не Его Величество король Диармейд и его... его цепной пес — Хольм был бы свободен! Да, лорд-маршал и есть пес: выслуживается у трона, словно собака, выпрашивающая у хозяина обглоданную косточку. Кто звал этих выскочек на север? Ее отец, хозяин своих земель, волен отправить Бастьена в Тарн, а ее... да, наверняка отец с матерью пытались защитить и ее тоже! У них просто ничего не получилось. Она бы вышла за какого-нибудь знатного тарнийца, быть может, даже за принца. Интересно, а Бастьен и вправду обручен с одной из дочерей тарнийского короля? Или это очередная ложь, и лорд Лингрэм желает лишь рассорить ее с родными?

— Леди Лингрэм! Арэдейл!

Вот же! Опять эта докучливая Розалинда! Что ей понадобилось? Ари же ясно сказала, что желает прогуляться в одиночестве. Или она здесь не хозяйка и ей придется слушаться эту толстуху, как сестер в монастыре Святой Симоны?

— Арэдейл! — ее компаньонка запыхалась, лицо пошло красными пятнами, дородная дама едва переводила дух. — Куда ты подевалась? Стол давно накрыт к обеду. Сад большой, потом прогуляемся, и я тебе все покажу.

Ари кивнула, пожалуй, глупо заставлять себя ждать. И выходить из кареты тоже не стоило. Если она хочет, чтобы ее считали настоящей госпожой, ни к чему прятаться в кустах и рвать цветы. Матушка прекрасно управлялась с прислугой, Ари никогда не слышала, чтобы она кого-то отчитывала или повышала голос. Ей одного взгляда было достаточно. Вот бы тоже так научиться. И поставить на место эту Розалинду, чтобы она не смела... да, чтобы она не смела помыкать женой лорд-маршала, словно та была неразумной девчонкой. Но пока что... пока что стоит притвориться сговорчивой дурочкой — от таких не ждут подвоха, с такими откровенны. Пусть Розалинда, кухарка и горничные думают, что она забитый монастырский мышонок. А она... она обязательно докопается до всех тайн, где бы они ни были скрыты — в лесу ли, в замке или в парке! Она найдет лазейку, она придумает, как обойти запрет, она... И надежно припрятанное письмо словно обжигало ее сквозь тонкую ткань.

— Я сошла с дорожки и заплутала, — миролюбиво проронила Ари, — Засмотрелась на цветы. Они замечательные. Должно быть, у лорда Лингрэма очень прилежный садовник.

— Тебе и нескольких дней не хватит, чтобы все тут обойти, — казалось, Розалинде похвала пришлась по душе. — Пойдем же, все только тебя и ждут.

Слуги — дворецкий, лакеи в ливреях, горничные в скромных платьях с кружевными воротничками, повар, похожий на мясника, который привозил колбасы в Хольм, — выстроились возле входа. Розалинда называла Ари их имена, а та старалась приветливо улыбнуться каждой и каждому. И запомнить, хотя это было не так просто.

— Не желает ли ваша милость отдохнуть с дороги?

Стоило Ари переступить порог замка, как рядом с ней тут же оказалась Дейдре. Должно быть, она прибыла на другой карете, выехавшей из столичного особняка чуть раньше. Новоявленная леди Лингрэм поднялась на второй этаж, стараясь не озираться по сторонам. Она княжна Севера, а не побирушка, ей не к лицу таращиться на высокие канделябры на витых кованых ножках, на ковры и гобелены, на картины, украшающие стены. Разве что... вот этот рыжий человек на портрете в позолоченной резной раме, воинственно положивший ладонь на эфес шпаги... и мундир почти такой же, как у лорда Лингрэма.

— Дейдре, а это...

— Покойный лорд-маршал, — радостно зачастила горничная, — батюшка лорда Тэнима. Говорят, вылитый он! Я сама старого господина не застала, но Марика, наша кухарка, уверяет, что он как живой вышел.

Ари остановилась напротив картины — в конце-концов, нет ничего зазорного в том, что супруга лорда Тэнима проявляет интерес к его знаменитым предкам. Так вот он какой — человек, по чьей вине не стало отца и братьев Бейтрис! Грузный, ширококостный, с грубоватыми, едва ли не мужицкими чертами, и с такой свирепостью во взгляде, что невольно хотелось поежиться. Шапка коротко остриженных волос напоминала пук соломы, а над верхней губой топорщились клочковатые усы. Самый настоящий медведь! Его бы в зверинец упрятать, так нет — король Диармейд приблизил это чудище к себе и доверил командование армией. И жена, эта леди Лингрэм... раз она писала ему такие письма, выходит, и вправду любила его?