Рапунцель: принцесса без башни - Надежда Николаевна Мамаева Страница 2

Мозг тут же нашел объяснение: в лощине кроны дольше не опадают, а на взгорье осень всегда приходит раньше… Но не настолько же? Впрочем, были вопросы и посерьезнее. Например, как я, принцесса Тридивийская, наследница Арвы, Навилора и Триноли, докатилась до жизни такой: биться с рысью за сосиски!

Хотя могло быть и хуже. Как у сестер, например. Ибо верно говорят, муж-бард – горе в семье, король-транжира – горе стране. А наш батюшка был знатным мотом и хранил все свои сбережения не в деньгах, а в… детях! А что, удобная система расчета с должниками: владыке какой-нибудь граф ссудил денег, король за это устраивал помолвку подданного с очередной своей дочерью, тем приближая вассала к трону…

Благо на такие брачно-расчетные отношения у правителя был запас отпрысков: трое сыновей и семь дочерей. Правда, от разных жен. С первой своей супругой отец развелся, вторую (мою мать, к слову) – обвинили в колдовстве, третью сослали в монастырь, четвертая сама померла от чахотки. Пятая учла ошибки предшественниц и устроила переворот…

Только чтобы мне до него дожить и не обзавестись брачными браслетами, пришлось притвориться принцессой. Той самой, у которой есть дворец, но нет башни. Блаженной на всю голову. Идея пришла ко мне, когда в семь лет я увидела, как отец не моргнув глазом сосватал мою старшую сестру – умницу-красавицу, которой только-только исполнилось восемнадцать – за очередного вельможу. Тот был той еще развалиной. К тому же дурно пах, страдал подагрой и был мелочен и сварлив, как скупердяй-ростовщик.

Прикинув, что такая участь ждет по достижении совершеннолетия и меня, я начала искать варианты спасения. Благо руку дочери ведьмы отец еще никому не успел пообещать. И чтобы этого и дальше не произошло, я начала чудить. Смех невпопад, странные фразы и жесты, отказ, аж до истерики, стричь волосы… Могла поприветствовать заграничных послов мычанием или с отсутствующим видом таращиться в окно. А еще совершала немыслимое для благородной девицы: облачалась в штаны и рубаху, плавала так в реке и летом, и поздней осенью, вплоть до ледостава, скакала в седле по-мужски и наведывалась к братьям в оружейную залу, уверяя, что кругом предатели и мне непременно надо выучиться фехтовать, чтобы лично заколоть всех врагов короны.

Надо мной, конечно, потешались, оружия в руки не давали, но и с занятий не прогоняли. Так что я сидела, и смотрела, и запоминала. А после в одиночестве отрабатывала.

Увы, по причине моего «слабоумия» занятия со мной по этикету, музицированию, танцам, риторике и прочим полагающимся принцессам наукам не вели. Зато и с вышиванием не приставали. Свободное время я проводила, прячась ото всех в библиотеке. Оказалось, что приличное образование можно получить и там. Главное, выбирать соответствующие книги. К своим девятнадцати годам я неплохо разбиралась в географии, экономике, истории, знала два языка, помимо родного, тридимирского, и основы лекарского дела. Но главное – подыскала себе кандидата в фиктивные женихи и смогла добрым словом и собранным компроматом склонить его к сотрудничеству! Юный посол был еще не слишком опытен в делах интриг, шантажа и угроз, потому попался. Так что я рассчитывала на фиктивную помолвку с внесением за меня залога… – кхм – щедрого дара от будущего жениха, для которого любовь оказалась не просто злой, но и с придурью.

Хотя сам виноват: не нужно было ему пытаться красть секретные донесения, если опыта нет! И ладно я его поймала. А если бы тайная канцелярия?.. Ждало бы юношу свидание с железной девой в пыточной, а не с двинутой в одном из кабинетов дворца… А то, что я при этом несчастного слегка косой (что было под рукой – то и взяла) придушила – это детали. И не надо осуждать несчастную девушку! Кто как может во дворце, так и заарканивает приличных женихов.

Этот оказался очень приличным и даже не гадом: руки моей у короля попросил, денег за сватовство отжаловал (попробовал бы не дать!), почти не заикался, стоя рядом со мной… Правда, удрать все норовил и писал прошения, чтобы его из дипломатической миссии пораньше на родину вернули за Алое море. Но спустя пару месяцев смирился, поняв: теперь домой только через женитьбу. А то, что оная – фиктивная, устраивало его едва ли не больше, чем меня.

Так что я планировала по весне отбыть в далекие края, развестись на радость и мне, и послу, и наконец зажить своей жизнью, но… такой хороший план пошел дракону под хвост. И все из-за переворота!

Я-то надеялась, что мачеха хотя бы еще годика два подождет. Но ей было, похоже, невтерпеж. А при подобных увеселительных мероприятиях обычно принято убирать и за собой, и лишних кандидатов на престол.

Так что я решила: для жизни и здоровья полезнее, если я окажусь подальше от дворца в частности и столицы в целом. Правда, удирать пришлось не с комфортом, а экстренно. Потому я бежала, переодевшись в платье служанки и с одним узелком в руках. И тот у меня рысь стащила!

А я теперь вот сиди на осколках своих планов… Вернее, лежи на опавшей листве.

Да и дождик в лицо начал еще плеваться… Эх! Пришлось встать. Я огляделась. Вид с края крутояра был так же прекрасен, хоть и в моросившей дымке.

Я лишь вздохнула и, как иная знатная дама подол, подхватила косу, которая волочилась по земле. Эх, не успела из-за рыси заколоть ее шпильками, а теперь они остались в уворованном узелке… Пока бежала, волосы мне не сильно мешали, а при размеренном шаге возникла проблема. Но если и дальше так пойдет – все же с частью шевелюры придется расстаться. Это во дворце она была блажью принцессы и еще одним штрихом к моему образу чокнутой. А сейчас нужды в этом не было. А было только жаль! Столько лет растила!

Так до конца ничего и не решив с шевелюрой, повернулась к обрыву и виду, который с него открывался, спиной и отправилась куда глаза глядят. А смотрели они на следы, оставленные рысью. И нет, это были не отпечатки лап. А… мои вещи из узелка! Похоже, когда я дернула связку сосисок, в бауле появилась дыра и из нее начали выпадать вещи. Первым был гребешок, потом карта, на которую я полагалась, срезая путь через этот лес, затем кожаная фляга, моток ниток с иглой… Так я и вышла то ли на стежку-дорожку, то ли на звериную тропу,